Земля – лишь ферма - Артем Мироненко

Двадцать минут! Целых двадцать блаженных минут нам выделили на помывку! Мылом обеспечили, полотенцами, а потом даже и новые коричневые комбинезоны с красными носками выдали. Для полного счастья не хватало лишь расчесок, но почему-то в них нам отказали. И вот уже минут десять мы, все такие из себя чистые, благоухающие и непричесанные, следовали цепочкой по коридору за недочеловеком в сиреневом комбинезоне.

– Никита, я думаю о том же, что и ты? – ткнув меня пальцем в спину, спросил Давид.

Все мы, наверное, думали об одном и том же, поскольку то, куда вел нас очкарик, вряд ли оставалось для кого-то секретом. Наш путь уже отчетливо прослеживался, разделяясь впереди на две стези. Одна вела в тупик, упираясь в глухую стену, а другая на платформу с инопланетным кораблем.

– Если ты думаешь о том, что нас запихнут в эту консервную банку и забросят на какую-нибудь планету, кишмя кишащую всякими монстрами, орками и долговязыми мутантами, тогда да – мы думаем об одном и том же.

– Что же теперь будет? – повернула ко мне голову Дашка.

– Не бойся, сестренка. Живы будем – не помрем. В случае чего мы и долговязой твари покажем, где раки зимуют. Главное – держаться вместе.

– Правильно, держитесь, наивные создания, – влез очкарик, – только уясните одну немаловажную вещь: там вы будете еще более ничтожным мусором, чем здесь. Покорными рабами, которых имеют все кому не лень. На которых плюют, справляют нужду и даже убивают, чтобы элементарно позабавиться. И как вы думаете, станут ли там с вами церемониться? Ага, держите кармашки шире. Да вас там за малейшую провинность сотрут в порошок и скормят вам же подобным, чему я был бы несказанно рад.

– Гамадрилам слово не давали! Мэров продажных пугай своими байками, а мы поживем – увидим!

– Ах, если вы называете это жизнью, тогда поживите, поживите.

Остановившись у входного проема в перилах, очкарик нажал кнопку на поручне, мигающую красным светом. После непродолжительной паузы из пола выдвинулся металлический мостик и опустился на платформу. Пройдя по нему, мы выстроились напротив инопланетного корабля.

С тех пор как нас вывели из хлева, Натали не промолвила ни слова. Все ее внимание уходило на диковинные постройки, на мечущийся персонал в разнообразных комбинезонах и на этот звездолет. Но, находясь теперь на расстоянии вытянутой руки от него, она не могла молчать:

– Боже мой, настоящая инопланетная тарелка. Примерно такими я их себе и представляла.

– И я тоже, – проронила Дашка.

– Удивительно, правда? Чудо прям…

– Да уж, хорошенькое чудо. Я бы даже сказал, всем чудам чудо, – завелся Кирилл. – То, что могло использоваться во благо и способствовать созиданию, служит только для разрушения. Чудо должно исходить от света, а тут, куда ни глянь, кругом кромешная тьма. Так какое же это чудо?

Он еще что-то хотел добавить, но Давид пресек попытки косым взглядом.

Корабль походил на гигантского жука, каким-то образом сохраняющего равновесие на длинных тощих ножках. И если издалека его поверхность казалась идеально ровной и гладкой, без шва и задоринки, то вблизи все обстояло иначе. Прямые параллельные борозды, два-три сантиметра в ширину, чуть больше в глубину и с метровым отступом друг от друга, словно опоясывали звездолет снизу доверху.

В центре днища такая борозда образовывала круг диаметром около пяти метров. У меня он ассоциировался с закрытой непомерной пастью этого, с виду совсем не зловещего, неорганического насекомого, пусть даже и находилась она на его брюхе. «Жучок-то» как-никак инопланетный.

После недолгого ожидания «пасть» открылась. Отделившись от корабля и медленно опускаясь на тоненьких трубках, круглая площадка приземлилась на платформу. Стали доноситься какие-то шипящие, хрипящие, причмокивающие, шаркающие звуки и тяжелое дыхание. Множество трубок, соединяющихся с площадкой по краю и занимающих почти половину окружности, были обращены к нам тыльной стороной, и рассмотреть сквозь крошечный зазор между ними, кто или что спустилось на лифте, не представлялось возможным. Но то, что оно человеком не являлось, я для себя обозначил, как факт.

– Приготовьтесь, мальчики и девочки, шоу чудовищ начинается, – попытался я сострить, хотя самому было не до шуток.

Ко мне мигом подбежал взволнованный очкарик:

– Ты это… бросай свои замашки. Будь поучтивее, а то свой зад и в корабль занести не успеешь, тут же поджарят.

– Да что ты говоришь?

– При мне таких случаев было завались, так что я знаю, о чем говорю. С непокорными у них разговор короткий, чуть что – кремация на месте. Если о себе не думаешь, так о своих друзьях подумай.

– А что это ты так трясешься, за зады наши переживаешь?

– Ой, больно надо.

– Ага, а то мы не знаем, сколько шкур с тебя сдерет Шакалов, если что-то пойдет не так, как он задумал.

И тут появилось оно. Я лишь раз видел их вживую и то мельком, поэтому глаза все равно выпучил. Фотографии не в счет – далеко не те ощущения, эмоции. Да и выглядели они на них не настолько мерзкими.

На нем был такой же наряд, как и на фото, висевшем на стенде Громова. Серебристый комбинезон, поблескивающий на свету, и черные ботинки из странного чешуйчатого материала, скорее всего, являющегося кожей, некогда содранной с какого-то безобидного инопланетного животного. Что касается роста, то, в сравнении с описанием Громова, этот долговязый был гораздо выше. Не меньше четырех метров, а если и меньше, то не намного. К тому же еще и плотнее, плечистее, чем те на фотографиях.

Впервые моему взору предстало уникальное оружие пришельцев, которое не было запечатлено ни на одном снимке. Оно в точности оказалось таким, каким его обрисовал Громов. Начинаясь с плеча и заканчиваясь в кисти, оружие походило на фиолетового удава, обвивающего правую руку, но ничуть ее не сковывающего. Словно оно было частью телесной оболочки.

В другой руке он держал прозрачный планшетный компьютер, где-то с пятнадцатидюймовой диагональю и пятимиллиметровой толщиной, на котором то и дело мелькали всякие изображения, схемы, графики и иероглифы. Часто моргая лысыми веками и водя по дисплею четырехфаланговым пальцем, долговязый был полностью погружен в то, что просматривал. Он нас будто не замечал, в том числе и очкарика, как пингвин расхаживающего перед ним.

Спустя минуту долговязый наконец отвлекся, скрутил планшет в трубочку, завел руки за спину, расставил ноги на ширину плеч и уставился на нас зелеными глазищами.

– Перед вами представитель величайшей лантисофурийской расы, повелевающей девятью галактиками! – разведя руки в стороны ладонями кверху, загорланил очкарик. – Для вас это огромнейшая честь, презренные рабы! Встаньте на колени и склоните голову перед вашим господином!

– Сранти… Дрянти… Ланти… – не удержал я язык за зубами. – Тьфу ты, запутался! Так какой оно расы, говоришь?

– Лантисофурийской!