Все дело в отваге - Альберт Байкалов

– Тебе башку здесь разбили? – между тем спросил своего собеседника Вадим.

– Да, – подтвердил парень. – Я так же двери открыл, прошел в хату. В ванной переоделся в бабу – и на балкон. Дождался, когда твоя теща придет, испачкал себя красной гуашью и в окно постучал…

– И что? – Вадим подался вперед, и Матвей увидел его голову.

– Заорала так, что я чуть с балкона не слетел, схватила какую-то статуэтку – и в меня…

– Ключи не заедали? – спросил Каргапольцев.

– Пришлось повозиться, – подтвердил его собеседник. – А что?

– По слепкам делал, – признался Каргапольцев. – Я ведь настоящие у тещи взял, когда она ко мне приходила. Сделал оттиски и вернул на место…

– Лихо ты…

Матвей шагнул из-за стены, с ходу узнав во втором парне сержанта полиции, на которого обратил внимание, когда ходил к Дешину. Тут же он вспомнил, где видел его в первый раз. Мельком, на долю секунды, он задержал взгляд на сидящих в углу «Угодника» парней, потягивающих пиво. Один из них и был ментом.

Увидев бесшумно возникшего в дверях человека, сержант застыл с открытым ртом. Однако ненадолго. Мощным ударом в подбородок Матвей сомкнул его челюсти и тут же развернулся к Вадиму. Тот лишь успел приподняться и тут же, получив удар в лицо, вновь рухнул в кресло.

Матвей развернулся к дивану. Схватившись за нижнюю часть лица, «оборотень» таращил глаза и мычал. Кораблев схватил с журнального столика пистолет с глушителем и двинул ему рукоятью по темени. Парень завалился на бок.

– Черт! – вырвалось у Матвея, когда из разбитой головы бандита на диван брызнула кровь.

Однако он тут же развернулся к Вадиму. Тот снова попытался встать. Кораблев не стал ему мешать, а отступил на шаг назад. Каргапольцев выпрямился. Из разбитого носа по подбородку на пол стекала кровь.

– Снимай ремень, – приказал Матвей.

Казалось, Каргапольцев его не слышал. Он тронул пальцами виски, тряхнул головой, пошатнулся:

– Ты кто?

– Сними ремень и свяжи своему дружку руки! – повторил Матвей.

Каргапольцев наконец расстегнул пряжку.

* * *

Катя открыла глаза. Из-за росшей за окном сирени солнечный свет дробился по веранде ажурным узором. Весело чирикали воробьи.

Данила спал. Она осторожно перелезла через него и встала с дивана. Бросая взгляд на двери, быстро натянула на себя футболку и спортивные штаны, чуть сдвинула в сторону цветастую ширму, отделявшую их закуток от остальной части веранды. Стол, за которым накануне ужинали, был убран. Во дворе кто-то негромко говорил. Катя вышла на крыльцо.

– Проснулись? – обрадовалась хозяйка.

– Доброе утро! – поприветствовала ее Катя.

– Как спалось? – спросил сидевший на скамье Иннокентий Петрович.

– Спасибо, хорошо. – Молодая женщина спустилась по влажным от росы ступенькам. – Воздух у вас здесь чудесный…

– Это да, – подтвердил Иннокентий Петрович.

– Где можно умыться? – спросила Катя Светлану Васильевну.

– Да вон умывальник, – хозяйка показала рукой в сторону огорода. – Полотенце я свежее повесила.

Пока Катя плескалась, встал Данила.

Светлана Васильевна стала накрывать завтрак.

– Давайте я помогу? – увидев, что она собирается резать хлеб, Катя забрала у нее нож.

Светлана Васильевна ушла в дом.

– Ты насчет поездов не спрашивала? – осторожно поинтересовался Данила.

– Как? – удивилась Катя. – Ведь мы сказали, что у нас машина.

На веранду зашел Иннокентий Петрович.

– Здесь у вас какие поезда останавливаются? – спросил Данила.

– Зачем тебе? – прищурился Иннокентий Петрович.

– Просто интересно, – пожал плечами Данила и навалился плечом на дверной косяк. – Я как-то в Сибирь ездил. Так там много сел у железной дороги, но поезда проходят мимо.

– Здесь один. – Иннокентий Петрович сел на стул. – Под утро из Москвы пассажирский, вечером обратно.

– А до станции далеко? – не выдержала и спросила Катя.

– С километр через лес, – на секунду задумавшись, ответил Иннокентий Петрович.

Вошла Светлана Васильевна с жаровней в руках и водрузила ее на середину стола:

– Вот и курочка подошла…

– А зачем тебе? – прищурился Иннокентий Петрович.

– Поезд? – уточнила Катя и переглянулась с Данилой. – Нагостились мы здесь.

– Машину отремонтируем, чтобы родственники не роптали, и домой, – договорил за нее Данила.

Во дворе залаяла собака. Иннокентий Петрович вдруг побледнел, странно, можно сказать, затравленно посмотрел на Данилу, потом на Катю и встал из-за стола:

– Кого это там черти принесли?

Он вышел. Стукнула калитка. Послышались приглушенные голоса. Пес еще несколько раз тявкнул и замолчал. Катя настороженно посмотрела на Данилу и поняла: он тоже что-то заподозрил. Раздались шаги, и на веранду вошли двое полицейских. При виде их молодая женщина поперхнулась, а Данила вскочил. Стул с грохотом полетел на пол.

– Вот, пришли ночью, говорят, в Глухарево у Петровых гостят. Но я‑то знаю, нет там никого с такой фамилией. Телефон вчера просили…

– Документы! – Старший лейтенант в фуражке с высокой тульей выжидающе уставился на Данилу.

– Так нет у нас с собой ничего, – развел он руками. – Кто в лес паспорт берет? Просто прокатиться решили…

– Видите, – изогнувшись вопросительным знаком, Иннокентий Петрович осуждающе посмотрел на Данилу, – опять двадцать пять. Говорю же, нет никаких Петровых в Глухарево.

– Постой, – прищурился сержант и шагнул к столу, – а это не та парочка, что на пост ГИБДД вчера совершила нападение?

Светлана Васильевна в испуге прикрыла рот рукой. Старший лейтенант выхватил пистолет и сделал шаг назад:

– Пакуй их, Максим!

В руках сержанта появились наручники.

Спустя десять минут Данила и Катя уже были в оперпункте. Небольшое бревенчатое здание, в одной половине которого размещалась поселковая администрация, а в другой – кабинет участкового, находилось на другом конце улицы, и Катя испытывала стыд, когда их провели сюда под взглядами любопытных жителей Озерков. Как таковой, камеры тут не было. Их усадили на стулья у стены, напротив письменного стола.

Участковый сразу достал из шкафа папку, заглянув в нее, и удовлетворенно хмыкнул:

– Они!

С этими словами он потряс листком перед носом сержанта. Катю удивило, что вместо фотороботов там были напечатаны четкие снимки. Значит, ее на Заставе фотографировали.