Возвышение Криспа - Гарри Тертлдав

— О чем вы двое тут сплетничаете? — спросил Яковизий, вернувшись через пару минут.

— О вас, разумеется, — ответил Крисп невиннейшим тоном.

— Хорошая тема, ничего не скажешь.

На коня Яковизий взгромоздился гораздо более ловко, чем в Опсикионе. Тронул конские бока ногами, натянул поводья. Крисп с Мавром поскакали следом за ним к городу Видессу.

— Поскорей, Крисп! Ты еще не готов? — сказал Яковизий. — На такое мероприятие опаздывать нельзя!

— Конечно, высокочтимый господин! — сказал Крисп. Он уже почти час как был готов. Это хозяин все время мерил одну рубашку за другой, терзался сомнениями, какой величины кольцо вдеть в левое ухо, причем серебряное кольцо или золотое, и доводил до умопомрачения слуг, выбирая, какими духами ему опрыскаться. Но на сей раз Крисп его не осуждал за капризы. Севастократор Петроний устраивал вечерний пир.

— Тогда пошли! — сказал Яковизий. И после минутного раздумья добавил:

— Ты сегодня отлично выглядишь. Мне кажется, этой рубашки я не видел.

— Благодарю вас, высокочтимый господин. Да, я тоже думаю, что вы ее не видели. Я купил ее пару недель назад.

Рубашка, о которой шла речь, была темно-синего цвета, из тонкой мягкой шерсти. Строгая окраска и простой покрой подходили скорее человеку постарше и с более солидным положением в обществе.

Крисп потратил на обновку несколько Танилидиных золотых. Не исключено, что настанет такой день, когда ему потребуется, чтобы люди воспринимали его всерьез. И чем меньше он, даже внешне, будет походить на конюха, тем лучше.

Он скакал слева от Яковизия и на полшага сзади. Хозяин изрыгал проклятия каждый раз, когда перекрестное движение заставляло их замедлять темп, и совсем взбеленился, увидав, насколько запружена народом площадь Паламы.

— Прочь с дороги, олух несчастный! — заорал он, застряв за маленьким человечком, ведущим в поводу большого мула. — У меня встреча с Севастократором!

— Да хоть с самим Фосом, приятель! — отбрил его человечек, дерзкий, как все коренные жители города Видесса. — Мне плевать. Как ты шел взади меня, так и иди.

Обругав медлительного погонщика еще разок, Яковизий с Криспом исхитрились-таки его обогнать и вскоре выехали к западному краю площади Паламы, миновав большой амфитеатр и красный гранитный обелиск — Веховой Камень, от которого отмерялись в Видесской империи все расстояния.

— Вот видите, высокочтимый господин, мы успеем вовремя, — мягко проговорил Крисп, когда толпа поредела.

— Надеюсь, — с сомнением отозвался Яковизий, но Крисп понимал, что хозяин ворчит просто по привычке. Западная оконечность площади граничила с императорскими дворцами, и без дела никто в этот район не совался. Вскоре Яковизий пустил коня рысью, а потом и легким галопом.

— Куда мы направляемся? — спросил Крисп, не отставая от хозяина.

— В Зал девятнадцати лож.

— Девятнадцати чего? — Крисп подумал, что ослышался.

— Лож, — повторил Яковизий.

— А почему он так называется?

— Потому что вплоть до последнего столетия люди на пирах ели лежа, а не сидя в креслах, как мы сейчас. Только не спрашивай почему, я и сам не знаю. Может, для того, чтобы блевать было легче. Там давно уже нет ни единого ложа, но название как-то прижилось.

Они объехали вокруг декоративной стойки с ивами. Крисп увидел массу факелов, горящих перед большим квадратным зданием, вокруг которого туда-сюда сновали люди.

— Нам сюда?

— Точно. — Яковизий прикинул количество лошадей и паланкинов, стоявших у стены. — Мы вовремя — не слишком рано и не слишком поздно.

Конюхи в шелковых одеждах, искусно подобранных по цветовой гамме, увели лошадей. Крисп пошел за хозяином по широкой и пологой лестнице в Зал девятнадцати лож.

— Красивый камень, — заметил Крисп, разглядывая мрамор в свете факелов.

— Ты серьезно? — сказал Яковизий. — А мне зеленые прожилки в белом мраморе всегда напоминают о вонючем сыре.

— Мне такое и в голову не пришло, — искренне удивился Крисп, хотя не мог не признать сравнение подходящим. Но сам он до такого точно не додумался бы. Благодаря своему желчному нраву Яковизий воспринимал окружающий мир довольно своеобразно.

Слуга в облачении еще более роскошном, чем у конюхов, низко поклонился, увидев Яковизия, и, повернувшись, громко возвестил:

— Высокочтимый Яковизий!

Представленный таким образом, Яковизий важно — насколько позволяла явственная пока хромота — вплыл в залу. Крисп, чье низкое положение лишало его привилегии быть представленным, зашагал следом.

— Яковизий! — Петроний поспешил пожать аристократу руку. — Ты замечательно потрудился для меня в Опсикионе. Благодарю. — Севастократор не пытался понизить голос. Присутствующие начали поворачивать головы, желая взглянуть, кто же удостоился таких принародных похвал.

— Спасибо, ваше высочество, — сказал Яковизий, на глазах преисполняясь самодовольства.

— Как я уже сказал, ты заслужил мою благодарность. Отличная работа. — Петроний было пошел дальше, но внезапно остановился. — А тебя зовут Крисп, не так ли?

— Да, ваше императорское высочество, — ответил Крисп, пораженный и довольный тем, что Севастократор помнит его имя после одной краткой встречи, состоявшейся год назад.

— Так я и думал. — Петроний тоже выглядел довольным собой. Он повернулся к Яковизию. — Ты, насколько мне известно, привез из Опсикиона еще одного парня — Мавра, по-моему. Сына Танилиды.

Яковизий кивнул.

— Привез.

— Так я и думал, — повторил Петроний. — Приведи его как-нибудь при случае с собой, ладно? Буду рад на него взглянуть. К тому же… — Севастократор цинично улыбнулся, — его мать богата, и я не хочу, чтобы она на меня сердилась, так что знакомство с ним поможет мне снискать ее благосклонность.

Петроний отошел к другим гостям. Яковизий проводил его взглядом.

— Все-то он знает, — задумчиво сказал аристократ, больше себе самому, чем Криспу. — Интересно, кто из моих людей разболтал ему о Мавре? — Кто бы это ни был, Крисп не завидовал бедняге, если хозяин его высчитает.

По-прежнему бурча себе под нос, Яковизий похромал за вином.

Вытащил серебряный кубок из большого резервуара со снегом, выпил и потянулся за следующим. Крисп тоже взял кубок. Прихлебывая на ходу, он обошел вокруг стола, уставленного закусками. Заморил червячка ломтиком вареного баклажана и парой маринованных анчоусов. Но наедаться не стал: он хотел отдать должное предстоящему ужину.

— Ваша умеренность делает вам честь, молодой человек, — сказал кто-то за спиной, когда Крисп после краткой остановки отошел от стола с закусками.