Мой неверный однолюб - Владимир Колычев

Они могли бы прямо сейчас отправиться к Паше в гостиницу, закрыться в его номере и предаться воспоминаниям. Она же помнит, как сгорала от нетерпения, когда он укладывал ее на спину, раздевал. С Кириллом такого трепета не было и в помине. А с Пашей от одних только воспоминаний мурашки по коже. А зачем жить прошлым, когда можно заняться настоящим? Он такой волнующий, что сердце замирает внутри. А сколько бабочек в животе, и все они летят на огонек.

– Скажи своему Кириллу, что тебе угрожает опасность…

– Я скажу, что опасность угрожает ему, – усмехнулась Катя.

Это Паша не боялся связываться с Аликом, хотя знал, насколько тот опасен. А Кириллу хватило одних только предположений, чтобы испугаться всерьез. Он, конечно, не отказался от нее, но только лишь потому, что привык бояться. Но если Алик прижмет его всерьез, он ему не откажет, Катя в этом практически не сомневалась.

* * *

Уголовные рожи в тюремной камере, хищный оскал Алика, страшный нож в руках Вагита – все это промелькнуло перед глазами в один миг. Паша столько выстрадал, столько раз мог умереть, и все потому что любил Катю и хотел быть с ней. Он заслужил право быть с ней, и пусть все, кто мешает их счастью, катятся к черту!

Катя и сама не хотела думать о своем продюсере, и не до Алика ей сейчас. Она сама потеряла голову, и Паша это понимал. Поэтому и не стал тянуть резину. Он сгреб ее в охапку, едва только переступил порог. А Катя именно этого и ждала.

Она позволила уложить себя на спину, какое-то время плыла по течению, принимая его ласки. А потом сама превратилась в бурлящую реку. Два горных потока слились в одно русло, столкнулись, закрутились в гигантскую воронку… Катя извивалась верхом, в глазах взрыв чувств и эмоций, его руки ласкают ее грудь, спускаются по бокам к разведенным бедрам. Кожа у нее нежная, плоть упругая, горячо, тесно, хочется выть от дикого восторга.

Бурлящее русло оборвалось на краю водопада, сумасшедшее чувство полета, мягкий удар и спокойное течение, из которого вовсе не хочется выбираться. Плыть бы и плыть в обнимку с Катей, им же так хорошо вдвоем.

– А ты сволочь, – пробормотала она, обессиленно ударив его пяткой по голени.

Паша полулежал, нависая над ней. Ему бы лежать, наслаждаясь покоем, а он гладил обнаженное тело, любовался им. От нее просто невозможно оторваться. И желание повторить крепло с каждым движением.

– Почему?

– Заманил, воспользовался.

– Зато теперь я снова верю в чудеса.

– А ты заслужил это чудо?

– Нет. Поэтому это чудо втройне.

– Значит, в Чечню от Ирки сбежал? – улыбнулась она с закрытыми глазами.

– Алика догонял… Учился не бояться его.

– Научился?

– Если он тебя тронет, я его убью.

Паша ничуть не сомневался, что сможет перерезать горло этому ублюдку. Не дрогнет рука.

– Он это заслужил. – Катя повернулась на спину, открыла глаза и посмотрела на него.

– Заслужил.

– А Кирилл – нет.

– Ты просто уйдешь от него.

– Куда?

– Ко мне.

Катя собралась что-то сказать, но не решилась, только вздохнула.

– Ну да, без Ирки у меня не будет ничего.

– Дело не в этом.

– А в чем?

– И в этом тоже… Но я еще ничего не знаю. Я еще ничего не решила… Я знаю только, что ты меня похитил. И мне это очень-очень нравится…

– Помнишь, как мы с тобой сбежали в деревню к моей бабушке?

– На сеновал, – улыбнулась Катя.

– Почему на сеновал?

– Я себе так представляла, мы с тобой на сеновале. Представляла и краснела… А сейчас не краснею? И на сеновал хочу!

Катя потянулась к нему и, не отрывая глаз, обвила руками шею.

– Будет сеновал, – кивнул он. – На этот раз я тебя никому не отдам.

И горе Алику, если он посмеет их разлучить. Но решать с ним он будет потом, а сейчас его ждет новый водоворот и захватывающий взлет на седьмое небо.

* * *

В машине тепло, за окнами мороз. А в квартире у Кирилла еще холодней. Катя сидела в машине, не решаясь из нее выходить. Сначала мороз, потом Кирилл… А выходить придется. И объясняться тоже.

Катя ни в чем себя не упрекала. И оправдание у нее было. Во-первых, она любит Пашу, во‐вторых, Кирилл сам ей изменял. Причем нагло, у нее на глазах. А в‐третьих, она не собиралась скрывать правду. И расскажет Кириллу, где провела две ночи. Если он ее простит, она останется с ним. Если нет, тем лучше… И зачем только Паша ворвался в ее жизнь? Так без него было комфортно…

А может, Кириллу и не надо ничего знать. Ну было и было. Паша вернется к своей Ирке, а ей оставит воспоминание о рае. Этими воспоминаниями она и будет жить. С Кириллом. Эти воспоминания будут вдохновлять ее, и петь о любви она будет от всей души. Петь, подниматься в рейтингах, греться в лучах славы… Почему она должна вести себя как дурочка, готовая бросить все ради любви?

Под гнетом сомнений и противоречий Катя вышла из машины, поднялась на этаж, своим ключом открыла дверь. Хорошо, если Кирилл с бабой.

Но Кирилл был с мужчиной. В кресле за журнальным столиком сидел импозантный дядя лет сорока с проблесками седины в волосах. Когда Катя зашла в дом, Кирилл подавал ему кофе. И дернулся так, как будто его застали за чем-то неприличным. Значит, она его все-таки застала. Значит, есть в нем что-то от противного…

– Катя! – И обрадовался ей Кирилл как-то ненатурально.

– Я вам не помешала? – усмехнулась она.

Пусть уж лучше Кирилл оправдывается, чем наоборот.

– Нет, конечно! – залебезил он.

Он подошел к ней, помог снять полушубок. И взял за локоток, чтобы она смогла снять сапоги, не присаживаясь.

– А то я могу уйти.

– Куда уйти?

– А где я была?

Гость вышел в прихожую с чашечкой кофе в руках. Спокойный, самоуверенный, взгляд цепкий, проницательный.

– Да, где вы были? – спросил он.

– А вот ревновать меня не надо, – усмехнулась она.

– А почему я могу вас ревновать?

– Потому что ведете себя как гостья, которая возомнила себя хозяйкой.

– У вас бывают такие гостьи? – спросил мужчина, глядя на Катю с иронией мудреца.

– Катя, что ты несешь?.. – Кирилл покрутил пальцем у виска. – Олег Андреевич – следователь прокуратуры!

– И удостоверение есть?

Мужчина кивнул, вынул из кармана пиджака удостоверение, представился. Советник юстиции Патроклов Олег Андреевич, старший следователь по особо важным делам.