Ржевский ведун - 2 - Titus

— Тарщ полковник, а почему мы ничем не можем помочь? Только говорим, держитесь, и всё?! Пятый раз уже поддержку онём просят! — не выдержав, воскликнул молодой летёха, оторвавшись от рации.

— Ты, Аниськин, не отвлекайся, работай. Значит, такая военная хитрость. Начальству виднее, — вызверился полковник и вывалился на свежий воздух. Он постоял с непокрытой головой под порывами холодного ветра, закурил, сделал две большие затяжки, бросил сигарету под ноги и вернулся в палатку.

— Связь с генералом! — приказал он и принял из рук радиста телефонную трубку. — Товарищ Генерал! Евтюхин просит огня и поддержку с воздуха! … Да, я всё понимаю, но они там погибают! Прошу разрешить оставить высоту…

Ага, в этой палатке ничего не решают. Значит, мне надо выше. Настраиваюсь на телефон, и меня затягивает в кабинет, где в расстёгнутом кителе с генеральскими звёздами раскрасневшийся человек орёт в трубку:

— Мелентьев[2], бля! Я тебе что сказал?! Высоту оставлять запрещаю! Пусть держатся до прихода подкрепления! … Нет сейчас авиации! Погода, Мелентьев, нелётная! … Артиллерию дёргать запрещаю! Они работают по другим заявкам! … Всё! Всё, я сказал!

Генерал со звоном впечатал трубку в телефонный аппарат.

— Совсем распоясались! Спорят со старшими по званию! — пробурчал он, остывая. Достал из сейфа початую бутылку дагестанского коньяка, налил себе пятьдесят грамм. Вдруг зазвонил мобильный телефон на столе. Генерал скривился на определившийся номер, но трубку взял, растянув губы в фальшивой улыбке.

— Здравствуй дорогой! … Да, всё, как ты и хотел. Сегодня и завтра подарков с неба не будет… Там меньше сотни человек для видимости. Твои джигиты пройдут и не заметят… Эээ, нет! Мы так не договаривались, я не могу их убрать. У меня своё начальство есть, которое спросит. Так что, давайте сами выбирайтесь из котла, времени уйти полно… До свиданья, дорогой!

Вот я и нашёл предателя.

Тем временем он поднял трубку аппарата и бросил: — Леночка, лимончик мне принеси. И бутербродиков с икорочкой.

Сел в кресло, начал барабанить пальцами по столу в ожидании, а я попытался взять его под контроль. Начал повторять ритм пальцев… Десять секунд, двадцать… Неужели второй раз за день не смогу? Всё-таки гибель первой марионетки серьёзно вдарила по мозгам. Как же его остановить, если не получится? Сдавать контрразведке — вариант, но время… Десантники не дождутся.

Пробую опять взять под контроль. Дохнуло холодом и запахом курева, а я ощутил под пальцами деревянную столешницу. Получилось! Так, как он там говорил? Мелентьев?

Без стука открылась дверь, в кабинет с подносом шагнула улыбающаяся девица в зелёной форме. Укороченная юбка, ноги, аппетитная фигура, на блюдце порезанный лимон и одинокий бутерброд с красной икрой — а ничё так генерал устроился.

Я прокашлялся, пробуя голос: — Лена? С Мелентьевым соедини.

— Что? А, пять минут. Сейчас ещё пару бутербродиков соображу. Может, чайку ещё заварить?

— Быстро! Мелентьева мне! — не сдержался, рыкнул во всю мощь тренированной генеральской глотки. Девушку вынесло из кабинета.

Через три секунды зазвонил телефон. Поднял трубку.

— Мелентьев?

— Так точно, товарищ генерал.

— Вот что, полковник. Политика партии поменялась. Срочно отправь Евтюхину подкрепление. Кто там у тебя рядом?

— Разведка 104-го полка. Сто двадцать десантников.

— Отправь их, только осторожно, могут нарваться на засаду. Дальше звони артиллеристам и летунам. Пусть поддержат огнём, скажешь, я приказал. Самолёты работать не смогут, а вертушки вполне.

