Смерть Банни Манро - Ник Кейв

— Сынок? — окликает его старик. Банни оглядывается и смотрит на отца. Старик держит перед собой испачканный носовой платок, и из его глаз бежит желтая вода.

— Я умираю, сынок, — говорит он. Глаза Банни наполняются слезами.

— Папа, — говорит он и собирается было войти обратно в комнату, но старик вытягивает вперед палку и из последних сил толкает ею дверь. Дверь захлопывается.

Дождь колотит по крыше “пунто” и хлещет в зеленые пакеты для мусора, приклеенные поверх разбитых окон — каким-то чудом они до сих пор не отклеились, не разорвались и не позволили дождю намочить энциклопедию Банни-младшего и тем самым толкнуть его на самоубийство или что-нибудь вроде того. Вверху урчит лиловый гром, раскалывая небо жилами молнии. Банни-младший прижимает энциклопедию к груди, как будто бы в целом мире это его единственный друг, — правда, сейчас и энциклопедия ему не помощник, он даже не представляет, что и думать. Он знает, что на страницах этой книги есть вся информация, которая вообще может понадобиться человеку, что в ней есть ответы на любые вопросы. Но все равно он не представляет, что и думать. Он знает, что Эдгар Райс Берроуз написал книгу “Тарзан”, знает, что есть такая четырехглазая рыба, которая видит одновременно над водой и под водой, и знает еще, что Жозеф Гильотен не изобретал гильотины, но вот чего он не знает, так это того, что ему делать с отцом, у которого по щекам текут слезы, который не говорит ни слова и понятия не имеет о том, куда он едет и чего ищет, — а только ездит и ездит бесцельно кругами. Однажды он остановился у магазина и купил себе пачку сигарет и бутылку виски и теперь курит как паровоз и пьет как рыба, ведет машину как маньяк и плачет как вообще неизвестно кто.

Банни-младший почему-то все никак не может забыть маленькую заводную птичку с разноцветными крыльями и хорошенькой песенкой, и, когда он о ней думает, ему еще больше хочется, чтобы папа перестал наконец плакать — и тогда настала бы его очередь. — Папа? — окликает его мальчик, когда Банни сворачивает на пустую стоянку у небольшого кафе на Вестерн-роуд.

Люди толпятся под полосатым навесом, с которого льется вода — пережидают дождь, курят и пьют кофе, в майках, мини-юбках и шлепанцах, застигнутые летним ливнем врасплох. — Я сегодня разговаривал с мамой, — говорит мальчик, выглядывая из-за энциклопедии, которую прижимает к груди.

Хромой старик бродяга, ковыляя, проходит мимо, один глаз у него заклеен пластырем телесного цвета, а невообразимо распухшие ноги замотаны промокшими тряпками. Он испачкал спереди штаны, а сверху натянул на себя слишком маленькую футболку, из-под которой выглядывает его заросший шерстью живот, а на груди — надпись: “Если пришел на вечеринку голым, будь готов ко всему”. Он стучится в окно “пунто” жестяной кружкой, заглядывает внутрь, осматривает водителя и мальчика своим единственным безумным глазом, в испуге трясет головой и, шаркая, уходит обратно в дождь.

— Что? — переспрашивает Банни, поворачиваясь к сыну, можно подумать, будто он только сейчас сообразил, что с ним в машине находится девятилетний мальчик.

— Я сегодня разговаривал с мамой, — повторяет Банни-младший.

— Что? — повторяет Банни.

— Это правда была она, пап. Мы долго-долго разговаривали.

— Что вы делали? — в панике снова переспрашивает Банни и принимается хлопать себя по пиджаку и смотреть во все стороны одновременно. Он отхлебывает из фляжки виски, затягивается “ламберт-и-батлер” и выдувает из носа столбы дыма.

— Что вы делали?? — кричит он.

— Она говорит, что скоро с тобой увидится, — делится Банни-младший.

— А? — произносит Банни сквозь шум дождя и снова проделывает ту же самую штуку с виски и сигаретами.

— Пап, мне, наверное, лучше вернуться в школу, — говорит мальчик.

— А? — произносит Банни, окидывает взглядом кафе и среди людей, прячущихся от дождя, замечает трех женщин, сидящих за столиком. Они пьют кофе, курят и увлеченно беседуют. Одна из них блондинка, вторая — брюнетка, а третья — рыжая.

