Дочь врага - Кэти Свит

у тебя не будет. Хоть что-то хорошее после себя оставишь, — я обманчиво лениво прислонился плечом к косяку двери.

— Я не собираюсь умирать, Селехов, — скалится Андрей.

— Да я вроде как и не спрашиваю, — за его спиной расширяются зрачки у Стаса. Жму плечами в ответ на его реакцию. Ну да, я немного отмороженный. — Выйди, — прошу СОБРовца. — Это только между нами.

Понятливый Стас протиснулся мимо отца, взглядом пожелал мне удачи и присоединился к парням за дверью.

Киреев вскинул свое оружие, сделал пару шагов назад, прицелился мне в голову.

— Что мешает мне выстрелить? — интересуется он.

— Совесть? — ржу дезориентируя противника. — Не хочешь оставить внучку без отца? — провоцирую на действия. На его лице дергаются мышцы. — Ой, я забыл, Крис же не твоя дочь! Видишь, как оно все в жизни, Андрей. Все дерьмо возвращается бумерангом. Вот и тебе прилетело.

— Щенок! — он стреляет, я пригибаюсь.

На полусогнутых бегу вперед тараня его, роняя на пол. Еще один выстрел уходит в потолок. Зажимаю руку с оружием, жму на болевые точки. Киреев не выдерживает, расслабляет пальцы. Выхватив пистолет упер горячий ствол ему в лоб.

— Я же говорю, БУМеранг!

Глухой выстрел в упор. По полу растекается кровь. На меня смотрят стеклянные глаза врага моей семьи.

Все закончилось. Я пока не понял, принесло ли его убийство мне облегчение. Мои дочь и любимая женщина в безопасности. Остальное неважно.

Слез с ублюдка, сел на свой старый диван, где когда-то я решил, что забыть Кристину при помощи Ники отличная идея. Бумеранг вернулся и ко мне, но я поймал его и сломал пополам решив, что достаточно ответил за все свои косяки, совершенные в этой жизни.

На плечо легла тяжелая ладонь моего бородатого друга. Арчи молча сел рядом. Он пришел поддержать и сказать, что там, где мы наследили, чисто. Тачки заберем к Ольховскому. Он решит, что с ними делать. Мне плевать. Все, что я сейчас хочу, это забрать Крис и как можно быстрее поехать к нашей Ясе.

Глава 70. Тимур. Эмоции

В огромном доме Ольховского накрыт скромный ужин. Распечатана бутылка вина для женщин и хороший коллекционный виски для мужчин.

Я вернулся к своим. Быстро поцеловал любимую тихо прошептав: «Все хорошо. Я побуду один».

Меня накрывает откатом всего, что произошло. Калейдоскоп из событий кружится перед глазами разбивая корку льда, пробуждая замороженные на время эмоции. Они ищут выход. Меня ломает.

Ссора с отцом. Потеря себя. Бойцовский клуб. Ника. Свадьба. Новое задание от Ольховского. Обретение дочери. Надежда на счастье. Смерть любимой женщины. Ее воскрешение. Убийство Киреева.

Я сильный, конечно, но что-то через край.

Бессонные ночи, оставленные за рулем нервы. Все это вибрирует на кончиках пальцев. Мне нужно время. Совсем немного, чтобы выдохнуть.

В доме Евгения Арсеньевича нашелся полностью оборудованный под профессиональные тренировки спортивный зал. Станки, тренажеры, маты на полу.

Сначала беговая дорожка. Она разогнала пульс, разогрела мышцы. Отжимания, приседания, скрутки. И вот она, родная и любимая груша.

Намотав на руки защиту, я со всей дури стал молотить по ней выплескивая все, что сейчас бултыхается внутри меня. Боль, злость, обида, страх. В ход идут руки и ноги. Вспоминая старые уроки тренера, я все наращиваю и наращиваю темп. По лицу стекает пот. Он щиплет глаза, тонкой струйкой течет по позвоночнику вызывая на коже ощущение лихорадочного озноба.

С каждым ударом мне становится все легче. Я становлюсь собой.

— Тим, — услышал голос Крис за спиной. — остановись, пожалуйста, — просит. А я не могу, не хочу пока останавливаться. Я все еще помню тот гроб и лепестки бордовых роз, так похожих на капли крови. — Тимур, — она плачет, я слышу ее слезы. — Я прошу тебя, хватит. Все закончилось.

Это у вас, хочу сказать, но продолжаю избивать спортивный инвентарь. У вас закончилось, а у меня еще нет.

— Вот здесь, — показываю ей на свой висок. — Здесь еще не закончилось! — рычу. Знаю, что она не заслужила. Я потому и ушел, чтобы выплеснуть все и вернуться к ней чистым, готовым дальше защищать и оберегать свою женщину.

— Тим, — гладит по мокрым колючим щекам ладонями. Ей плевать, что я потный и от меня уже откровенно воняет. Мне бы в душ, но любимая не отпускает. — Нет, — ловит за перетруженную руку. — Не уходи.

— Не ухожу…

Развернулся, подхватил ее под ягодицы, уронил на маты, сложенные в три слоя. Дрожащими от усталости руками уперся в них с обеих сторон от ее лица. Всматриваюсь в него. Моя красивая девочка. Живая. Настоящая. Здесь, со мной.

Ее пальцы проходятся по влажному ежику темных волос у меня на голове. Губы приоткрыты, и я целую Крис задыхаясь от счастья. Оно пробилось сквозь всю ту боль, что я минуту назад выбивал из себя.

— Живая… — повторяю. Мне нравится это слово. Оно теперь самое любимое. — Живая… — Кристина улыбается, целует меня приподнимаясь на локтях.

— Твоя, — отвечает.

— Моя, — подтверждаю, расстегивая ремень на брюках. — Не смей больше умирать! В следующий раз я пойду за тобой и сам притащу в этот гребаный мир! Мне не жить в нем без тебя.

— Я не буду, — она с тихим стоном выгибается мне навстречу.

Скрестив наши пальцы, я закрываю глаза наслаждаясь своей женщиной. Ее частым дыханием, ее губами, ее жадными поцелуями, тихими всхлипами. Крис пытается прижаться ко мне еще сильнее, чтобы чувствовать близость ярче, чтобы убедиться, что мы вместе.

Нам сейчас плевать, что в доме мы не одни и дверь в спортивный зал Ольховского не заперта. Я потерял ее уже дважды и на такие мелочи мне теперь все равно.

Мы, как голодные звери, предаёмся инстинктам. Мы горим, сжигая на этом костре все пережитые