Возрождение бога-дракона - Андрей Смирнов

— При чем тут мораль?.. — Он опять замолчал, усилием воли гася чувство боли от переломанных костей. — Да, я на все был готов ради власти. Но я не хочу, чтобы нами правил такой, как ты.

— Я и не собирался. У меня не было никаких грандиозных планов. Я просто жил в свое удовольствие — развлекался с женщинами, убивал тех, кто мне не нравился, общался с Бьянкой, изучал Трещины в реальности… убивал людей по твоему заказу и даже спас вашу самонадеянную цивилизацию от Паука.

— То, что тебе не хотелось встать у руля сейчас… не значило, что ты не захочешь этого сделать потом. — С трудом выдавил Рихтер.

Я помедлил, прежде чем ответить.

— И ты решил действовать превентивно?

Он кивнул.

— Какой предусмотрительный… — Я вздохнул. — Ну хорошо. С твоими мотивами все ясно…

Меня прервали. Явилась охрана. Шум за дверью, попытки ее открыть, идиотские вопросы типа «Герр Рихтер, с вами все в порядке?..» Я встал и подошел к двери. Теперь мне нужна была не Земля, а Воздух. Я наложил на дверь еще один барьер, задача которого заключалась в том, чтобы поглощать идущие с той стороны звуки. Сразу стало намного тише.

— Продолжим, — сказал я, возвращаясь в кресло. — С мотивами разобрались. Расскажи теперь, как все началось. Снайпер, стрелявший в меня в ресторане, не был первым. Сначала была попытка отравления. Но я остался жив, даже ничего не понял, а Клайв, которого я угостил сливочными орешками, скончался в мучениях. Мы ведь с Бьянкой думали, что спасли его. Почему он умер?

— Вы… замедлили действие яда, но… спасти его вы не могли. Я не понимаю, как выжил ты. Это физически невозможно.

— А это физически возможно? — Телекинезом я подхватил со стола ручку, повертел ее в воздухе, а затем с силой метнул в стену — так, что в результате ручка вонзилась в нее, как дротик, и осталась торчать.

— Выжить после того яда… даже не почувствовать его… это намного невозможнее.

— Что-то мне подсказывает, что это была не первая попытка меня отравить.

— Да… — Признал Рихтер. — Это так. Сначала мы думали, что у тебя индивидуальная невосприимчивость к некоторым веществам… но потом стало ясно, что дело не в этом. На тебя не действовали ни яд, ни наркотики, ни отравляющие газы. Вообще никакие. Тебя даже обезболить было нельзя.

— Да уж… — Я вспомнил свои «приятные» ощущения в больнице, куда меня привезли после взрыва в поезде. Затем констатировал:

— С ядом не прокатило и ты послал снайпера. Снайпер облажался и ты сообразил, что я слишком хорошо ощущаю чужое внимание. Поэтому ты использовал человека с бомбой, который не знал, что везет бомбу. Но и тут дело не дошло до конца. Однако, тебе удалось меня ранить. У меня были переломаны кости, и мне было очень хреново. Почему ты не попытался убить меня в больнице? Отличный ведь был шанс.

— Я… испугался. Ты не все время был без сознания. Ты то приходил в себя, то вновь отключался. Твоя сила реагировала на любое воздействие со стороны. Ты ранил нескольких врачей, испортил оборудование… Я не знаю, что было бы, попытайся я тогда тебя убить. Ты мог опередить меня и остановить мне сердце прежде, чем я довел бы дело до конца. Я ведь уже просто не знал, на что ты способен…

— Понятно. Потом у нас появляется военный робот на крыше. Потом атомная бомба.

— Как ты смог уцелеть? Опять скажешь, что ты бог?

Я усмехнулся.

— Там неподалеку была Трещина и я успел в нее уйти. Вообще, можно лишь поразиться тому, какие ресурсы ты задействовал, чтобы меня уничтожить. Неужели не было мысли остановиться, задуматься… сообразить, что что-то идет не так?

