Директор - Джозеф Файндер

Томас над чем-то расхохотался во все горло.

– Козел ты! – завизжал на него Мэтью.

– Закрой свою вонючую пасть! Не сметь ругаться, ублюдки! – взорвалась Латона.

Оба мальчика мгновенно затихли.

– Хорошо, мама, – пискнул с побитым видом Мэтью.

– Вот так-то, – пробормотала Латона.

Одри поймала взгляд маленького Томаса и сокрушенно покачала головой, не забыв при этом ему улыбнуться.

Леон не поднимал головы от тарелки.

– Жаль, что я не могу есть у тебя каждый вечер, Латона, – пробормотал он с набитым ртом.

Латона просияла, но тут же спохватилась и пробурчала:

– И поэтому ты не работаешь?

– А кем я, по-твоему, должен работать? – демонстративно отложив вилку, начал Леон. – Оператором электростатического напылителя на помойке?

– Кем-нибудь другим, – сказала Латона.

– Кем, например? – спросил Леон. – Кем здесь может работать человек с моей квалификацией?

– С его квалификацией! – расхохоталась Латона.

– А тебя когда в последний раз увольняли? – заорал в ответ Леон. – Ты хоть представляешь себе, что это такое? Как, ты думаешь, я теперь себя чувствую?

– Сейчас я скажу тебе, что я чувствую, когда ты сидишь на заднице целыми днями и ни хрена не делаешь! – заявила Латона и прислушалась. – Камилла! – рявкнула она. – Ты чем там занимаешься?

Девочка в соседней комнате отвечала глухо и неразборчиво.

– Мы уже ужинаем! – крикнула Латона. – Заканчивай урок, а то мы все съедим без тебя.

– Меня это достало! – взвыла Камилла.

– Можешь выть, сколько хочешь! – заорала в ответ Латона. – Пока не закончишь урок, есть не сядешь!

– Давайте-ка я с ней поговорю, – сказала Одри, аккуратно встала из-за стола и прошла в соседнюю комнату.

Камилла оперлась локтями о клавиши, положила голову на руки и рыдала. Одри села рядом на стул и стала гладить ее по голове, ерошить волосы.

– Что случилось, Камилла?

– Я больше не могу! – Камилла подняла заплаканное лицо. – У меня не получается! Я не понимаю. Это настоящая пытка!

Одри взглянула на ноты – «Брамс. Вальс ля минор».

– Ну, чего ты не понимаешь?

Ткнув в ноты мокрым от слез пальцем, Камилла оставила на листе мокрое пятно.

– Вот это. Трель или как это называется?

– Да, кажется, трель.

Одри попросила Камиллу немного подвинуться и сыграла несколько тактов.

– Так?

– Да. Но у меня не получается.

– Попробуй так, – Одри сыграла трель медленнее. – На октаву ниже.

Камилла прикоснулась дрожащими пальцами к клавишам и начала играть.

– Вот так. Слушай лучше! – Одри сыграла опять.

Камилла постаралась подражать Одри, и вышло у нее довольно похоже.

– Молодец! – сказала Одри. – Ты поняла. Сыграй еще раз.

На этот раз Камилла сыграла правильно.

– Теперь вернемся назад на пару тактов. Вот отсюда. Играй.

Камилла сыграла две первые строки на второй странице.

– Отлично! – воскликнула Одри. – Ты схватываешь все на лету! Теперь у тебя все получится без меня.

Камилла улыбнулась дрожащими губами.

– Когда у вас концерт?

– На будущей неделе.

– А что еще ты будешь играть?

– «Маленькие прелюдии».

– Бетховена?

Камилла кивнула.

– Можно мне прийти к тебе на концерт?

– А у тебя будет время? – на этот раз Камилла расплылась в улыбке.

– Конечно. Мне очень хочется тебя послушать. А теперь давай быстренько заканчивай. Мне скучно без тебя за столом.

Когда Одри вернулась в столовую, Пол поднял на нее глаза. Он был щуплым мужчиной с впалыми щеками, болезненным на вид, но очень добрым.

Тем временем в соседней комнате Камилла громко и уверенно исполняла вальс Брамса.

– Не знаю, чем ты ей пригрозила, – удивленно сказал он, – но ты наставила нашу девочку на путь истинный.

– Она, наверное, показала Камилле наручники, – предположила Латона.

– Скорее, пистолет, – пробормотал успокоившийся и вернувшийся к своей немногословной манере Леон.

– Да нет, – усаживаясь за стол, сказала Одри. – Камилле просто надо было помочь. Кое-что объяснить.

– Я хочу мороженого! – заявил Томас.

– Мороженое выдаю здесь я, – сказала Латона. – И в данный момент ты не значишься в моих списках на его получение.

– Почему?!

– Ты не доел половину своей порции мяса… А что ты сейчас расследуешь, Одри?

– Не хочется говорить об этом за столом, – ответила Одри.

– Можешь не вдаваться в кровавые подробности.

– У нас кровавые подробности на каждом шагу.

– Она расследует убийство сотрудника «Стрэттона» в Гастингсе, – сказал Леон.

Одри была поражена тем, что Леон вообще помнит, где именно она работает, но сочла своим долгом его упрекнуть:

– Вообще-то подробности моей работы нельзя разглашать.

– Да ладно! Мы же все родные люди, – махнула рукой Латона.

– Да, но все же, – настаивала Одри.

– Мы все будем молчать, как могила! – заявила Латона. – Считай, что мы проглотили язык и ничего не слышали об этом несчастном, поплатившемся жизнью за крэк или другую ядовитую дрянь такого рода, – многозначительно глядя на своих сыновей, проговорила Латона.

– А ведь я его знал, – сказал Леон.

– Кого? – удивилась Одри. – Эндрю Стадлера?

– Да, – Леон кивнул. – Обычно он ни с кем не общался, но я пару раз разговаривал с ним в раздевалке, – с этими словами Леон наложил себе в тарелку третью порцию мяса с картошкой. – Нормальный мужик.

– У него были психические расстройства, – сказала Одри.

– Никогда бы не сказал, – покачал головой Леон. – На вид совершенно нормальный. Вежливый. Скромный.

– Да? – удивилась Одри.

– Вот уж поверь мне, – сказал Леон.

– Я закончила! – гордо заявила Камилла, войдя в столовую и усаживаясь рядом с Одри. Девочка тихонько погладила под столом руку тети. У Одри от счастья затрепетало сердце.

– Долго же ты возилась, – сказала Латона. – Надеюсь, выучила все как следует.

– Ты отлично играла, – сказала племяннице Одри.

Придя на работу чуть раньше обычного, Ник выпил стаканчик кофе из автомата, обслуживающего руководителей «Стрэттона», и пошел проверять электронную почту. Как обычно, к нему прибыло изрядное количество предложений «Виагры» по цене аспирина, таблеток для десятикратного увеличения пениса и практически беспроцентных займов. Заголовки этих сообщений содержали самые невероятные орфографические ошибки, позволившие этим сообщениям проскользнуть сквозь сети почтовых программ, вылавливающих недобросовестную и назойливую рекламу. Помимо продавцов таблеток и банкиров к Нику обращались многочисленные мнимые вдовы и разнообразнейшие отпрыски покойных африканских диктаторов с обещаниями несметных гонораров за помощь в переводе многомиллионных сумм из их стран на счета в США.