Настольная книга сердцеедки - Арина Холина

— Обалденно… — прошептала она и подумала, сколько же стоят такие преобразования.

Ей снова уложили волосы, освежили маникюр, накрасили и только тогда вывели к Даше, которая тоже светилась. Их платья за ночь почистили, отгладили, но Даша заявила, что второй раз ту же самую одежду не наденет, и подруги прошли в комнату, где их ждала стилист, которая привезла из модного магазина одежду, белье и обувь. Даша выбрала темно-синие джинсы, фиолетовый кожаный бомбер[Кожаная куртка типа «пилот». (Примеч. авт. )] от «Гуччи», как у Мадонны, свитер с воротом «хомут» цвета фуксии и сливовые сапоги.

— Теперь я яркая и агрессивная. Ясно? — спросила она, сделав выпад ногой в сторону Авроры.

Аврора не обратила внимания — она увлеклась джинсовой юбкой с косым разрезом и серебристой водолазкой.

— Ты думаешь, это как-то повлияет на результат переговоров? — с сомнением поинтересовалась она.

— Это повлияет на меня, — парировала Даша. — И на тебя, если ты не дура.

— Вообще-то я дура, — отрезала Аврора. — Я тебе что, сразу не сказала?

— Я догадалась! — фыркнула Даша и занялась аксессуарами.

— А тебе не кажется, что пятьдесят процентов жизни мы тратим на переодевания? — поинтересовалась Аврора, развалившись в кресле.

— Как я рада, что ты это сказала! — воскликнула Даша. — Я тоже подумала, что мы уделяем своему внешнему виду слишком мало времени.

— Слушай, да ты сегодня на нервах, — поддела ее Аврора. — Волнуешься?

— Не то слово… — вздохнула Даша.

Наконец они собрались, несмотря на то что Даша упиралась и кричала, что браслет не подходит к ошейнику. Аврора улыбнулась стилистке, помахала рукой и выволокла Дашу из здания.

Они выгнали машину из гаража и выехали в зиму, которая по необъяснимой причине у нас называется весной. Это было странное чувство — знать, что позади, за воротами, осталось лето, цветет жасмин, а здесь, в миру, — сугробы и противная слякоть.

За несколько километров до яхты Доната Даша поехала все медленнее и медленнее. Когда она сбавила скорость до первой передачи, Аврора нажала на гудок, чем отпугнула группу школьниц, которые с разбега ломанулись на переход.

— Ты чего?! — взорвалась Даша.

— Ничего! Перед смертью не надышишься! — рявкнула Аврора.

— Ты права, — согласилась Даша и нажала на газ.

Через пару минут они парковались напротив яхты.

— Посидишь? — предложила Даша.

— А может… — растерялась Аврора, желая предложить подруге поддержку.

— Нет. Я сама, — жестко ответила та.

— А зачем тогда я переодевалась? — уже вслед ей крикнула Аврора.

— Чтобы меня не нервировать, — бросила Даша и скрылась из глаз.

Аврора торчала в машине полтора часа, слушая радио. Теперь она уже знала, как зовут всех питерских диджеев, прочитала прошлогодний «Космо», валявшийся в бардачке, и выпила три стаканчика кошмарного кофе из пакетика «три в одном», который продавался в ближайшей палатке.

Наконец Даша вернулась, и выражение лица у нее было странное.

— Все в порядке? — забеспокоилась Аврора.

— О да, — кивнула Даша.

— А что у тебя с лицом? Такое впечатление, что ты убила Доната и скормила акулам.

— Почти, — усмехнулась Даша.

— Ты темнишь! — упрекнула ее подруга.

— Да! — не стала отрицать Даша. — Просто пока я не могу тебе ничего рассказать. Не обижайся, правда не могу. Так надо. Отвлекись. Мы сейчас поедем к Зое, все спланируем…

— Это не опасно, то, что ты задумала?

— Не уверена. Но там посмотрим.

У Зои девушек ждал сюрприз. Сначала охранник не хотел их впускать. Потом Зоя долго не брала трубку, после чего девушкам все же позволили войти, но то, что они увидели, потрясло их до глубины души. В доме не было ничего. Голые стены — ни мебели, ни обоев, ни краски на потолке, а по пустым комнатам бродили рабочие в серых комбинезонах.

— Ну вот что вы приперлись? — послышался звонкий голос Зои.

— Бабушка… — пробормотала Даша.

Было чему удивиться — Зоя так преобразилась, что родная внучка с трудом ее узнавала. Вместо ярких вещей — строгий белый костюм по фигуре. Вместо пышной прически — прямые волосы и челка в стиле «диско». Косметика «естественной» гаммы. Тонкий золотой браслет с бриллиантами, скромные сережки, колечко… Конечно, она выглядела шикарно, но совсем не похоже на себя.

Оценив реакцию девушек, Зоя усмехнулась:

— А вы что, думали, я до смерти буду ходить, как пугало?

— Но ты не была пугалом… — Даша замахала руками.

— Не спорь со мной! — строго произнесла Зоя. — Шубу мне принесите! Эй! — закричала она.

Откуда-то вынырнул молодой человек с белой норковой шубой, накинул ее на плечи Зое, та вынула из сумочки сигарету, закурила и распорядилась:

— Поедемте ужинать.

В ресторане она постоянно оглядывалась.

— У тебя что, мания преследования? — одернула ее Даша.

— Нет, просто интересно, какое впечатление я произвожу в новом образе, — ничуть не обидевшись, ответила Зоя.

— А что с домом? — спросила Аврора.

— Ремонт, — сообщила Зоя. — А что, мне всегда жить в борделе?

— Но это же был твой бордель! — расхохоталась Даша.

— Я не цепляюсь за свои ошибки. — Зоя задрала подбородок. — В отличие от тебя.

— То есть?

— Что у тебя за интрига с Донатом?

— Ленка звонила? — покраснела Даша.

— Да! — с вызовом ответила Зоя. — А ты думала, тайну твою она унесет с собой в могилу?

— Черт, бабушка…

— Я же просила на людях не называть меня бабушкой! Какая я тебе бабушка, если выгляжу на сорок?

— А кстати, я не поняла, отчего весь этот бред с Кириллом, если вы в семьдесят выглядите в два раза моложе? — встряла Аврора. — Зачем Алисе это надо?

Опешив от произнесенной вслух цифры «семьдесят», Зоя в конце концов взяла себя в руки и тихо произнесла:

— Мы живем лет до ста, до ста десяти — и при желании можем отлично сохраниться, — тихо произнесла Зоя. — Но потом умираем, как и все. А она хочет жить вечно, или хотя бы лет пятьсот-шестьсот. Так что с Донатом?

— Донат должен окрутить Алису, отобрать кольцо, а я в обмен должна родить ему наследника или наследницу, — зло ответила Даша.

— Я не о том, — усмехнулась Зоя. — У тебя с ним что? Любовь?

Даша отвернулась.

— А какое это имеет значение? — воскликнула она наконец.

— Вот такое, — Зоя раскинула руки. — Или еще больше. Если ты не остановишься, будешь страдать всю жизнь.