Знахарь - Марина Александрова

На день рождения Георгия он приехал поздно вечером. Он чувствовал необходимость навестить Емельяна и Софью, хотя последние месяцы отдалили их друг от друга, и Филипп не считал себя вправе навязываться этому спокойному семейству. Но иногда очень хотелось видеть тех, с кем были связаны хоть и недолгие, но прекрасные мирные дни.

— А, Филипп! — Емельян искренне обрадовался визиту своего названого сына, а Софья видела в нем единственного родственника, и его посещение было хоть и небольшим, но приятным событием в нынешней тусклой жизни. Она надеялась, что Олег все-таки вернется, и они заживут крепкой семьей. Вслух она этого не произносила, так как понимала, что не слишком-то умно выказывать свои радужные планы, видя настроение окружающих. Встреча прошла сдержанно, хотя теплые чувства, которые эти люди испытывали друг к другу, согревали их.

— Я убедился, что в городе можно отыскать и золотого теленка, имея нужную сумму, — сказал Филипп, когда Софья по-детски удивилась и обрадовалась подарку, который он преподнес Георгию.

— Филипп, ты не заметил, что Емельян беспокойным стал в последнее время?

— Ты же знаешь, я редко вижусь с ним, — пригубив вина, ответил он и насторожился. Ему стало тревожно за Емельяна.

— Как? Так разве не к тебе он ходит ежедневно и пропадает по нескольку часов? — изумилась Софья, и по удивленному взгляду Филиппа поняла, что Емельян обманывал ее.

— Надо с этим срочно разобраться! — решительно сказал Филипп и пообещал девушке проследить за стариком.

— Будь осторожнее, мне кажется, что не к добру он что-то затеял. Он очень мрачен.

— С какого времени он уходит? — спросил Филипп, уже стоя на пороге.

— Да уж с неделю, наверное, — она подала ему шарф.

Он задумался, потом поблагодарил за превосходный вечер:

— Спокойной ночи, Софья, береги сына! — он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но она неловко качнулась и поцелуй пришелся прямо в губы. Он застыл на месте, словно пригвожденный. До того нежными и сладостными показались ему эти губы.

Софья смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она ждала, он понял, что она просто ожидает, как поступит он. Что бы он сейчас ни предпринял, она его не осудит.

— Прости, — прошептал он тихо.

— Да… ты, ты тоже, — она опустила глаза, но в них не было упрека. Он это успел заметить.

Когда, стоя на пороге, он смотрел на закрывающуюся дверь, вдруг со всей ясностью он осознал, что поступает неправильно. Быстрыми шагами он перемахнул немногочисленные ступеньки и заколотил кулаком в дверь. Она распахнулась сразу.

— Постой! Софья, прости меня, но, — слова застряли в горле, он не мог выразить чувство восторга, нахлынувшее на него во время поцелуя. — Это, наверное, безумие, но мне… — он обнял ее за талию и посмотрел прямо в глаза.

— Не говори ничего, — она погладила его по волосам и прижалась к нему, — я это предчувствовала, тебе не за что винить себя.

— Я хочу тебя, твоего тепла, ласки! Ты такая нежная, — он зарылся головой в ее пушистые золотые локоны, распущенные по плечам, и целовал их.

Они проснулись от шума и плача Георгия. Филипп вскочил первым и, тормоша Софью, принялся спешно одеваться.

— Что случилось? — сквозь сон пробормотала она.

— Вставай, я не знаю, что произошло… Там Емельян и мальчик, Софья! — он уже нервничал. — Софья, Георгий плачет!

При упоминании о Георгии Софья быстро вскочила и тоже оделась. Филипп легкими прыжками спустился вниз. В гостиной было темно.

— Я один в доме! Что надо? — раздался голос Емельяна. Филипп нашел дверь в кладовую, вошел туда и уже оттуда слушал диалог. Голос, бубнивший Емельяну что-то, был знаком, но Филипп не мог вспомнить, кому он принадлежит.

— Мой брат недавно умер в тюрьме! А ты поживаешь, я смотрю, в свое удовольствие!

«Боже! Да это же Виктор Далсаев!» — дошло до Филиппа, и он вспомнил клятву, которую брат Валентина дал на суде. Он поклялся найти Емельяна и отомстить за брата.

Только он хотел выйти из кладовой, как ему на шею кинулась Софья, появившаяся в этот момент.

— Нет! Пожалуйста, нет! Не оставляй меня! — она быстро высвободилась из его объятий и, закрыв дверь на щеколду, скрылась в доме. Как ни пытался Филипп без лишнего шума открыть это деревянное сооружение, не смог.

После несколько минут безуспешной борьбы с дубовой дверью, он решил отдохнуть и прислонился к косяку.

— Нет!!! — послышался исступленный крик Софьи и раздались выстрелы.

* * *

«Они живы! Почему никто не может прекратить это?! — Филипп в гневе пытался добраться до людей, которые хоронили Емельяна и Георгия, но у него ничего не получалось. — Да что же это такое?» Он проснулся.

Он увидел лицо Дмитрия, склонившегося над изголовьем так низко, что Филипп чувствовал запах банного мыла и терпкой мяты. Лицо друга выражало озабоченность и тревогу.

Шорох, раздавшийся в углу, заставил Филиппа повернуть голову, хоть и удалось это с большим трудом. Он увидел… ба! Кого он не ожидал увидеть, так это Алексея Козлова — своего первого ученика. Тот стоял за столом и что-то внимательно разглядывал. Потом, вернувшись к колбам, смешивал их содержимое.

— Что произошло? — хриплым голосом спросил Филипп.

Алексей, услышав, что больной пришел в себя, быстро произвел какие-то манипуляции — и перед лицом Филиппа оказалась небольшая чашка с дымящейся жидкостью. Алексей молча протянул ее.

— Пей! — скомандовал Козлов так, что сопротивляться было бесполезно.

Филипп выпил микстуру и зашелся кашлем, вызванным большим содержанием мятного спирта.

— Как ты? — испуганно спросил Дмитрий и, не дождавшись ответа, добавил: — Слава Богу, что ты остался жив! Приехавший Никитин сразу опознал тебя и отвез в госпиталь, иначе ты оказался бы в другом месте…

— Что было… где Емельян? Софья?

— Ты сначала окрепни, а потом мы все тебе…

— Нет! — Филипп крепко сжал локоть друга и приподнялся. — Ты скажешь мне все сейчас! Я в своем уме и не умру! Говори же!

Дмитрий обреченно вздохнул и сел рядом.

— В тот день, когда ты остался ночевать у Сварова, на его дом напал Виктор Далсаев, он бандит. С Емельяном у него были старые счеты, а ты оказался там в неподходящее время. Но, к счастью, мимо проезжал граф Бородин, из свиты императора, и увидел бандитов во дворе. Благодаря ему ты и остался жив.

Филипп пропустил его слова мимо ушей, он думал только о Софье, Емельяне и Георгии.

— Что с ними? — спросил Филипп.

Дмитрий склонил голову и вздохнул. Филипп повторил свой вопрос, и Дмитрию ничего не оставалось, как продолжить:

— Софья, она мертва. Ты пытался закрыть ее своим телом, но…