— Думаю, нам надо вернуться домой, пап, — говорит мальчик.

— Куда? — переспрашивает Банни, и лицо его искажает приступ паники. Он отодвигает мусорный пакет и выглядывает в окно, чтобы рассмотреть трех женщин. Внутрь тут же врывается поток дождя, и мокрый до нитки Банни орет прямо в окатывающую его воду:

— Что?

— Думаю, нам пора домой, пап, — говорит Баннимладший и вдруг чувствует, что происходит нечто очень печальное, и ему становится страшно. Он наклоняется поближе к отцу и кладет руку ему на плечо, словно пытается уберечь от несчастливого поворота событий.

— Папа?

— Жди меня здесь, — говорит Банни, сбрасывая руку мальчика с плеча. Он распахивает дверь “пунто” и вываливается в канаву, и в крови его бушует алкоголь. Он бежит по дорожке, выпрямляется, тщетно приглаживает выведенный из строя размазню-начес, подтягивает узел на галстуке с мертвыми кроликами, вслепую пробирается сквозь пластиковые столы и стулья и обращается к трем женщинам с сигаретами и капуччино:

— Меня зовут Банни Манро. Я — продавец. Торгую косметикой. Женщины изумленно переглядываются, и блондинка со следом шоколадной пены на верхней губе прыскает от смеха, прикрывая рот рукой с длинными пальцами. Банни начинает подпрыгивать на месте и махать руками над головой.

— Я продаю питательные и увлажняющие лосьоны, — выкрикивает он с маниакальной настойчивостью. — Их действие направлено на борьбу со старением, а еще они смягчают кожу и отшелушивают клетки ее верхнего слоя, освобождая место для нового, более молодого!

— Прошу прощения! — перебивает его блондинка, переставшая смеяться, но Банни уже не просто выкрикивает — он орет во все горло, стараясь перекричать грохочущее небо и потоки дождя.

— Кожа пробуждается и наполняется новой силой, а также приобретает невероятный заряд красоты, вы чувствуете себя превосходно и испытываете истинное наслаждение! Банни падает на колени, обхватывает руками длинные стройные ноги блондинки и зарывается лицом в подол ее платья. Он чувствует, как все физические нити, связывающие его с землей и рассудком, лопаются в голове, подобно натянутым резинкам.

— Что мне теперь делать?! — воет он в складки платья. — Официант! — кричит женщина. — Официант! Банни поднимает голову и смотрит на женщину. Сквозь пелену слез он видит полоску шоколадной пены у нее на верхней губе. — Вы со мной трахнетесь? — спрашивает он. Женщина в ужасе отскакивает, прижав ко рту длинные пальцы. Брюнетка и рыжая отодвигают от стола свои стулья. — Официант! — кричат они. Банни встает и краем глаза видит лицо Баннимладшего, маленьким красным шариком выглядывающее из окна “пунто”. Он раскидывает руки в стороны и во всю мощь своего голоса обращается к разбегающимся посетителям кафе: — Пожалуйста, трахнитесь со мной кто-нибудь! Небо содрогается от грома, и Банни слышит, как женщины кричат — кричат очень многие из них или даже все — они так напуганы и так хорошо ему знакомы, и он пытается их схватить, его зубы обнажены, рот широко раскрыт, он прыгает на них, наскакивает на них — и итальянский официант с голубым подбородком и черным фартуком хватает Банни под руки, тащит из кафе и выволакивает на улицу. Там он одним ударом опрокидывает Банни на мокрую дорожку прямо рядом с “пунто” и с гордым видом удаляется. Банни дергает дверь машины, грудой обваливается на сиденье и смотрит на сына. Он поворачивает ключ зажигания, заводит мотор и смотрит на сына. Он резко врывается на залитую дождем улицу в тот самый момент, когда на встречную полосу выезжает темнокрасная бетономешалка “dudman” с включенным барабаном и бешено отбивающими дождь “дворниками”. Банни замечает загорелую татуированную руку, безвольно свисающую из окна, и смотрит на сына. Бетономешалка оглушительно сигналит один раз, потом еще один — а потом прибавляет скорость и лбом врезается в “пунто”. Раздается скрежет безжалостно спрессованного металла, звон стекла, и, пролетая мимо, Банни смотрит на кричащего сына.