Выбор Кота - Эрик Найт

Валентайн и Дювалье нагнали поезд «Ломаного креста» на развилке, где сходятся песчаные берега северного и южного рукавов реки Платт. Города Норт-Платт, стоявшего на косе в междуречье, больше не существовало: он был сожжен в хаосе войны почти пятьдесят лет назад. Написанная от руки вывеска сообщала, что они прибывают на станцию Гарвард.

Поезд, в котором они ехали, не остановился, несмотря на заверения машиниста, что состав (вагоны для перевозки скота, без охраны, если не считать нескольких винтовок железнодорожных рабочих) обязательно сделает остановку на станции Гарвард, прежде чем отправится в Огаллалу и далее — в Скотсблафф. Проезжая мимо станции, они увидели множество вооруженных солдат, кружащих вокруг депо и разгружающих ящики, а также часовых, которые следили, чтобы груз никто не стащил. Маленький, с одним двигателем самолет зашел на посадку на старую взлетную дорожку к юго-востоку от города, добавляя свой штрих в панораму войны. Они с Дювалье, не таясь, уставились на самолет. Если б они не смотрели на него, это вызвало бы еще больше подозрений — летательные аппараты были редкостью даже в Курианской Зоне. Валентайн разглядел аэроплан в бинокль: это был небольшой легкий самолет, белый с красными опознавательными знаками. Валентайн был почти готов увидеть свастику на хвосте самолета, как в книгах о Второй мировой войне, но не обнаружил никаких знаков.

— Я уже бывала здесь раньше, — сказала Дювалье, — но с другой стороны.

Еще один поезд «Ломаного креста» стоял на запасном пути рядом с депо, покатыми настилами и загонами для скота. Коты заметили греющихся на солнышке людей, одетых в костюмы, напоминающие черные водолазные. В отличие от обслуги другого поезда, рабочие похоже, не спешили разгружать содержимое товарных вагонов. Вокруг служебного вагона на посту стояли гроги — самые устрашающие из всех, каких Валентайну довелось видеть. Они были выше тех серых, с которыми он воевал на Литл-Тимбер, и частично покрыты желтовато-коричневой шерстью.

Бетонное здание, окруженное колючей проволокой и с запертыми воротами, возвышалось над городскими развалинами и протекающей чуть ниже рекой. На платформе, груженной мешками с песком, стояли и курили какие-то люди с автоматами. Черно-белое знамя развевалось на укрепленном на здании флагштоке.

— Они здесь устраивают опорный пункт, — сказал Валентайн, когда их поезд проехал мимо, следуя на запад. — Припасы, живая сила, оружие, самолет. Но вот для чего? О восстании в здешнем Гулаге ничего не было слышно.

Дювалье оглядела простиравшиеся к северу зеленые холмы. Она была страшно расстроена.

— Такие известия, если б они и были, держались бы в секрете. И это даже не курианский центр, это сторожевая застава того, кто где-то там, в Мак-Куке, прямо на границе.

— На границе? На границе с чем?

— С Дюнами. Они, видно, собираются напасть на Дюны.

Она вздохнула. Совсем как однажды в Канзасе, когда они увидели полицейский грузовик, ехавший по дороге, в кузове которого были скованные цепью люди — корм для Жнецов.

Валентайн проследил за ее взглядом не то чтобы с недоверием, но он хотел услышать немного больше.

— Кто или что такое Дюны? — спросил он наконец.

Дювалье нравилось заставлять его задавать вопросы. Возможно, в отместку за то, что он порой поправлял ее английский.

— Скорее где, Валентайн. Дюны вон там, — ответила она, показывая пальцем. — Они тянутся отсюда до самой Дакоты. Куриане никогда по-настоящему не контролировали эту территорию. А всякий раз, когда пытались это сделать, были вынуждены убираться, поджав хвост. Это очень большой район, примерно вполовину Свободной Территории Озарк. Я думаю, Жнецы — не осмеливаются даже сунуться туда.

— И в чем причина?

— В кочевниках. Бродягах. Их можно описать как большие кочевые фермы, передвигающиеся со своими лошадьми и скотом. Все, что им нужно для жизни, упаковано в фургоны. Они перемещаются от зимнего пастбища к летнему, а потом обратно, но всегда идут на новое место. Весь смысл жизни для них — их скот. Стада предоставляют им пропитание, и в обмен на них же кочевники покупают то, что не могут изготовить сами.

— Покупают у кого?

— Без сомнения, есть несколько контор, торгующих с квислингами. Да, кстати, их здесь называют «джеками».[5]Я спросила у шестерых людей, откуда это название, и получила шесть разных ответов. По одной версии, это сокращение от «шакала»,[6]но я не очень-то знаю, кто это.

— По-моему, это такая дикая африканская собака, питающаяся падалью, — объяснил Валентайн.

Она не обратила внимания на его зоологические познания.

— Другие говорят, что когда-то ими руководил человек по имени Джек. Третьи утверждают, что они, если в них начнут стрелять, разбегаются как зайцы. Остальные версии я забыла. Не важно. Главное, что для местных они «джеки».

— А ты знаешь этих людей в Дюнах?

— Да. Они хорошие, просто отличные. Я дружу с одним из самых больших их кланов — группой семей под знаком Орла. Видишь ли, кланы различаются по тем тавро, которые они ставят на свой скот. Эмблема моих друзей немного похожа на ту, что была у прежних Военно-Воздушных Сил. Или на буревестника — знак американских индейцев. Подозреваю, что они когда-то были связаны с людьми из Воздушного стратегического контроля, которые помогали в самые тяжелые годы бороться против куриан.

Валентайн предположил, что она имеет в виду Военно-Воздушные Силы Стратегического Назначения.

— Они не очень жалуют чужаков, но мы познакомились, когда они перегоняли скот в Денвер. Я стала для двоих погонщиков кем-то вроде верхового разведчика. Хорошие были времена. Я тогда многое узнала о землях отсюда и до самых Скалистых гор. Район между двумя рукавами Платта — настоящий проходной двор. Тут тебе и пара курианских фермерских по селений, и банды их прихвостней — «Джеков», и несколько небольших деревень, которые держатся особняком ото всех.

— Так ты бывала в Денвере?

— Нет, посредники встретили нас за городом. Я хотела попасть в Денвер, осмотреть его. Мне, конечно, сказали, что он разорен, как и вся округа. Разрушения огромны, но все же это Свободная Территория, а там всегда хорошо.

Валентайн смотрел, как у них за спиной исчезает станция Гарвард.

— Так ты думаешь, что они собираются покончить с кочевниками?

Она кивнула:

— Похоже на то. Помнишь, та Ткач жизни, Ура, упомянула о двух маленьких свободных поселениях, сожженных этими мерзавцами? Может, они тренируются перед тем, как атаковать более крупную цель — нашу зону или Денвер?

— Если пропитание Денвера зависит от этих людей, кочевников, — рассуждал Валентайн, — то, возможно, это первый шаг в кампании против них. И тогда понятно, почему они напали на Форт-Роулинг. Это была проба сил.