Вторая половина олигарха - Марина Серова

– Это какими нехорошими? – сделала я удивленное лицо.

– Точно не скажу, только один раз, помню, хозяин со своим бухгалтером приехали сюда, домой, заперлись в кабинете – это на первом этаже, – а мне Корнил Борисович велел им кофе и бутерброды с икрой подать. Я все на поднос положила, понесла им, а перед дверью в кабинет остановилась, чтобы поднос в одну руку взять, а второй дверь открыть. Слышу, они там промеж себя говорят и, похоже, спорят, если не ругаются. Так вот, бухгалтер нашему и говорит: или, мол, плати мне, или кое-кому будет известно, что ты на самом деле из-за кордона ввозишь! Во как! Я, правда, не все поняла, но одно уразумела: с работой у нашего не все чисто! Он тогда бухгалтеру заплатил, тот потом довольный вышел, я видела…

Так, значит, нашего Корнила даже собственный бухгалтер шантажирует! Ну а как он хотел?! Любишь темные делишки проворачивать, люби и платить за молчание тем, кто в курсе. Ведь в этом случае ты у них на крючке.

День тянулся медленно. После обеда мы с Ваней гуляли во дворе дома, в тени деревьев. Мальчик рассказывал мне про мать и сестру. Потом он начал качаться на качелях, которые были устроены прямо за беседкой, а ко мне подошла Вера, села рядом на скамейке и доверительно сообщила:

– Я только что на Танечку гадала. Вы, Оксана, не поверите, но у девочки нашей все хорошо!

– Вы умеете гадать? – удивилась я.

– Да так… Мать моя, покойница, все, бывало, картишки раскидывала. Я от нее и научилась. Только я не столько вижу, что там, сколько чувствую.

– И что же вы почувствовали?

– Что она жива-здорова и даже веселая!

– А с чего ей веселиться у похитителей? – сделала я удивленное лицо. – Там небось не дом родной – чужие злые люди.

– Нет, нет, что-то здесь не так. Карты показали, что рядом с Танечкой какая-то женщина, и женщина эта добрая. И девочка наша веселая, точно вам говорю! Ни одной плохой карты возле нее не легло, только хорошие. Можете смеяться, но я чувствую, что девочка наша в добрых руках, и там ей даже лучше, чем у отца.

Я покосилась на домработницу. Ничего себе, доморощенная ворожея! Вот и не верь после этого гадалкам!

– А карты ваши не показали, вернется Таня домой или как?

Вера пожала плечами:

– По картам выходит, что нет. Выпадает ей дальняя дорога… И новый дом.

Мы посидели еще какое-то время в теньке, поговорили на разные житейские темы. Вскоре Вера встала:

– Пойду творожники печь – Ванечка заказал. А вы через полчасика или чуть позже приходите с ним полдничать. Я и чай со смородиновым листом заварю, дети такой чай просто обожают. Мать их к этому приучила.

Вера ушла в дом, а спустя некоторое время я позвала мальчика в столовую. Он пошел неохотно, просил меня погулять с ним еще, но я настояла. Мы ели творожники, которые напекла заботливая Вера, и запивали их ароматным чаем.

Корнил Борисович приехал ближе к вечеру, и не один. Я видела в окно, как из его машины вышла женщина лет тридцати пяти, одетая очень скромно, в косынке и длинном платье. На носу ее сидели нелепые очки. Они поднялись на крыльцо.

Золотов вошел в столовую, оглядел нас и кивнул на свою спутницу:

– Это новая няня – ее зовут Валя. Для тебя, Иван, – Валентина Петровна. Ну, ты вот что, Петровна, садись-ка к столу! Вера, подсуетись там… А ты, – кивнул мне Золотов, – считай, свободна. В следующий раз приедешь на английский через день, так?

Я подтвердила его слова, и Корнил Борисович вышел. Даже не поблагодарил меня за то, что я замещала няню. Даже не представил нас новенькой. Валя сквозь очки недоуменно оглядела нас. Я краем глаза пыталась рассмотреть ее. Похоже, на этот раз Золотов решил подстраховаться. Взял няню постарше, поскромнее и вообще, судя по одежде, верующую. Вон – платье с маленькой горловиной, почти до пят. Украшений никаких.

– Садись, бедолага, – сказала ей Вера, вздохнув, – чай-то будешь?

Перекусив, мы с Ваней отправились в комнату для игр. Я плотно закрыла за собой дверь и села рядом с мальчиком. Я понимала, что теперь буду появляться в доме реже и на короткое время. Не скажу, что это меня обрадовало, скорее наоборот. Я решила, что пришло время действовать.

– Ванечка, ты умеешь хранить тайны?

Мальчик кивнул, глаза его загорелись.

– Тогда слушай меня внимательно. Твоя сестренка не пропала. Хорошие люди отвезли ее к вашей маме. Они обе сейчас прячутся в одном надежном месте и ждут, когда ты тоже приедешь к ним. Ты хочешь быть вместе с мамой и сестрой?

– Хочу! А что для этого нужно?

– Молодец, правильно ставишь вопрос. Если ты этого действительно хочешь, тебе нужно будет уговорить твоего папу, чтобы он отвез тебя в «Детский мир». Знаешь такой большой магазин на Центральной улице?

Ваня кивнул:

– Мне там покупают одежду и игрушки.

– Правильно. Так вот, уговори папу как можно скорее отвезти тебя туда.

– Там я увижу маму и Таньку?

– Нет, но прямо оттуда ты можешь поехать к ним. Ты хочешь поехать к маме?

– Хочу.

– Тогда уговаривай папу. А мы с тобой скоро увидимся. И помни: чок-чок – зубы на крючок! Кто слово скажет, тому щелчок! Проговоришься кому-нибудь – останешься навсегда жить с папой.

Когда я выехала за ворота золотовского дома, был уже почти вечер. Я остановила машину с таким расчетом, чтобы «прослушка» в ней ловила сигнал с «жучков», оставленных мною в доме, и открыла капот. Так, в случае чего, я могла отболтаться, мол, машина барахлит, не могу уехать… Я села в салон и включила «прослушку». Из обоих микрофонов долгое время ничего не доносилось. Может, Корнил Борисович изволит отдыхать в гостиной или в туалете застрял? От нечего делать я рассуждала, мысленно подводила итог услышанному сегодня. Помнится, Алина как-то сказала, что у таких, как господин Кóзел, всегда в шкафу отыщется парочка скелетов. Один из них, я, кажется, нащупала, когда домработница Вера рассказала о странном разговоре, даже споре Золотова и его бухгалтера. Как она сказала? «Слышу, они там промеж себя говорят и, похоже, спорят, если не ругаются. Так вот, бухгалтер нашему и говорит: или, мол, плати мне, или кое-кому будет известно, что ты на самом деле из-за кордона ввозишь! Во как!»

Во как! Другими словами, Золотов ввозит в страну вовсе не тряпки-шляпки и не шубки-юбки, а что-нибудь посерьезнее. Но что? Наркотики? Оружие? Отравляющие вещества массового поражения?.. Нет, это вряд ли. Как говорит мой дед Ариша о таких, как Золотов, это карта низкого достоинства, крупняк ему не по зубам. Тогда что?

Я долго рассуждала и ломала голову в полной тишине. Но примерно часа через два мое терпение было вознаграждено: из «жучка» в столовой донеслись голоса Ванечки, новой няни и самого Золотова: