Муж, любовник, незнакомец - Сьюзен Форстер

— Никто никогда и не узнает. — Он мог со спокойной совестью обещать ей это, но сказать, о чем еще думал, не мог. Это был его шанс. Все сходилось замечательным образом, и Эл был намерен непременно воспользоваться случаем. Воспользоваться всем, что должно было принадлежать ему.

Почти все утро Софи прождала встречи с Раймондом Наваресом, главным генетиком Калифорнийского исследовательского центра и главой Центра изучения генома человека Южной Калифорнии. Но теперь, сидя в знаменитом стерильно чистом кабинете ученого и будучи единственным объектом его бесстрастного внимания, она поняла, как трудно побороть собственную скованность и обращаться к нему просто как человек к человеку. А именно это от нее требовалось, если она хотела, чтобы он ей помог.

В значительной мере трудность общения создавал сам этот человек. Сказать, что он был высокомерен и внушал робость, значило бы не сказать ничего. На фоне развешанных по стенам и сверкающих в солнечном свете дипломов, наград и почетных грамот он выглядел элегантно одетым богом. На нагрудном кармане темно-серого блейзера красовался геральдический знак.

На стенах висели также фотографии, на которых он был снят с несколькими президентами, включая Клинтона. А у окна на мраморном пьедестале возвышался бюст самого Навареса, наверняка изваянный какой-нибудь знаменитостью, подумала Софи.

— Доктор Наварес, — настойчиво продолжала она, — я понимаю вашу позицию, но я — жена пациента. Если президенту компании Бэбкоков и совету директоров позволено посмотреть результаты тестов Джея, почему мне нельзя?

— Миссис Бэбкок, это Джереми Уайт и совет директоров заказали проведение тестов. Они наняли меня в качестве частного консультанта, чтобы убедиться в идентичности вашего мужа и Джея Бэбкока, поэтому, разумеется, я и представил результаты им.

Софи положила ногу на ногу и одернула узкую облегающую льняную юбку. Она уже несколько лет не носила этот элегантный костюм цвета морской волны, и хотя стиль этот снова вошел в моду, она не могла себе представить, чтобы кто-нибудь принял ее за законодательницу мод.

— Вы хотите сказать, что мне требуется получить их разрешение, чтобы ознакомиться с результатами тестов? — спросила она.

— Я хочу сказать, что мне требуется их согласие, чтобы показать вам анализы вашего мужа.

Он коснулся пальцами папки, которая лежала на сверкающем черном столе. Со своего места Софи видела его отражение в этой зеркальной поверхности, но ее внимание привлекли не посеребренные сединой виски и благородные черты лица. Ей стало интересно, как он может работать, будучи со всех сторон окружен глядящим на него собственным отражением. Ведь здесь, в кабинете, взгляд то и дело натыкался на изображение доктора Навареса. Весь кабинет был словно одной огромной отражающей поверхностью.

— Я могу сообщить вам результаты, — сказал он. — Но мне дали понять, что семья Бэбкоков уже уведомлена о них.

Софи уклонилась от его испытующего взгляда, ограничившись кивком:

— Свекровь говорила мне, что он прошел цветовые тесты, если это так называется.

Ученый натужно улыбнулся:

— Не думаю, что специалисты употребляют именно такой термин, но исследования с высокой степенью достоверности показали, что ваш муж является биологическим сыном Ноя и Уоллис Бэбкок. А, кроме того, мы, разумеется, проверили группу крови и отпечатки пальцев. — Поскольку Софи ничего не ответила, Наварес продолжил: — Похоже, наши выводы устраивают всех, кроме вас, миссис Бэбкок. Вам это не кажется странным? Мне кажется.

— Что вы имеете в виду? — спросила Софи, уставившись на свои колени, а потом медленно подняла взгляд на ученого.

— Я имею в виду, что даже мои клиенты, которые теряют свои руководящие позиции в компании, если ваш муж наследует ее, признали выводы основательными. Почему же вы не хотите признавать их? — Откинувшись на спинку кресла, он внимательно изучал Софи. — Дело действительно в тестах или есть какая-то личная причина, миссис Бэбкок? Может быть, теперь, когда ваш муж вернулся, вам требуется помощь, чтобы преодолеть переходный период?

Еще один намек на то, что ей нужно лечиться. Скоро они предпримут шаги, чтобы принудительно поместить ее в клинику. Она окажется в одной палате с Ноем. В любом случае это не его, Навареса, дело, и она не собирается ему отвечать. Впрочем, он и не дал ей для этого времени.

— Если вы хотите ознакомиться с результатами тестов, вам следует обратиться к моим клиентам, — повторил он.

Софи не желала просить разрешения у Уайта или совета директоров. Если она это сделает, Джей, несомненно, узнает. Все узнают и начнут интересоваться ее мотивами, так же как этот человек. С Наваресом очень трудно и рискованно иметь дело. Она не сомневалась, что он позвонит своим клиентам, как только она покинет его кабинет.

— Вы готовы это сделать, миссис Бэбкок?

Софи, не задумываясь, сердито замотала головой. Вообще-то она и не рассчитывала, что Наварес согласится ей помочь, но от отчаяния ее сердце словно охватило пламя. Господи, каким кошмаром все оборачивается! Она считала, что, придя сюда, убедится в том, что Джей — это Джей, и избавится от безумия. Что еще можно сделать, она придумать не могла. Софи настолько изолировала себя от всех в последние годы, что в Клоде и детях сосредоточилась для нее вся жизнь. И теперь ей было не к кому больше обратиться. Она никому не могла довериться. А ей нужна была помощь, помощь кого-нибудь, кто был бы на ее стороне. Любого. Вдруг совершенно неожиданно глаза Софи наполнились слезами. Боясь, что Наварес увидит их, она потянулась к сумочке, стоявшей у ног. Там должны были быть бумажные носовые платки. Внезапно пронзившая ее боль свидетельствовала о том, что она на грани нервного срыва. Софи заморгала, пытаясь прогнать слезы, но от этого стало только хуже. Ресницы увлажнились. «Господь милосердный, — подумала она, — держись, Софи. Только не здесь, не у него на глазах».

— Миссис Бэбкок... вы в порядке?

Софи нашла салфетки, но совершенно не видела, что делает. Наварес снова окликнул ее, и она постаралась заверить его, что прекрасно себя чувствует, но голос сорвался, и она не смогла закончить фразу.

— Мне... мне п-просто нужна минута, — сказала она и начала яростно тереть салфеткой глаза.

Ей было необходимо высморкаться, но она с ужасом подумала о том, на что будет похоже ее лицо с размазанной по нему тушью, когда она отнимет салфетку от глаз. Горе сжимало ей грудь, клокотало в горле. Что с ней? Что ей делать?

— Могу я еще чем-нибудь быть вам полезен? — спросил Наварес. — Может быть, позвать мою ассистентку?

Софи услышала, как скрипнуло кресло, и испугалась, что он собирается встать.

— О нет, нет, прошу вас!

Раймонд Наварес любил, чтобы все в жизни происходило в точности так, как положено. Софи, склонившись над сумкой, вдруг ясно осознала это. К тому же инстинкт самосохранения невнятно подсказывал ей, что, возможно, и не стоит бороться со слезами. Если Наварес действительно так боится сцен, как кажется, то при небольшом везении она может поймать на этом знаменитого доктора.