— Принял. Разрешите выполнять?

— Выполняй.

Встал, заглянул в открытый сейф. Папки с бумагами, сверху табельное оружие в кобуре. Денег нет, как и ничего другого компрометирующего. Достал пистолет, оказавшийся Макаровым. Выщелкнул полную обойму, передёрнул затвор, нажал на спуск, обратно вставил обойму… А напишу-ка я пока сочинение.

Вывел на чистом листе бумаги большими буквами: «Явка с повинной. Я — ПРЕДАТЕЛЬ!», придавил сверху пистолетом. Надеюсь, генерал поймёт намёк и выберет одно из двух. Махнул писярик дагестанского и поморщился. Нет, не моё. Жестковат, как и грузинский. Молдавские и армянские старые коньяки больше уважаю.

Отсоединяюсь от марионетки и прихожу в себя на диване в московской сталинке.

Вдох-выдох. Надо проконтролировать, что там генерал вытворяет. Туннель, и я проваливаюсь в знакомый кабинет. Генерал в тупом оцепенении смотрит на пистолет и бумагу с признанием. Встряхнулся, с подозрением посмотрел на бутылку коньяка, понюхал и отодвинул пустой стакан.

Требовательно раздался резкий звонок мобильника, генерал вздрогнул и после пятого звонка ответил.

— Слушаю… Какая артиллерия? … Разберусь, — растерянно ответил в трубку. Оттуда в ответ полился поток брани с угрозами, и генерал разозлился. — Ты меня не пугай, дорогой! Пуганый уже! Сказал, разберусь! Погоди, сейчас всё исправим.

Отключился и схватился за голову: — Ничего не помню… Коньяк, вроде, не палёный, пил его раньше… Правильно говорят, синька — зло.

Встрепенулся, поднял трубку настольного телефона: — Лена! С Мелентьевым соедини! … Мелентьев, бля! Что происходит?

Так, и без всякого ведунства могу предсказать, сейчас он отменит все мои приказы. Напрягаюсь и с усилием захватываю контроль над телом генерала, в ухо бубнит голос полковника:

— Товарищ генерал, как вы и приказали, артиллерия отработала по скоплению боевиков, разведка выдвинулась на помощь, вертушки в воздухе, Евтюхин держится.

— Молодец, Мелентьев! Работай! — положил трубку на аппарат.

Что же мне с тобой делать, генерал? Намёков не понимаешь, сам по-хорошему не хочешь. Значит, будет по-плохому.

Взял пистолет, дослал патрон в ствол, прислонил к виску. Не знаю, получится у меня сохранить ведунские способности после очередной гибели марионетки или опять очнусь в больнице в состоянии овоща, но предателю, меняющему жизни наших парней на тридцать серебряников, не жить. Пусть лучше комбат Евтюхин со своими бойцами живёт.

В кабинете раздался выстрел.

* * *

— Что-то ты плохо выглядишь. Глаза красные, сам какой-то бледный. Ты не заболел? — в моё лицо обеспокоенно вгляделась Ксюша. Это она меня ещё не видела сразу после гибели второй марионетки, вот там точно помесь квазимоды с дракулой была.

За окном было совсем темно, когда я опять очнулся на полу в луже крови совсем без сил и с пустым источником. Подлечиться своими способностями не получилось, выпил таблетку, наскоро помылся и завалился спать. Утром проснулся от звонка будильника с больной головой. На календаре первое марта — начало весны, но во дворе ещё вполне московская зима. Очередная таблетка, быстрый перекус, аэропорт, таможня. И вот мы уже сидим в самолёте на соседних местах в бизнес-классе, готовясь к вылету.

— Нормально я выгляжу, просто не выспался.

— Неужели, с Наташей помирились?

— Если бы, — хмыкнул я. — Кино про современную войну с ВДВ смотрел. Документальное.

— Наши победили?

— А как иначе?

— Тогда в чём интрига,