Жертва - Наташа Купер

Полчаса спустя Триш стояла на кухне, смешивая сложный соус для бифштекса, который она собиралась приготовить Джорджу, и снова перечитывала все, что говорилось на судебных заседаниях о здоровье старого мистера Уотлама. Заниматься одновременно и тем и другим оказалось непросто, и Триш очень быстро устала. Она жалела, что почти ничего не знает о том, какими люди становятся в старости, чем болеют и как за ними надо ухаживать.

Дебора рассказывала, что доктор Фоскатт был не в состоянии помочь ее родителям, и говорила совершенно искренне, однако Триш читала материалы следствия и никак не могла разобраться, подтвердились обвинения Деб или нет.

Судя по материалам дела, ее отец страдал чуть ли не бессчетным количеством недугов. Мистер Уотлам мучился подагрой, частыми мигренями, воспалением простаты, депрессией и гигантской крапивницей, которая сильно обострялась во время визита Деб и так чесалась, что несчастный был весь покрыт коростой. Лечился он, похоже, из рук вон плохо и вдобавок постоянно падал, ставил синяки, ломал пальцы, а один раз даже запястье.

За дверью квартиры раздались тяжелые шаги. Кто-то поднимался по металлической лестнице. Джордж идет, с удовольствием подумала Триш. Она могла пойти и открыть ему дверь, но не стала этого делать. Ей нравилось слушать, как Джордж открывает квартиру теми самыми ключами, которые она дала ему, как только поняла, что пришло время. Вроде бы такой пустяк, а в их размеренной жизни появилось еще одно маленькое удовольствие.

Однако вместо звука поворачиваемого ключа раздался звонок в дверь. «Значит, не Джордж», — подумала Триш и, выключив печь, подошла к входной двери. В ней был глазок, которым Триш почти никогда не пользовалась, но в тот вечер она в него все-таки заглянула.

На пороге стоял высокий человек в черной кожаной куртке и с мотоциклетным шлемом на голове. В руке он держал тонкий коричневый пакет и планшет с зажимом. Картину дополняли черные кожаные перчатки.

Триш бросило в пот. Сердце заколотилось в грудную клетку гораздо быстрее, чем обычно, но голова работать не отказалась. И слава Богу. Гордись хотя бы этим, угрюмо сказала себе Триш. Еще раз внимательно посмотрев в глазок, она не увидела никакого оружия. Кожаная куртка и брюки посыльного были слишком тесными, чтобы под ними что-то спрятать, а мотоцикл с вместительным багажником остался где-то на улице. С другой стороны, в пакете могла оказаться бомба. А еще, сказала себе Триш, парень может быть самым обычным посыльным.

Он снова позвонил, а затем еще и постучал в массивную дверь кулаком. Триш присмотрелась к пакету и заметила, что это просто коричневый конверт, не очень толстый. Она приоткрыла дверь, не снимая ее с цепочки.

— Да?

— Магуайр? Вам пакет.

Триш посмотрела на конверт сквозь узкую щель, стараясь разглядеть его повнимательнее.

Никаких проводов не видно. На конверте стоял адрес, написанный аккуратным, незнакомым ей почерком.

— От кого он? — спросила Триш и рассердилась, услышав собственный голос — высокий и дрожащий.

Из-под закрытого шлема посыльного раздался ответ:

— Адрес отправителя Холланд-парк, Фратчет-мьюз, 14.

Дом Корделии Уотлам. Посыльный просунул планшет сквозь щель в двери и попросил Триш расписаться, а рядом, в скобках, поставить имя. Она торопливо нацарапала свою фамилию, взяла конверт и захлопнула дверь.

Раздался звук удаляющихся по металлической лестнице шагов, и Триш выглянула в кухонное окно. Посыльный сел на мотоцикл, снял его с распорки и с оглушительным ревом исчез из поля зрения. Триш тщательно ощупала конверт, проверив пальцами всю его поверхность сверху донизу. Никаких проводов в нем не было. Пара скрепок, несколько листов бумаги и больше ничего.

Ну, хватит уже страдать паранойей, сказала себе Триш и разорвала конверт. Никакого взрыва не последовало. Все, что она обнаружила внутри, это несколько нацарапанных от руки писем и записка, отпечатанная на принтере и прикрепленная к ним скрепкой:

Уважаемая мисс Магуайр, — гласила записка, — вы так твердо убеждены в невиновности моей сестры, что, думаю, вам будет интересно и полезно прочесть эти письма. Основную часть из них Дебби написала, будучи под следствием, и еще пару из тюрьмы. Я успела заметить, что она совершенно вас очаровала. Она и правда способна быть очаровательной. Прочитав ее письма, вы поймете, кто она есть на самом деле.

Очень сожалею, что ничем не смогла помочь, однако, как я уже сказала сначала Анне Грейлинг, а затем и Малкольму, присяжные заседатели приняли верное решение, и мне не хочется иметь ничего общего с тем фильмом. Я согласилась встретиться с вами только потому, что слышала много лестного о вашей проницательности и компетентности. Мне кажется, вам следует выбросить из головы всю эту чушь раз и навсегда.

Надеюсь, я поступила правильно. Вряд ли мы встретимся еще раз, если же у вас возникнут вопросы, то, как я уже сказала, можете задать их в письме. Имейте в виду, что скорее всего ответ вы получите не сразу, поскольку на следующей неделе я уезжаю по делам на Дальний Восток и задержусь там на некоторое время.

С уважением, Корделия Уотлам.

Триш подумала, что на сегодня с нее хватит и Корделии, и ее младшей сестры. Джордж должен скоро прийти домой, а она обещала приготовить ему ужин. Поэтому Триш оставила письмо Корделии на папке с материалами дела, сняла дверь с цепочки и вернулась к мискам и кастрюлям.

Она все еще стояла у плиты и доделывала соус, когда входная дверь открылась и в квартиру вошел Джордж. Он обхватил Триш руками, а она оторвалась на секунду от кастрюли и подалась назад, запрокинув к нему лицо. Джордж неловко поцеловал ее.

— Если бы я был жирафом или акробатом, получилось бы лучше, — сказал он.

Триш рассмеялась и, не высвобождаясь из объятий Джорджа, повернулась к нему лицом, чтобы он мог поцеловать ее как следует. Она успела принять душ, и одежды на ней было совсем немного. Мысль о еде вдруг показалась ей неинтересной.

— Ты очень голоден? — прошептала она.

Джордж провел пальцем по ее бровям, затем по носу и, наконец, по губам. Триш почувствовала на языке солоноватый привкус.

— По-моему, нет, — сказал Джордж медленно, растягивая гласные, а затем снова поцеловал Триш.

Его руки скользнули под ее футболку.

Триш едва вспомнила, что надо выключить плиту и снять с нее кастрюльку с соусом.

— Знаете, сержант, мне кажется, шеф теряет чутье.

Каролина Лайалт подняла голову от списка бывших любовниц Малкольма Чейза — гораздо более длинного, чем, по ее мнению, следовало бы — и взглянула на констебля Оулера. На нем были узкие черные джинсы, черная же футболка с круглым воротом и свободный серый пиджак из льняной ткани. Симпатичное лицо констебля с коротко подстриженной челкой казалось скорее взволнованным, чем злорадным, поэтому Каролина решила не игнорировать его замечание.