Одно мгновенье до любви - Сюзанна Брокман

Чарлз грустно рассмеялся.

— Герой. — Он обнял Сибелу за талию и резким движением привлек ее к себе. — Герой будет делать это? — Его поцелуй был грубым.

Однако Сибела расценила это не как грубость, а как страсть. Потеряв равновесие, она упала на него, и страсть действительно вспыхнула, как сено от спички. Когда Чарлз поднял на нее взгляд, в его глазах было только желание.

Ему нестерпимо захотелось поцеловать ее снова. Этого было делать нельзя, и он знал это, но собирался поцеловать. А потом…

— Мир сошел с ума. Больше уже ничего не имеет смысла, — прошептала Сибела. — Все, чего я хочу, — это забыть боль и ужас. Я хочу, чтобы были только я, ты и этот замечательный летний день. Только это имеет для меня смысл, Чарлз. Это имеет больше смысла, чем все, что происходило в последние годы.

Она дотронулась до его лица и наклонилась, чтобы коснуться своими губами его губ.

— Пусть у меня будет хотя бы день, свободный от ненависти и зла. Я не хочу, чтобы его наполняли боль и страх. Пусть он будет чистым и совершенным, отблеском того прекрасного, что могло бы быть.

Сибела поцеловала его снова.

— Пожалуйста, Чарлз. Только один этот день. Это все, что я у тебя прошу.

Чарлз прижался к ней губами. Его поцелуй был глубок, в нем была вся его душа. В нем были свет и жизнь. Со стоном, означающим, что он сдался, Чарлз откинулся на одеяло.

Через несколько мгновений одежды на них уже не было. Должно быть, это сделала Сибела. Ее мягкая кожа была бледной и холодной под его горячими пальцами.

Она была красива, даже более красива, чем он думал. Чарлзу хотелось любоваться этим телом бесконечно — если бы так же сильно не хотелось его трогать и целовать. Время словно остановилось. Если у них есть всего один день, то пусть он будет бесконечно долгим.

И они любили друг друга — греховно и одновременно свято. Ее глаза горели, она шептала его имя, когда он посылал свое семя внутрь ее, впервые понимая, что значит любить. Сквозь дыру в крыше падал свет, он играл на ее ресницах, заставлял светиться ее каштановые волосы. Когда Сибела подняла на него глаза, в них еще было забытье от захватывающего дух чуда их соединения. Сибела протянула руку, чтобы дотронуться до волос Чарлза, до его лица. — Ангел, — прошептала она.

Чарлз отрицательно покачал головой. Что он мог сказать? Потом он долго лежал, прижав ее к себе, их сердца бились рядом. Не хотелось думать — хотелось все так же лежать, словно уплывая куда-то по реке времени, и смотреть, как в солнечном луче поднимается вверх пыль.

Уплывать.

Любить Сибелу и уплывать. Ни боли, ни ужаса. Только Сибела в его руках. Только Сибела.

Келли проснулась внезапно. Она тут же села в кровати, ее сердце быстро забилось.

Причина для этого была. В проеме балконной двери появилась обведенная лунным светом черная тень человека. Это был Том.

Он не двигался, не произносил ни слова.

Часы на столике у кровати показывали 3:38. Боже, как поздно.

Часы негромко тикали, пока Келли молча смотрела на Тома, ожидая, когда он войдет.

Но он не сделал этого.

— Я не могу не быть с тобой, — наконец услышала Келли его голос, в темноте он прозвучал чуть слышно и хрипло. — Я устал, но я не мог не прийти.

Сердце Келли застучало у самого горла. Она протянула Тому руку.

Но он не двинулся с места.

— Я пришел сюда не разговаривать, Келли.

— Мне это не важно, — прошептала она.

Том направился к ней медленно, останавливаясь после каждого шага. Когда он был совсем рядом, Келли увидела, что рубашки на нем нет. В свете луны мускулы на его груди и руках выглядели как на скульптуре. На Томе были только шорты. Дойдя до кровати, Том спустил их.

— Теперь ты видишь, в чем моя проблема, — тихо сказал он.

Потом он скользнул в ее кровать, заключил Келли в объятия и поцеловал.

Никто из них не произнес больше ни слова.

12 августа

— Отправляйтесь домой, — посоветовал Том, — отправляйтесь куда-нибудь, куда угодно.

Джаз молча перечитывал полученное сегодня утром по электронной почте сообщение от Компьютерного Маньяка. Сообщение было сформулировано несколько туманно, поскольку его передавали по общедоступной линии связи, но для Тома и Джаза его смысл был совершенно ясен. «Полагаем, что объект вашего исследования навсегда покинул дом через четыре дня после вечеринки с твистом и криками. Надежный источник цитирует слова свидетеля — тоже надежного, который присутствовал при отъезде. С этим делом все ясно. Как говорил мой любимый доктор, „исход летальный“. Джим».

Конечно, летальный исход был у Торговца.

— Компьютерный Маньяк нашел надежный источник, который присутствовал при смерти Торговца, — сказал Том. Джаз пожал плечами:

— Свидетели часто ошибаются.

— Да, но, похоже, на этот раз ошибаюсь именно я. — Том выругался. — Потому что я сошел с ума.

Джаз с полминуты раздумывал над этими словами.

— Может быть. А может, и нет. Мы здесь. Так давайте отработаем вариант «может, нет». До начала праздника остается всего несколько дней.

Том отрицательно покачал головой. Он чувствовал себя ужасно. Головная боль вернулась, а к ней добавилась еще и физическая усталость. Прошлой ночью он спал только около полутора часов.

Оставаться в постели Келли Том не хотел. Он хотел заняться сексом, а потом уйти. Но Келли заснула, удобно положив голову ему на грудь. Он решил подождать, пока она заснет глубже, чтобы выскользнуть и уйти из комнаты. Но ждать пришлось долго, а потом он и сам вырубился.

Проснувшись утром, Том осторожно высвободился, сумев не разбудить Келли. Он не хотел, чтобы она проснулась; не хотел с ней говорить. В этом не было нужды. Ночью они и без слов сказали друг другу достаточно много.

Склонившись над Келли, Том долго смотрел на нее. Он все больше приходил к убеждению, что едва мелькнувшая ночью мысль была правильной. Он должен оставить Келли. Он пытался ограничить их отношения только сексом, но такие отношения не для него.

Джаз уже вернулся к работе; он разыскивал в справочнике приборы наружного наблюдения, которые потребуется установить в фургон.

Эта глупость — его глупость — будет стоить больших денег.

— Черт бы побрал, — выругался Том. — Это дело пора кончать.

Но Джаз не успел ответить — звякнул телефон. Джаз поднял трубку и протянул ее Тому.

— Да, — отозвался тот. — Анджела? Что случилось?

— Томми, это касается Мэллори. — Голос в трубке задрожал. Том сел.