Маяк - Филлис Дороти Джеймс

Мэйкрофт сел в кресло напротив Дэлглиша, тоже с чашкой в руке. Он задумчиво помешивал ложечкой чай, потом, не поднимая глаз на Дэлглиша, произнес:

— Я понимаю, что вы позволили мне присутствовать при опросе только потому, что доктор Шпайдель — гость Кума и я от имени фонда отвечаю за его благополучие. Я также понимаю, что если это — убийство, я такой же подозреваемый, как и все остальные. Я не надеюсь, что вы скажете мне что-нибудь, но есть кое-что, что я хотел бы сказать вам. Я думаю, что он говорил правду.

— Если бы он говорил неправду, то из-за того, что я опрашивал его, когда он мог заявить, что физически не в состоянии отвечать на вопросы, могли бы возникнуть проблемы.

— Но ведь он сам настаивал на том, чтобы продолжать. Мы оба спрашивали его, хочет ли он этого на самом деле. Его никто не принуждал. Какие тут могли бы возникнуть проблемы?

— Проблемы у обвинения, — ответил Дэлглиш. — Защита могла бы утверждать, что он был слишком болен для того, чтобы подвергнуться опросу или понимать, что он отвечает.

— Но он не сказал ничего такого, что пролило бы свет на смерть Оливера. Он все время говорил о прошлом, про прежние, далекие, несчастные судьбы да про давние бои, отгремевшие много лет назад.

Дэлглиш ничего не ответил. Он жалел, что Мэйкрофт присутствовал при опросе. Было бы слишком трудно запретить ему находиться в его собственном кабинете или просить явно больного человека перейти в коттедж «Тюлень». Однако если Шпайдель говорил правду, у них было теперь очень существенное подтверждение времени смерти, которое ему хотелось бы сохранить в тайне от всех, кроме членов своей группы. Оливер умер сегодня утром, в промежутке между без четверти восемь и четвертью девятого. В то время, когда к маяку в первый раз подошел Шпайдель, убийца Оливера еще находился где-то в башне, за запертой на засов дверью, а на фоне стены, выходящей к морю, по всей вероятности, уже медленно покачивалось тело Оливера.

Дэлглиш попросил у Мэйкрофта разрешения снова воспользоваться его кабинетом — для опроса Милли. Он считал, что это могло бы меньше напугать девушку, чем просьба явиться в коттедж «Тюлень», и к тому же было бы быстрее. Мэйкрофт согласился, сказав:

— Я хотел бы присутствовать, если вы не против. Может быть, и миссис Бербридж могла бы к нам присоединиться. Она больше всех оказывает влияние на Милли. Присутствие здесь женщины может быть полезным. Я имею в виду, другой женщины, не офицера полиции.

— Милли восемнадцать лет, — ответил Дэлглиш. — Она уже не подросток. Однако если вы считаете, что она нуждается в защите…

— Дело не в этом, — поспешно объяснил Мэйкрофт. — Просто я чувствую себя ответственным за то, что взял ее сюда. Скорее всего в то время это было ошибкой, но ведь она теперь здесь, и втянута в эту историю, и к тому же пережила шок — ведь она видела труп Оливера… Ничего не могу с собой поделать — для меня она все еще ребенок.

Дэлглиш вряд ли мог запретить Мэйкрофту остаться в его собственном кабинете. Он сомневался, что Милли обрадуется присутствию миссис Бербридж, но экономка произвела на него впечатление женщины здравомыслящей и, как он надеялся, поймет, когда надо будет промолчать. Он по радио вызвал Кейт и Бентона-Смита. С Мэйкрофтом и миссис Бербридж их при опросе Милли будет пятеро — больше, чем хотелось бы, но у него не было намерения исключить Кейт и Бентона из этой процедуры. Показания Милли обещали быть крайне важными. Он сказал:

— Тогда, пожалуйста, позвоните миссис Бербридж и спросите ее, не будет ли она добра найти Милли и привести ее сюда?

Мэйкрофт выглядел совершенно растерянным: уж слишком легко ему удалось добиться своего. Он поднял трубку и позвонил миссис Бербридж. Затем, нахмурив брови, оглядел кабинет и принялся устанавливать стулья с прямыми спинками полукругом перед камином, присоединив их к уже стоявшим там мягким креслам. Он явно намеревался создать атмосферу ничем не грозящей неофициальности, но, поскольку в камине не горел огонь, расставленные перед ним стулья и кресла выглядели довольно нелепо.

Миссис Бербридж и Милли явились через десять минут. Дэлглиш подумал, что они, видимо, поспорили по дороге. У миссис Бербридж на щеках горели красные пятна, а губы были плотно сжаты. Настроение Милли прочесть было еще легче. Оно менялось: удивление тем, как выглядит кабинет, сменилось грубостью, а затем хитроватой настороженностью, сопровождаемой многословием актера, явившегося на прослушивание для получения роли в «мыльной опере». Дэлглиш усадил ее в одно из мягких кресел, предоставив; другое — прямо напротив — Кейт Мискин. Сам он сел по правую руку от Кейт, миссис Бербридж — рядом с Милли, а Мэйкрофт и Бентон заняли оставшиеся два стула.

Дэлглиш начал без всяких предисловий:

— Милли, доктор Шпайдель говорит, что вчера днем он дал тебе конверт, чтобы ты передала его мистеру Оливеру. Это так?

— Может, и дал.

Вмешалась миссис Бербридж:

— Не будь смешной, Милли. И не трать зря время Либо он дал тебе конверт, либо нет.

— Ага, ладно. Он дал мне записку. — Тут она вдруг взорвалась: — Почему это миссис Бербридж и мистер Мэйкрофт должны здесь находиться? Я вам не подросток!

Значит, Милли не так уж незнакома с уголовным законодательством, трактующим права и ответственность несовершеннолетних. Дэлглиша это не удивило, но он не собирался углубляться в прошлое и отыскивать совершенные ею и скорее всего незначительные нарушения закона. Он сказал:

— Милли, мы тебя ни в чем не обвиняем. Никто не предполагает, что ты сделала что-нибудь дурное. Но нам нужно точно знать, что произошло в день перед смертью мистера Оливера. Ты помнишь, в какое время доктор Шпайдель дал тебе записку?

— Вы же сами сказали — днем. — Она помолчала. — Перед чаем.

— Думаю, тут я могу помочь, — вмешалась миссис Бербридж. — Доктор Шпайдель позвонил и сказал, что не будет обедать, но будет признателен, если ему пришлют немного супа, чтобы приободриться, и виски. Он сказал, что не очень хорошо себя чувствует. Милли помогала на кухне, когда я пошла сказать миссис Планкетт про суп. У нее почти всегда имеется наготове суп. Вчера был куриный бульон, домашний, разумеется, и очень питательный. Милли предложила отвезти суп в коттедж «Буревестник» на автотележке. Она любит водить автотележку. Она отправилась туда в три часа.

Дэлглиш посмотрел на Милли:

— Итак, ты привезла суп и виски, а потом что произошло?

— Доктор Шпайдель, он дал мне записку, а то нет, что ли? Он сказал, может, отвезешь ее мистеру Оливеру? Ну, я сказала — да ладно, отвезу.

— А потом что ты сделала?

— Убрала ее в почтовую сумку, а то нет, что ли?

— Это такой мешок для писем, — объяснила миссис Бербридж. — Он прикреплен к приборной доске автотележки. Дэн Пэджетт доставляет всякую почту в коттеджи и забирает там письма, чтобы Джаго отвез их на материк.