Тень королевы, или Слеза богини - Карина Тихонова

Но я отвлеклась. Итак, свидетельство о смерти Ладисласа Ржевусского, тестя Казицкого, было выдано 28 мая 1885 года. Нужно полагать, что старый коммерсант умер счастливым. Дело ширилось, процветало и обещало прекрасные перспективы в будущем.

Меня удивило только одно. Я не нашла ни одного свидетельства о рождении ребенка Яна Казицкого и Северины Ржевусской. Похоже, что детей у них не было.

Возможно, именно по этой причине Ян Казицкий так увлекся коллекционированием. Натура у него, судя по всему, была кипучая, не терпящая безделья, и одна только работа не смогла поглотить целиком его беспокойную душу.

Масса пригласительных билетов. Я прочитала каждый. Они были датированы разными годами, но текст почти не менялся. Ян и Северина Казицкие имели честь пригласить господ таких-то на открытие выставки современной французской живописи.

Ян и Северина Казицкие имели честь пригласить на постановку оперного спектакля композитора Глинки «Жизнь за царя».

Ян и Северина Казицкие имели честь пригласить на открытие Русского сезона в Париже, который знаменовался постановками знаменитой балетной труппы г-на Дягилева.

Ян и Северина Казицкие имели честь пригласить на открытие выставки современной российской живописи со вступительным словом известного критика Стасова.

И так далее и тому подобное.

Насколько я понимаю, все эти предприятия финансировались из глубокого кармана Яна Казицкого. Иначе с чего ему выступать в роли хозяина и приглашать гостей?

Вот как бывает. Поздний сын перекупщика зерна стал богатым, солидным и очень образованным господином, испытывающим болезненное преклонение перед искусством. Но даже искусство не смогло поглотить г-на Казицкого полностью.

Ян Казицкий становится коллекционером и собирателем.

Меня немного удивило, что собирать он решил не картины и не предметы искусства, а драгоценности. Впрочем, в драгоценностях он разбирался лучше, чем в чём бы то ни было еще.

Об этой новой забаве он сообщил в письме своему старшему брату. Сообщил небрежно, вскользь, и попросил отнестись снисходительно к выбранной игрушке.

Игрушка, однако, оказалась весьма дорогостоящей.

Судить о размерах благосостояния Яна Казицкого в 1895 году позволяет любопытная купчая. За перстень с бирюзой, принадлежавший императрице Марии-Антуанетте, казненной больше ста лет назад, Ян Казицкий заплатил французскому подданному, графу де Лаваль, пятнадцать тысяч рублей серебром.

Я уже немного ориентировалась в ценах тех времен и могу для сравнения сказать, что за те же деньги можно было купить недурное поместье, расположенное на плодородных украинских землях.

Поместье за кольцо с полудрагоценным камнем!

Да, судя по всему, Казицкий заболел коллекционированием всерьез.

Среди документов, которыми меня снабдила Ольга Михайловна, оказалась обширная деловая переписка Казицкого с посредниками во всех известных странах цивилизованного мира. Он покупал драгоценности в Англии, Франции, Китае, Турции, Черногории, Венгрии… Причем условие было только одно: драгоценность должна была иметь родословную и принадлежать известному историческому лицу.

Казицкий всегда требовал доказательств. В роли экспертов выступали профессора Киевского и Петербургского университетов, которым он щедро платил за консультации. Сохранились расписки, полученные от ученых, в которых сообщались суммы гонораров: пятьдесят рублей, сто рублей, сто пятьдесят рублей…

Для примера: преподаватель киевского университета, имеющий профессорское звание, получал жалованье в размере тысячи пятисот рублей в год.

Да, ничего не скажешь, Ян Казицкий вел свои дела самым широким и элегантным образом. Но наследников у него не было.

Пока не было.

Еще одно свидетельство о смерти. Помечено оно было 1898 годом и сообщало о смерти Северины-Эвелины Казицкой, в девичестве Ржевусской. Причина смерти — двусторонняя пневмония.

Вот оно, значит, как. В возрасте сорока восьми лет Ян Казицкий остался богатым преуспевающим вдовцом, к тому же не обремененным детьми. Представляю, какая охота началась на завидного жениха!

И Казицкий проходил холостяком совсем недолго. Ровно через год после смерти жены он сочетался браком с Лиреттой Пшекрувской, девицей двадцати лет отроду.

Не знаю, какие соображения заставили двадцатилетнюю девицу Лиретту выйти замуж за человека, годившегося ей в отцы. Возможно, Ян Казицкий был видным мужчиной, вполне способным завоевать любовь молодой женщины. Возможно, сама Лиретта происходила из небогатой семьи и отчаянно мечтала о красивых нарядах. Во всяком случае, никакого упоминания о ее приданом я в документах не нашла.

Как бы то ни было, но молодая жена честно исполнила свой супружеский долг.

Метрика 1900 года сообщала о рождении Владислава Казицкого, сына Яна и Лиретты Казицких.

То есть в 1900 году родился дед моего убитого соседа.

Я держала в руках копии старых документов и впервые в жизни ощущала то, что называется «связью времен». Берега разных столетий, оказывается, скрепляются мостами человеческих жизней. Я не помню, в каком году родился мой дед. Но он был ненамного моложе деда моего убитого соседа. А их отцы застали времена, когда женщины носили длинные платья со множеством пышных накрахмаленных юбок, вздыхали по идиллическим временам патриархального рабства, отмененного указом 1861 года, дрались на дуэлях, выписывали «Котидьен де Пари…»

Кстати, оплаченный счет за годовую подписку этого журнала я нашла среди деловых бумаг Яна Казицкого.

Скажу честно, мне было немного страшно. Словно высветилась в волшебном шаре ясная и отчетливая картинка из прошлой жизни, которую сейчас вспоминают с такой ностальгией. Я только теперь отчетливо поняла, что такое двести лет. Это всего-навсего срок жизни трех поколений: деда, отца и внука.

Запахло воздухом прошедшего времени. Запахом выветрившихся духов.

Впрочем, события после 1917 года покатились более привычным и разрушительным снежным комом.

Революция. Бесконечная смена власти на Украине. Полная неопределенность будущего. Абсолютное обесценивание денег. Лозунги. Манифесты и воззвания всевозможных спасителей Отечества. В том числе однодневных.

Мародерство.

Не знаю, как Ян Казицкий устроил свои дела в новом двадцатом столетии. Предчувствовал ли он крушение своего привычного мира или уже утратил прежнюю звериную интуицию и события начала века застали его врасплох? Передал ли он дела в руки сына или держал их под собственным присмотром?

Не знаю. Никаких документов, проливающих свет на эти вопросы, мне найти не удалось.

Зато я нашла письмо Лиретты Казицкой, написанное ею в 191–9 году из Киева в Варшаву. В этом городе жила сестра Лиретты, вышедшая замуж за артиста варшавского оперного театра.