— Я знал, что все идет не так, — тихо ответил Рихтер. — Я не дурак. Но остановиться?.. Все зашло слишком далеко. Тебе нужны были ответы и рано или поздно ты бы их получил. Я не переоценивал меру своего влияния на тебя. Я видел, как ты на меня смотришь. Если бы я остановился… все кончилось бы тем, что рано или поздно ты бы залез в голову мне или нашел бы кого-нибудь из исполнителей… и все. И было бы то, что у нас есть сейчас. — Он показал глазами на изуродованную руку и ногу, а затем перевел взгляд на меня, сидящего перед ним в кресле.

— И для того, чтобы избежать последствий собственных идиотских решений, ты стравил меня с Альфредом.

— Я бы не назвал эти решения идиотскими, — возразил Рихтер. — Они были ошибочными, но что же… я не всеведущ. Знай я тогда то, что знаю сейчас, я бы действовал иначе.

— Как, интересно знать?

— Я бы не стал тебя трогать.

— Лжешь. А я ведь предупреждал тебя этого не делать. Ты бы постарался сбросить на меня атомную бомбу в таком месте, где Трещин поблизости нет.

— Может быть. Не знаю. Слишком много «но»…

— Все ты знаешь… Ладно. Альфред был твоим последним шансом. Но ты ведь должен был понимать, что я могу убить его, а потом вернуться. Или — еще лучше — перед тем как убить, подчиню, узнаю, что он ничего плохого не замышлял, а потом вернусь к тебе и стану задавать вопросы. И явно ты к моему возвращению не был готов. Что ж ты так оплошал?

— Я надеялся не на Альфреда, — ответил Рихтер. — Как бы ни был силен старик, но после того, как тебе удалось выжить при термоядерном взрыве… я полагал, что скорее всего, ты его убьешь. Но он говорил, что их род защищает некое существо… некий дух…

— …некая Моргана ля Фей…

— Да… — Он открыл рот, переживая новый приступ боли, а затем продолжил. — Альфред рассказывал, что несколько столетий назад один сильный демон напал на кого-то из их рода… не смотря на весь их талант, демон был намного сильнее и убил того мага, и тогда оставшиеся родственники обратились к ней за помощью и она скрутила его без особого труда… Я подумал, что могло бы стать решением. Ты тоже… какой-то демон или что-то в этом роде… и если ты убьешь Альфреда, она тебя достанет.

— А чтобы слегка разозлить меня и исключить вариант каких-либо переговоров, ты убил Бьянку — зная, как я к ней отношусь. Молодец. — Я покачал головой. — Все больше удивляюсь тому, как такая феерическая мразь, как ты, смеет читать мне нотации и называть чудовищем.

— Дил, поставь себя на мое место…

— Если бы я решил убить своего ученика, то сделал бы это открыто, по праву силы, а не бил бы в спину, как трус.

— Ты смеешься?! Что бы я мог сделать против тебя?! Посмотри на меня сейчас — мне нечего тебе противопоставить. Амулет я создавал несколько недель — а ты раздавил его за секунду…

— Ну тогда и не надо было тявкать на того, кто сильнее. — Я пожал плечами. — Осознал бы свое место и не делал бы глупостей.

— Дил, я… я признаю, что ошибся… Я запутался. Мне было страшно. Откуда я мог знать, что ты несешь всем нам? Может быть, ты — сын Аримана, лжепророк и Антимитра, и родился, как верят некоторые фанатики, лишь для того, чтобы возвестить конец света? Пожалуйста, прости меня. Мне так жаль, что все это произошло… Я любил Клайва и… и ее тоже, поверь. Каждый из вас был для меня как драгоценный дар. Нас ведь так мало… Я испугался и наделал глупостей… Прости… Давай забудем обо всем и вернемся к тому, что было. Я понял свое место. Будет все, как ты хочешь. Мы объединим этот мир — для тебя…