Элеонора. Мои поцелуи вкуса крови - Злата Линник

— Вот здесь мы и тусовались, уроки прогуливали, играли в войнушку, позже девчонок водили… Я здесь даже жил целый месяц, когда родители ушли в грандиозный запой. Нет, ты подумай только, Вик, из всей нашей компании один я живой, а они все на Южном. Я приезжал, чтобы все, как положено… знаешь, жуть берет. Памятники отгрохали, будь здоров, портреты едва не во весь рост, а будто и не они вовсе. До сих пор поверить не могу: их нет, а я живой. И как мне такому жить дальше, может, хоть ты подскажешь?

— Это еще ничего, — отвечает четвероногий собеседник, — а каково слушать свою заупокойную мессу, наблюдать, как несут пустой гроб и водружают крест с твоим именем? А потом смотреть, как убивается твоя подружка, и не иметь возможности утешить ее.

— Пустой гроб? Что за ерунда?

— В нашей деревне так хоронили тех, кого забрало море. А вольный промысел одинаково быстро может привести и к богатству, и к тому, что в любой день станешь кормом для рыб. Так что, могила без покойника у нас — самое обычное дело.

— Печально, блин. Как же это с тобой случилось?

— Однажды нам поручили всего-навсего перевезти груз на ту сторону залива. Благородные господа, хоть они были в масках и переодеты в простую одежду, это было сразу видать. И расплатились, не скупясь, золотом. Сказали, что на том берегу нас встретят и отсыплют еще столько же. Мы чувствовали, что дело это нестоящее, но золото, оно кому хочешь затуманит мозги. Да и груза всего ничего — длинный деревянный ящик, втроем мы запросто подняли его. Нам сказали, что там внутри вазы из старинного фарфора. Но на середине пути выяснилось, что это было совсем не так…

— Надеюсь, это был не граф Эрнест?

— Нет, не он, просто вампир, которому вздумалось немного развлечься. С ними это иногда случается. Он хотел сделать из меня сторожевого пса, но я и после смерти не перестал ценить свободу. Поэтому, улучив момент, я просто сбежал. Но поговорим лучше о тебе, ты так и не решил, чем собираешься заняться.

— А кому я нужен без образования! Это в башке у меня знаний хоть отбавляй, а в документах и восьмилетка не закончена. Может, купить диплом и все дела? Покойный шеф по приколу себе приобрел: психолог по решению семейных проблем, смеху было! Только дальше-то что? На завод или опять в охранники — неохота. Да и маманя, блин, огорчает. Я думал, она с пьянкой наглухо завязала, а она заявилась вчера просто в хлам. Говорит, на работе чей-то день рождения отмечали, а по дороге домой она малость добавила…

— Ты же смог навести порядок в тот день, когда только вернулся из больницы, — замечает волк. — Попробуй снова, часть его силы все равно досталась тебе.

— Тогда все чисто случайно вышло, — отвечает мужчина, вынимая из пачки сигарету. — По горячке как-то. И тогда с этими… дамочками тоже со злости, что ли. Будто включилось что-то — вроде я говорю, а вроде кто-то другой сидит у меня внутри и командует. Даже самому страшно стало. Слушай, а этот твой друг, — он что, до кучи еще и экстрасенсом был?

— Он много что знал и умел, — задумчиво отвечает волк, — это была удивительно многогранная личность. И многое о нем я узнаю лишь теперь, когда он покинул этот мир. Он говорил, что нет ничего прекрасней солнечного света и пения птиц ясным летним утром…

— Блин, я как будто на двух стульях сижу, — расстроенно произносит мужчина, глядя куда-то вдаль. — Типа ни нашим, ни вашим. Пиво, футбол и девочки уже круто не в кайф, а в филармонию пошел — купил билет, костюм нацепил с галстуком как порядочный, а все время казалось, будто все вокруг на меня пальцем тычут и ржут. Сам ведь слышу, что никто не думает надо мной прикалываться, а все равно.

