Дальний остров - Джонатан Франзен

ДЖ. Ф. Меня, похоже, вы зачислили в эту же категорию — в нищие бездельники и художники-неудачники.

Личный юрист штата Нью-Йорк. Ну, вы тогда были молоды. Давайте закроем эту тему. Скажите мне, какие у вас еще есть вопросы. Говорила вам Джанелл про наш грандиозный новый фотопроект?

ДЖ. Ф. Да, говорила.

Личный юрист штата Нью-Йорк. Советую вам отвести на это побольше времени. Что еще?

ДЖ. Ф. Честно говоря, я надеялся перевести беседу в личное русло. В русло воспоминаний. Она очень много для меня значила все прошедшие годы. Многое символизировала. Для многого послужила катализатором.

Личный юрист штата Нью-Йорк. Безусловно! Конечно! И не только для вас — для всех нас! И личный угол зрения — это замечательно, не истолкуйте превратно то, что я вам говорил. Крупный план и личностный уровень — это замечательно. Она не только могущество и богатство, она и дом, и семья, и романтические отношения. Смело в это углубляйтесь, даю вам мое благословение. Только избегайте некоторых десятилетий. Грубо говоря, с шестьдесят пятого по восемьдесят пятый год. Что у вас есть из более ранних времен?

ДЖ. Ф. Из более ранних почти ничего. Можно сказать, только пара-тройка картинок для брелоков на браслете. Спуск Новогоднего шара на Таймс-сквер, эта телепередача у нас на Среднем Западе шла в одиннадцать из-за разницы во времени. Ниагарский водопад, о котором я с удивлением узнал, что его выключают на ночь. Статуя Свободы, сделанная, как нам сказали, из монеток, пожертвованных французскими школьниками. Эмпайр-стейт-билдинг. Пятнадцатимильный участок канала Эри. Вот более-менее и все.

Личный юрист штата Нью-Йорк. «Более-менее»? «Более-менее»? Вы назвали мне пять бесподобных, абсолютно подлинных американских мега-икон. Пять штук! Не так уж плохо, я бы сказал! Какой-нибудь штат стоит в этом плане хотя бы близко?

ДЖ. Ф. Калифорния?

Личный юрист штата Нью-Йорк. А кроме Калифорнии?

ДЖ. Ф. Но это был всего-навсего китч. Ничего для меня не значащий. Настоящее мое знакомство со штатом Нью-Йорк началось с детской книжки — со «Шпионки Гарриет». Первым литературным персонажем, в которого я влюбился, была девочка с Манхэттена. И не просто влюбился — я хотел быть ею. Распрощаться со всей своей приятной пригородной жизнью, перебраться на Верхний Истсайд и стать Гарриет М. Уэлш с ее блокнотом, фонариком и родителями, которые ни во что не вмешиваются. А потом, пару лет спустя, я с еще большей силой влюбился в ее подругу Бет Эллен из романа-продолжения. Тоже с Верхнего Истсайда. Лето проводит в Монтоке.[50]Богатая, худенькая, светловолосая. Восхитительно несчастная. Мне думалось, я мог бы сделать Бет Эллен счастливой. Мне думалось, я единственный человек на свете, который понимает ее и мог бы сделать ее счастливой, если бы только мне удалось вырваться из Сент-Луиса.

Личный юрист штата Нью-Йорк. Гм-м. Все это немножко, как бы вам сказать… нетипично. Я имею в виду тягу к несовершеннолетним.

Штат Нью-Йорк, конечно, очень гордится своей давней традицией многообразия и терпимости… постойте, дайте мне пару секунд, у меня мысль. (Звонит по телефону.) Джереми? Да, это Рик. Можешь уделить минуту посетителю? Да, это наш литератор, да-да, пишет что-то вроде путеводителя. Мы тут пытаемся слегка его ориентировать и… О! О, здорово, я и не знал. Терпимость и многообразие? Фантастика! Веду его к тебе. (Дает отбой.) У историка штата есть кое-что для вас. Он снабдит вас от и до. У нас такая неразбериха, правая рука не знает, что делает левая.

ДЖ. Ф. Я всем вам очень признателен. Но вряд ли мне надо, чтобы он меня снабжал от и до.

Личный юрист штата Нью-Йорк. Поверьте мне, от такого вы не откажетесь. Джереми, хе-хе, он уж снабдит так снабдит. Не хочу никоим образом охлаждать ваш собственный пыл, но, может быть, вы найдете это полезным, когда станете писать вашу книжку. Мало ли, вдруг интервью не даст вам всего, на что вы рассчитывали. Кстати, насчет правил игры у нас полная ясность? Можете их повторить?

ДЖ. Ф. Держаться подальше от интересных десятилетий?

Личный юрист штата Нью-Йорк. Да. Отлично. И от этого вашего пристрастия к маленьким девочкам.

ДЖ. Ф. Но я же сам был мальчиком!

Личный юрист штата Нью-Йорк. Я просто вас предупреждаю, что это не придется ей по сердцу. Ваша страсть к ней и к ее захватывающим дух новым проектам? Да и еще раз да! Ваша страсть к некой вымышленной неполовозрелой девчушке с Верхнего Истсайда в зверские шестидесятые? Совсем иное дело. Пойдемте-ка со мной.

ДЖ. Ф. Могу ли я хотя бы приблизительно узнать, когда мне наконец удастся с ней встретиться?

Личный юрист штата Нью-Йорк. Джереми! Вот, познакомься с нашим литератором. Он житель Манхэттена, что интересно.

Историк штата Нью-Йорк. Терпимость… многообразие… и центральное положение. Вот они, три ключевых слова, предопределяющих первенство штата Нью-Йорк.

Личный юрист штата Нью-Йорк. Оставляю вас, чтобы вы могли поболтать наедине.

Историк штата Нью-Йорк. Терпимость… многообразие… центральное положение.

ДЖ. Ф. Здравствуйте, рад с вами познакомиться.

Историк штата Нью-Йорк. К северу — пуританская Новая Англия. К югу — огромные колонии с плантациями, где процветает рабство. Посередине — прекрасный глубоководный порт и система вполне судоходных внутренних водных путей, изобилие природных ресурсов, население — меркантилистски[51]настроенные и славные своей терпимостью голландцы. Эта нация одной из первых недвусмысленно продемонстрировала связь между хорошим бизнесом и личной свободой — между обогащением и просвещением; Новые Нидерланды[52]— ее детище. Голландская Вест-Индская компания прямо запретила религиозные преследования, чем изрядно разозлила губернатора-аристократа Питера Стёйвесанта. Первые евреи добрались до Нью-Йорка в 1654 году, там они поселились бок о бок с квакерами, которые эмигрировали из Англии, и с пуританами-нонконформистами из Массачусетса, включая Анн Хатчинсон[53]и ее семью. Компания порицала Стёйвесанта за притеснение евреев и квакеров. Защищаясь, он жаловался, что Новые Нидерланды, цитирую, «населены оскребками всех наций». К счастью для всех нас, удивительная внучка Новых Нидерландов — дорогой наш Имперский штат — и сегодня населена так же. Она оказывает радушный прием ООН, и немыслимо, чтобы это делал кто-то другой; она пламенная сторонница равноправия геев, лесбиянок и транссексуалов, она черпак плавильного котла народов, она колыбель американского феминизма. Родители учеников из одного лишь школьного округа в Элмхерсте в нью-йоркском Куинсе говорят дома почти на ста пятидесяти языках. И при этом все они изъясняются на одном универсальном языке…