Невольница любви - Бертрис Смолл

Похоже, Индия следует семейной традиции. Правда, всем этим женщинам рано или поздно удалось вернуться домой.

Из глаз Индии выкатились две огромные слезы. Впервые за много времени тоска по дому стала нестерпимой. До сих пор она не смела выказать ни малейшей слабости, но теперь просто не смогла совладать с собой. Ей отчаянно хотелось увидеть матушку, отчима, Фортейн, Генри и остальных членов семьи. Плакали ли они, узнав о ее судьбе? Да и дошли ли до них печальные вести? Или они до сих пор думают, что она сбежала с Адрианом Ли, стала его женой и когда-нибудь вернется? Скучают ли по ней или отреклись от легкомысленной дочери и сестры и увезли Фортейн в Ирландию, чтобы выдать замуж? Фортейн оказалась куда послушнее и умнее, чем она, ее старшая сестра!

Индия тихо всхлипнула.

Вошедший Кейнан-реис услышал отчаянные рыдания и поспешил к жене.

— Что с тобой, бесценная моя? — прошептал он, сжимая ее в объятиях. — Кто тебя расстроил?

— Я… с-с-скучаю по родным, — пробормотала Индия.

— Понимаю, — кивнул Кейнан, гладя жену по голове.

— О-они не з-знают, где я!

— Подари мне дитя, чтобы никто не смог отнять тебя у меня, мое сокровище, и обещаю, что сможешь написать твоей матери. Я сказал, что люблю тебя, и это чистая правда. Но не перенесу, если разгневанный родитель задумает увезти мое сокровище.

— Я… я тоже люблю тебя, но хочу, чтобы моя семья знала об этом и порадовалась нашему счастью, повелитель.

— В свое время, в свое время, — поклялся он, страстно целуя жену. — Ты принадлежишь мне, любимая, и я никому не позволю нас разлучить.

Индия тут же забыла обо всем на свете. Все мысли о прошлом сгорели в огне желания. Она любит и любима! Что может быть прекраснее?!

— О, повелитель, — пробормотала она, чуть касаясь его губ, — я обожаю тебя! — Ее рука нежно скользнула по его плечу. — Мне хорошо с тобой. И я готова остаться здесь до конца моих дней. Позволь показать, чему научили меня сегодня днем твои женщины. Потом ты скажешь, доволен ли своей послушной рабыней.

К величайшему удивлению Кейнана, Индия высвободилась из его объятий, подтолкнула на подушки и, оседлав мужа, провела ладонью по его груди. Сначала она стеснялась, потом осмелела и подвергла его сладкой пытке, перекатывая соски между пальцами и чуть сдавливая. Он попытался было сжать ее соблазнительные маленькие грудки, но Индия наклонилась и стала целовать и лизать бронзовую кожу, медленно, невыносимо медленно сползая вниз, щекоча его непокорными локонами. Кейнан едва дышал из страха, что она остановится, гадая, как далеко она осмелится зайти. И тут ее пальцы сомкнулись на корне его мужской силы. Другая рука прокралась между бедер, маленькая ладонь заключила, словно в чашу, мешочек с драгоценностями. Индия приникла к нему, ошеломленная собственной смелостью, но не в силах оборвать ласки. Объяснения наложниц звучали так восхитительно греховно, и теперь, запутавшись в сетях собственной страсти, она сознавала, что должна идти вперед и до конца.

Индия снова нежно сжала его плоть, немедленно ответившую на столь нежную заботу, и, нагнув голову, поцеловала.

Кейнан, потерявший дар речи, задрожал, когда она взяла в рот налитой фаллос и принялась сосать. Язык и зубы не переставали терзать его, заставляя трепетать все тело. Потом тонкий пальчик пробрался под мошонку, нашел место, столь чувствительное, что у Кейнана помутилось в голове.

— , О, сладостная колдунья, когда ты успела узнать все это? А-а-а-а!.. Довольно! Довольно!

Индия отпустила его и подняла огромные влажные оленьи глаза.

— Я не угодила тебе? — невинно вопросила она.

— Угодила, бесценная, так, что боюсь, мне не дожить до преклонных лет. Ты убьешь меня наслаждением! — простонал он и, подняв ее, попросил:

— Оседлай меня снова, любимая. Мне не терпится погрузить меч в твои ножны по самую рукоять!

Теперь настала очередь Индии кричать от счастья, когда она ощутила, как он проникает в ее разгоряченную плоть. Закрыв глаза и откинув голову, прекрасная всадница пришпоривала скакуна, пока первые взрывы невыразимого утонченного наслаждения не сотрясли ее. Она обессиленно обмякла, что-то бормоча, но он, не выпуская ее из объятий, уложил на постель и продолжал вонзаться в покорное тело. Вихрь поцелуев обрушился на ее лицо, и Индия с тяжелым вздохом неохотно вернулась на землю.

— Я вознагражу тех, кто преподал тебе столь полезный урок, — пообещал дей с улыбкой. Индия, придя в сознание, побагровела от стыда.

— Я вела себя слишком дерзко, — призналась она, дотрагиваясь до его щеки.

— Очень, — охотно согласился дей, — и надеюсь, что впредь ты найдешь в себе еще больше отваги. Мне показалось, что я в раю.

Он лениво припал к ее губам, подумав, что у нее самый пленительный в мире рот, и тут же признался ей в этом.

— Я тоже люблю целовать тебя, — шепнула она.

— Мои поцелуи слаще, чем ласки твоего английского лорда? — допрашивал он.

— Да, — выдохнула она, ничуть не солгав. — Но мы почти не целовались. Правда, я не верю, что он так же искусен в любви, как ты!

— Возможно, я и в самом деле соглашусь взять за него выкуп, — решил дей.

— Благородное намерение, — кивнула Индия. — Несколько месяцев на галерах — достаточное наказание за его грубость и непочтительность, повелитель. Его отец стар и болен; он единственный сын у своей матери.

— Ты знакома с его родителями? — осведомился дей. Индия покачала головой.

— Его отец не выезжает из загородного поместья. Мне сказали, что он почти не поднимается с постели, с тех пор как его старший сын убил лорда Джефферса и бежал из страны. А мать… даже бедный Адриан не отрицал, что она немногим лучше потаскухи. Он старается поменьше с ней встречаться. И поскольку она неглупа и наверняка хотела, чтобы сын женился на богатой наследнице, то, нужно отдать должное ее осмотрительности, ни разу не показалась на глаза никому из нашей семьи. Мои родители решили увезти меня в Шотландию, чтобы разлучить с Адрианом, но я успела сбежать раньше.

Он игриво прикусил зубами ее шею, и по спине девушки пробежали мурашки.

— Ты действительно хотела выйти за него замуж или уже начинала жалеть о столь поспешном решении?

Мысли Индии путались. Так трудно думать о чем-то, когда он тесно прижался к ней, а губы и язык творили такие восхитительные вещи, внося хаос в ее и без того смятенные чувства.

— Я не хотела убегать, — проговорила Индия. — Мне казалось, что это слишком опрометчиво. Но папа был непоколебим и наотрез отказался и слышать об Адриане. Думаю, именно его упрямство и толкнуло меня на столь необдуманный поступок и подогревало то, что я считала любовью. Я поняла это уже во время плавания. И хотя путешествие было по-настоящему волнующим, мне все яснее становилось, что я жестоко оскорбила семью. Не следовало соглашаться на уговоры Адриана. Этим я ранила тех, кого люблю по-настоящему.