— Музыка-то хоть понравилась?

— Класс! Прямо до костей пробирает. В конце чуть не расплакался, прикинь, а? Жаль, ты днем на улицу не выходишь; пошли бы вместе на органный концерт, а то одному беспонтово как-то…

— Да, музыка могла растрогать его до слез…

— Вик, чего мне делать-то? Может, ты знаешь, как жить дальше? И маманя тоже, не оставлять же все как есть…

— Прости, это не подвластно моему разуму. Если бы ты избрал ночную сторону, я стал бы тебе верным помощником. Я могу также рассказать все, что знаю о графе Эрнесте, но что касается человеческой судьбы, то здесь я сам, как ты выражаешься, полный лох. Вот если нужно достать какую-нибудь книгу или редкую вещь или что-нибудь куда-нибудь переправить — всегда рад услужить. А сейчас прости, скоро начнет светать. Еще немного, и у меня шкура задымится.

Волк становится на задние лапы, его фигура вытягивается, становится полупрозрачной настолько, что через него можно рассмотреть рисунок на обоях. Легко подпрыгнув, громадный зверь, как струйка дыма, утекает через разбитое окно.

Оставшись один, мужчина выбирается наружу тем же путем. Пробираясь по лестнице, он несколько раз останавливается, напряженно вслушиваясь в темноту. Показалось, нет здесь никого. Присутствие другого человека он бы почувствовал, а Эва… что ей делать в этих развалинах? Разве такой очаровательной девушке здесь место? Интересно, где она живет, то есть отсыпается, днем? Эх, жаль, исчезла и даже телефона не оставила.

В это время на другом конце города

Любовь — глупость, которая лишает силы. Неужели это она когда-то говорила такое? Да она чувствует себя сильной как никогда! Как он смотрел на нее там, в библиотеке, а ведь он и в самом деле считал, что это ее, а не обычную крысу прихлопнула мышеловка, и был счастлив увидеть ее в полном здравии. Ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы не растаять под взглядом таких знакомых янтарно-золотых глаз. Нечто подобное она ощутила в юности, когда уже после обращения случайно заглянула днем в один из дальних уголков подземелья. Сквозь дыру в потолке внутрь лился поток солнечного света…

Прошло столько времени, а она никогда не переставала думать о нем — даже после того, как сама отправила его за пределы этого мира. Тогда она готова была поклясться, что стоит ему исчезнуть, как в ее душе снова воцарится покой. В смысле, если бы она обладала этой хрупкой субстанцией, которую называют душой…

Но тогда он сказал, что никогда не любил ее и никогда не полюбит. Но если так, кто же несколько ночей назад смотрел на нее с такой нежностью — граф Эрнест, незнакомый Виктор Кузовков или кто-то третий? И о ком из них она уже несколько суток не может перестать думать?

Чтобы избавиться от навязчивых мыслей, она даже приняла приглашение на эту, как ее там, дарк-вечеринку. В конце концов, полезно будет посмотреть на нынешних людей; она слишком много времени провела в своем подземелье, оторванная от всего мира. Впрочем, если быть откровенной, мир никогда особенно и не интересовал ее. Эти живые находят удовольствие в таких глупых вещах, как танцы, веселящие напитки, странные, почти детские игры и любовь. Опять эта любовь, сколько можно об этом думать!

Всю ночь она старательно изображала веселье, хотя нереальная, абсолютно нелогичная ситуация просто выбивала ее из колеи. Она, вампир, чей возраст насчитывает не одно столетие, оказалась в обществе людей, на полном серьезе считающих себя созданиями тьмы. При желании она могла бы за ночь обратить их всех, вот была бы потеха! Но кто знает, как повели бы они себя, пробудившись к новой жизни, и смогла бы она удержать их в своей власти. Эти создания не признают никаких авторитетов, а разумные доводы для них просто не существуют. Расправься она с парочкой самых наглых на глазах у всех остальных — даже это вряд ли привело бы их к повиновению…