Летопись безумных дней - Елена Малиновская

– Прошу прощения, – смущенно кашлянула я, гадая, что же за муха меня укусила.

Мужчины переглянулись и, видимо решив наказать меня за непочтительность к правящему монарху, полностью погрузились в мысленный диалог. Я тяжело вздохнула. Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что сильный пол иногда бывает на редкость мерзопакостным.

– Элиза, что ты почувствовала, когда убила Верховного Старца? – неожиданно обратился ко мне Милорн.

– Не помню, – ответила я. – Было очень больно – так накалился браслет на руке, которая держала меч. И вроде бы рукоять клинка запульсировала.

– Не нравится мне все это, – поморщился император. – Твое предложение, Мердок, конечно, остроумное. Но мне кажется весьма маловероятным, что оно сработает. Слишком много допущений в твоих рассуждениях. А подвергать Элизу необоснованному риску мне как-то не очень хочется.

– Риск-то минимальный, – пожал плечами Хранитель. – Поверь, Милорн, все пройдет как по маслу. Всю ответственность беру на себя.

– С Элизой сам будешь договариваться, – предупредил Милорн. – Благо теперь тебе будет легче с ней найти общий язык. Как-никак не надо больше скрывать родственные отношения.

– Скоро мы станем бывшими родственниками, – не вытерпев, влезла я в разговор. – Мы разводимся.

– Если Плетельщица Судеб одобрит подобный шаг, то это будет первым случаем за всю историю Дареора, – одними уголками губ улыбнулся император. – И когда у вас намечен поход к ней?

– Сразу после того как разберемся с наручниками Элизы, – ехидным голосом произнес шеф Управления. – Моя женушка соизволила подождать малость с этим серьёзным шагом.

– Кстати, Мердок, – Милорн кинул на меня лукавый взгляд, – а тебе не кажется, что в свете новых обстоятельств способ, который я первоначально предлагал в качестве решения этой небольшой проблемы, выглядит все более привлекательным?

– Мне моя шкура еще дорога, Милорн, – покачал головой маг. – Элиза же мне голову оторвет, если я разъясню ей суть этой возможности снять браслеты. Или ты надумал избавиться от Хранителя империи столь изощренным методом?

– Нет, что ты, – сразу пошел на попятную император. – Впрочем, она твоя жена, сам с ней и разбирайся.

– Господа, – не выдержав, вмешалась я, – а вам в детстве никто не говорил, что разговаривать о присутствующих в третьем лице по крайней мере неприлично?

– Потрясающе, – не выдержав, захохотал император. – Вспоминаю ту испуганную девушку, которая всего несколько дней назад упорно пыталась пасть передо мной на колени. А теперь, ни капли не тушуясь, пытается пристыдить двоих самых могущественных людей империи. Но почему-то второй вариант мне нравится намного больше. Однако на будущее запомню: Запретный мир способствует скорейшему, хоть и недолгому, изменению характера в лучшую сторону. Смотри, Элиза, как-нибудь перейдешь зыбкую грань между дружеским подтруниванием и оскорблением величия – отправлю тебя на исправление обратно. На пару столетий примерно.

В шутливом тоне Милорна вдруг скользнула металлическая нотка. Стало ясно, что сейчас император делает мне недвусмысленное предупреждение. И второго, вполне может быть, уже не последует. Я пристыженно замолчала. А в голове сама собой возникла следующая картина.

Малъчик лет шести бежит ко мне. Спотыкается, падает прямо в грязь, пачкая дорогую бархатную одежду, но упрямо поднимается.

– Элиза, Элиза! – кричит мальчуган.

– Не ушибся, маленький? – испуганно подхватываю я ребенка на руки.

– Нет. – Тот обнимает меня за шею. – Представляешь, они пытались меня наказать!

– Кто? – Я глажу ребенка по светлым шелковистым волосам.

– Няньки. – Мальчик куксится, еле сдерживая слезы. – Хотели поставить меня в угол! А я всего-то попытался погладить кошку. Они накричали на меня.

– У какие нехорошие, – улыбаюсь я. – Пойдем, я с ними поговорю. Скажу, чтобы так больше не поступали.

– А кошку можно будет погладить? – с тайной надеждой в голосе спрашивает малыш.

– Конечно, – серьезно киваю я. – Более того, мы даже собаку какую-нибудь поймаем и тоже погладим.

– Спасибо. – В глазенках ребенка светится счастье.

А я окидываю ледяным взглядом собравшихся зевак. Толпа медленно рассасывается.

– Вы слишком балуете своего брата, – шипит мне в спину какая-то из нянек. – Такое поведение неприемлемо для будущего повелителя империи.

– Позвольте мне самой решать, как воспитывать брата, – отрезаю я. – Из Милорна получится великий император. Но лишать его детства я не позволю.

– Элиза, что с тобой? – вывел меня из ступора вопрос Милорна. – Я пошутил насчет Запретного мира. Просто очень не люблю, когда меня сбивают с нужной мысли.

– Ты мой брат? – тихо спросила я.

– Ты все-таки вспомнила. – С лица императора медленно сползла улыбка. – Мердок прав, ты быстро вспоминаешь. Даже чересчур быстро. Ты не обижаешься на меня?

– За что? – лицемерно удивилась я. – За ссылку? Какие пустяки. Подумаешь, два самых близких человека в мире – брат и муж – отправили меня в бессрочное изгнание. Мелочи жизни.

– Все-таки обиделась, – грустно констатировал Милорн. – Я не буду перед тобой сейчас оправдываться, Элиза. Придет время, и ты сама поймешь, что тогда мы просто не могли поступить иначе.

Я предпочла промолчать. Император еще несколько минут испытующе смотрел на меня, но возражений не дождался.

– Мердок, приступай к выполнению плана, – сказал наконец Милорн. – Будем надеяться, что все пройдет хорошо.

Начальник Управления поклонился и поспешил к выходу. Последовала за ним и я, погруженная в невеселые раздумья.

Неспешная иноходь Дора убаюкивала. Мимо меня проплывали незнакомые тенистые улочки, тихие скверики, уютные забегаловки под открытым небом. Роскошные особняки центра Пермира давно сменились маленькими одноэтажными домиками пригорода, однако Мердок продолжал путь. Пусть. Разговаривать совершенно не хотелось. В глубине души тлели обида и удивление. Я искренне не могла понять, как теперь мне следовало вести себя с императором и начальником Управления. Как будто ничего не произошло? Но ведь произошло же. И будет еще происходить. Родство с такими людьми накладывает определенный отпечаток на жизнь. Ну ладно, с мужем можно развестись, а с братом-императором? Только найти и возглавить новую империю. Хотя власть-то меня не прельщает. По крайней мере, теперь. Интересно, неужели Запретный мир действительно может так сильно изменить личность? Почему сейчас при мысли о троне я не испытываю никакой радости, лишь непонятную усталость? Раньше ведь, по всей видимости, мое отношение к престолонаследованию было совершенно иным. Устроила же я восстание против Милорна, не побоявшись пойти против брата и любимого супруга. Не понимаю. Какие же еще тайны хранит мое загадочное прошлое?