Халид. Во власти врага - Ая Кучер

– Мне всё равно, Халид. Будь с кем угодно, но не трогай меня.

– Я лучше наоборот поступлю. Не буду трогать кого угодно, но буду с тобой.

Халид манипулятор, подлец. Не будь он таким, никогда бы не получил свою должность. Так близко к Церберу, как архангел Михаил к Богу. И для этого нужно было постараться. Ему нельзя верить, не реагировать на сладкую ложь. Очередной заход от мужчины с новым способ моего подкупа.

Но я сама откидываюсь на широкую грудь, когда ладонь задевает мою грудь. Халид просто ведёт рукой, не сжимая и не давя. Будто гладит, осматривает свои владения.

– Зачем мне носить такие платья, если всё равно ты меня раздеваешь где попало?

– Потому что смотрят на тебя все, а раздеваю только я. И разве тебя не пробирает искушением? Когда я делаю так, - поднимает ткань платья, скатывая его на бёдрах. Сантиметр за сантиметр. – Что ещё немного и я коснусь тебя. И ты ждёшь и сгораешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Халид слишком многословен для себя. Как всегда, когда дело касается секса. Удивительно молчалив в обычных ситуациях, превращается в говоруна во время близости. И хуже всего, что он действительно прав.

У меня все мышцы напрягаются, скованные предвкушением. Тем самым моментом, о котором говорил мужчина. Как его пальцы, наконец, задевают голую кожу ног. Подхватывают край платья, задирая к талии.

– Где твоё бельё, Ада? – спрашивает обманчиво спокойным голосом. От которого у меня только сильнее горит между ног. – С кем его потеряла?

– Под такие платья, - всхлипываю, когда пальцы касаются клитор. – Не надевают. Я… Хал.

– Руку убери.

Мотаю головой, сильнее сжимая его пальцы. Кажется, если он сейчас двинется хоть немного дальше, то я распадусь на атомы. На мелкие молекулы, бессвязные, хаотичные.

Кожа горит, когда Халид ловит кубами мочку уха, а после легонько дует. Наслаждается дрожью, когда меня колотит. Ощущение, что слегла с горячкой и сейчас в бреду.

– Я не хочу, Хал, не надо. Не здесь…

Мы спали, столько раз спали вместе. И каждый раз меня выкручивает наизнанку. Ломает принципы, а я этим наслаждаюсь. Потому что то, что творит со мной Халид – не поддаётся объяснениям.

Он касается меня, целует, сжимает. А я растворяюсь в этих движениях. Не сопротивляюсь, потому что не могу. Ничего не могу, только кусать губы. Сильнее опираться на него, сильнее дрожать.

– Халид.

Тихо, на грани слышимости. Когда тело начинает сжиматься от накатывающих судорог. Ещё немного, совсем капля и…

– Не здесь, значит не здесь.

Мужчина убирает пальцы с моего клитора, улыбается. Знает, что со мной сделал. Знает, как близка я была к разрядке, как сейчас всё тянет между ног и хочется продолжения.

– Тише, колючка, - он держит меня, не давая пошатнуться и упасть. Хотя с ним я всегда падаю. – Я закончу, и ты получишь своё.

В этот момент мне плевать, что мы в уборной. За дверью, наверняка, очередь. И это делает меня одной из тех девок, которых водил за собой Халид.

Пле-вать.

Подаюсь бёдрами назад, пытаясь вжаться в пах мужчины. Почувствовать его возбуждение, сорвать ему контроль. Но получаю лишь поцелуй в шею.

– Я умею себя контролировать, Ада. Но попытка засчитана.

Умеет себя контролировать. Чертов Халид, чертова ситуация. И его слова тоже чертовы, как из ада доносятся.

И звучат словно вызов.

– Так как твои дела? – рядом останавливается Эрик. – С Шамилем решили?

В Мафиоцци – до чего же рубящая фамилия – мне нравится честность. За базаром не следит, но всегда отвечает за свои слова. И сейчас один из гостей ФСБшника.

Тут вообще, если присмотреться, каждый второй в тёмных делах замешан. А все Соболева поздравляют и думают, как бы его сдвинуть. Своего, правильного, человека на пост посадить.

– Решили. Свою долю получишь на следующей неделе.

– Без вопросов. Ты меня знаешь, Халид, долги я ждать умею. Ну или можешь подсказать номерок твоей спутницы, в качестве платы за ожидание. Мне оба варианта подходят.

Автоматом бросаю взгляд на Аду, проверяя. Треплется с какой-то барышней силиконовой, кивает на каждое слово. И мне нравится, как колючка ноги сводит. Незаметно, но если смотреть и знать, какой у неё водопад там был…

Мне только с Эриком решить, которому, по факту, принадлежал клуб, где Цербер все встречи проводил. А дальше можно ехать. В ближайший отель, как вариант. Или опять ребят из машины выгнать, пускай гуляют.

Но здесь концентрация такая криминала, что пасовать нельзя. И мешкаться тоже. Есть самоубийцы, кто решил меня подвинуть. Мол, до Цербера не добраться, выше всех Богов запрятан, но меня можно.

– Так что? – Эрик, чуть младше меня, а пацан зелёный, улыбается. – Дашь номерок? Слышал, она из эскорта. Девочка Арабины?

– Моя девочка.

Эрик ржёт тихо, но вида не показывает. Понятливый, бросает что-то за даты, когда будет закрыт клуб под Цербера, и отходит дальше. А мне достаётся прекрасный вид на Аду.

Для той, кто не любит скопления народа, удивительно легко себя чувствует. Порхает по залу, шампанское глушит. Едва заметная дрожь пальцев – всё что её выдаёт.

Людей всегда мелочи губят. То, что они так упорно скрывают, прорывается через всякую фигню. Случайный взгляд на сообщника, слово, телефонный звонок.

У Ады мобилка почти чистая, ничего подозрительного. Лука пробил, взломал, просмотрел. Пару звонков в салон красоты, переписка с каким-то левым чуваком. Вроде чисто, но слишком.

У всех вечно всякая херня есть. В галерее, фото ненужные, приложения. Заказ такси, с адресами. У Ады этого нет. Всегда только один адрес – квартиры, где тоже пусто.

Что ещё раз доказывает, что Ада не так проста. Даже ведь имя не её. Что Ада, что Адель. Всё пустое и лживое, как сама девушка. И при этом предельно честной кажется.

В своей ненависти, злости. И в том, как меня хочет. Этого подделать нельзя, опять же – мелочи. Случайное выражение лица, когда забываешься. Но в Ады этого нет. Неосознанно на мне сжимается, пальцами тянется, вырисовывает узоры на шрамах.