Нет дыма без меня - Энни Дайвер

Миха. Пытаются оттащить, но я сейчас на морально-волевых любого выстою. – Убью тварь! – рычу, когда эти двое меня скручивают, заламывая руки, потому что они настоящие спецы, и взбешенный я для них почти привычный экземпляр. И потому что я позволяю, иначе мы ситуацию не решим.

– Остынь и говори, – начинает Серега. Он никогда не нежничает, вечно предельно строг и серьезен.

– Дым, ч¸ случилось-то? – Миха приземленнее. С ним по-дружески многое можно перетереть.

Но сейчас я злюсь на них обоих. Потому что не дают моим эмоциям выплескиваться.

– Тори похитили, – расслабляюсь, давая понять, что можно отпускать. Миха быстро руки убирает, Серега еще недолго в глаза смотрит, дожидаясь, когда там поутихнет ураган. Нескоро, если Тори не найдем.

– Уверен?

– За ней какой-то обмудок следил. Я думал, ухажер какой, но гад быстро сбегал, когда под прицел попадал, – дергаю плечом, и Серега наконец отпускает. – Надо найти. Артем возможный номер машины, в которой ее увезли, прислал.

Они усаживают меня обратно на кровать. Миха откуда-то берет стакан с водой и мне протягивает. Выпиваю залпом. Не остужает ни капли. Но мозг начинает работать.

– Она не могла просто сбежать?

– Не могла, блядь, Сережа, – сжимаю кулаки. – Не неси херню. Если бы не знал наверняка, не утверждал.

Он смотрит на меня долго. Миха даже напрягается. Мы не говорим друг другу ни слова. Смысла нет. Тут либо верить мне и помогать, либо отпускать меня искать Тори. Третьего варианта не будет. Но нам уже пора что-то делать, потому что номера у меня в телефоне.

И я не прощу себе, если не найду Вику.

– Пошли, пробьем тачку, – хлопает он по плечу, и я наконец выдыхаю с облегчением. Оказывается, глубоко в душе жду помощи от товарищей. Мы же как одна семья с ними. А семью в беде не бросают. – И Гринева подключим.

* * *

Поиски не дают ничего. Мы так и мечемся от одной зацепки к другой, но все они рассыпаются песком сквозь пальцы. Проверяем. Сидим. Ждем. И так по новой.

Драгоценное время утекает, за окном уже двенадцатый час ночи. Тори пропала шесть часов назад, и больше нельзя тормозить. Поэтому я подскакиваю на ноги, полный решимости землю руками перепахать, чтобы только вновь увидеть Вику.

Мужики реагируют резво, тоже встают следом, ожидая от меня вообще любых действий. Гринев закрылся в кабинете сорок минут назад и сказал ждать. Я мечусь из стороны в сторону, как разъяренный зверь, которого заперли в клетке.

– Егор, прекрати. Так ты делу не поможешь. – Серега спокоен. Для него это всего лишь работа, а вот для меня… слишком личное.

– Да мы и так, блядь, ни хера не делаем! – бешусь и обессиленно падаю на стул. Ждать-ждать-ждать-ждать. Да сколько можно-то? Такое ощущение, что все эти часы мы в вакууме. И надеемся, что нас вытянет крупицей информации. Они уже не обращают внимания на мои всплески. Понимают, что я не могу иначе реагировать. Ведь самое ужасное – когда с близкими что-то случается. И еще хуже, когда на это никак не можешь повлиять.

Милая, надеюсь, этот урод ничего с тобой не сделает. Закрываю глаза и молюсь. Никогда не думал, что буду это делать. Крестик всю жизнь ношу, но к религии нечасто обращаюсь. А сейчас ничего другого не остается. Только бы Тори осталась невредимой.

Дай мне себя спасти, родная. И я подобного впредь не допущу. Об одном только шансе прошу. Для нас. Для меня. Потому что без тебя я вообще существовать перестану. В тебе так много всего сосредоточено. Держись, пожалуйста. И я обязательно тебя найду.

Щелчок двери вытягивает в реальность. Я открываю глаза и смотрю на выходящего Гринева. Полковник серьезный как никогда. Да у нас, собственно, и не было до этого подобного. Никто из родных не попадал под удар. И повезло же, блин, мне.

Не то чтобы я кому-то другому подобную участь желал, ни в коем случае. Просто… мы же только из одного дерьма с покушением в магазине выбрались, а теперь… другое.

– Есть новости? – спрашиваю обреченно, предчувствуя что ни черта нет, как и в прежние несколько часов.

– Придется подключать ее отца. Дальше не получится утаивать. Что если это кто-то из его конкурентов, а мы ждем чего-то? Может, ему уже выкуп назначили.

Это самое сложное решение в жизни. Мне придется признаться, что я не справился и дочь его не уберег. Услышать в ответ снисходительный тон, которым Шмелев отчитает меня. Опять лицом меня в ошибки ткнет.

Да насрать на них. Если это поможет спасти Тори, то я еще раз двадцать готов прийти на поклон к Олегу Михайловичу.

– Ладно.

Достаю из кармана телефон и замечаю пропущенный. Оказывается, он на беззвучном стоял. Номер неизвестный. Тревога подскакивает к горлу. Не может быть. Неужели это похититель объявился? И звонит… мне?

Бля. Я не мог так подставить свою малышку. Мы ведь только начали. Кто бы решил действовать на нее через меня? Какой ублюдок следил за ней все это время? И за мной тоже, раз прекрасно знал, куда и когда пойдет Тори. Проваливаюсь в шок на несколько долгих мгновений. Мне нужно имя, и я найду его за считаные минуты. Но нет ни малейшего предположения, кому я перешел дорогу.

Мобильный звонит во второй раз, и я тут же отвечаю.

– Алло? – прикладываю экраном к уху и слушаю тишину. Какой-то шорох, потом опять тишина. Что за херь? Морщусь, но пока не отключаюсь. Махнув рукой, прошу всех замолчать и переключаюсь на громкую.

– Зачем вам Егор? – звучит бесцветно, но я узнаю этот голос из миллиона. Это она! Тори! Живая! С души слетает первый камень. Становится на удивление легко, но тело, наоборот, деревенеет, потому что я полностью сосредотачиваюсь на разговоре.

Егор. Ему нужен я. Только кто это? Давай, покажись. Скажи что-нибудь полезное. Я тогда лично приеду и уведу Тори, а потом сдамся. Потому что не переживу, если она по моей вине погибнет. Если с ней вообще что-то неприятное случится.

– Пошли, – машет Гринев.

Мы почти бежим к связистам и техникам. Полковник на пальцах объясняет, что нужно сделать. Я передаю телефон, его подключают. Парни начинают работу, а я вслушиваюсь в каждый шорох. Мне плевать сейчас на всех, кто стоит рядом, кто занимается работой или просто наблюдает. Я впитываю информацию и прогоняю в памяти воспоминания.

Действительно было такое. Мы гонялись прилично, но в итоге взяли всех, как мы тогда думали. В действительности же одна крыса осталась. Я тогда за эту операцию