Мертвый шар - Антон Чиж

Шар выпал из массивной ладони бильярдиста, плечи опустились, и весь он сдулся, словно кукла на самоваре, из которой выпустили пар. Бдительная барышня фон Рейн успокоилась.

– Господин Ванзаров. – Нил говорил тихо, за триумфом Клавеля его было едва слышно. – Могу вам поклясться чем угодно… Спасением души, жизнью своей матушки, жизнью нерожденного ребенка моего. Чем хотите. Никакого шантажа не было…

– А что было?

– В том-то и дело: ничего! – крикнул Бородин и осекся. – Знаю, не верите мне. Да, у каждого есть грешки, раз уж покопались в них, но это моя болезнь и мой стыд, ничего не могу поделать. Я хотел себя наказать, женившись на одной из… таких девочек, то есть проституток, которым испортил жизнь… Это моя боль и мой грех, они со мной всегда, они сильнее меня. Понимаете вы это?

– Хотите убедить, что не убивали Варвару и Марфушу? – быстро спросил Родион, так старательно готовивший свою атаку.

– Клянусь вам…

– Назовите кто. Вы должны знать.

Ноги подкосились, тело бильярдиста поехало вниз. Все еще держась за борт стола, Нил сползал на пол, так что виднелась одна голова. По щекам его побежали сырые ручейки. Сильный мужчина натурально рыдал на коленях:

– Клянусь! Я ничего не понимаю. Это кошмар, рок, напасть, не знаю что. Варвара умерла. Тонька отравилась. Марфуша разбилась, Аглая ходит сама не своя, матушка весь день рыдает, я живу как в аду. Умоляю, поверьте мне. Я так боюсь…

Даже стальная логика с таким же сердцем, бывает, сдаются. Подхватив массивного господина под мышки, Родион кое-как подтянул его тело, сотрясаемое рыданиями. Стакан воды, который принесла заботливая Ирма, оказался весьма кстати. Клацая зубами, Нил выпил, отдышался и успокоился.

– Простите, – кое-как проговорил он. – Вам не следовало этого видеть. Не сдержался, накипело… Ребенка Варвариного жалко. Я бы его не оставил, воспитал, научил играть в бильярд, рос бы в нашем доме.

– У вас остается второй шанс – с Олимпиадой Ивановной.

– Да-да, конечно… Это счастье.

– Придется поверить, что вы не Синяя Борода, – утешил жестокий юноша. – Во всяком случае, пока. А то мало ли что придет в голову, чтоб не жениться.

Бородин издал протяжный и жалобный стон, будто из резиновой игрушки вышел воздух.

– Ладно вам, шуток не понимаете. Лучше расскажите про Марфушу.

Размазав слезы здоровенной ладошкой, что выглядело жалостливо и комично, Бородин признался, что не знает о ней ничего.

– Блаженная, да и только, что тут скажешь, – добавил он. – Может, Аглая знает.

– Кстати, про Аглаю. Какие у нее литературные вкусы?

– Литературные? И это вас интересует? Удивительный человек…

– И все же – какие?

– От вас – нет секретов. Нянюшка боготворит классическую литературу, в основном драматургию. Когда-то в юности мечтала быть актрисой, но не получилось. Обожает читать всякие пьесы. Чем древнее, тем лучше. Греки всякие и прочая ерунда.

– А научная литература? Химическая? Медицинская?

Нил горько усмехнулся:

– Когда ей? Да и зачем? Изучать химические процессы варки варенья или установку банок при простуде?

– Вот и мне любопытно, зачем домоправительнице читать «Судебную медицину» доктора Карла Эммерта 1882 года издания.

– Вот уж не знаю. Спрошу.

– А заодно выясните у няни еще один пустяк.

– Пожалуйста. А что именно?

– Узнайте у нее, что за родственник госпожи Нечаевой лишился глаза, который оказался на горке ягод.

– Как? – глупо вылупился Бородин.

– Это я вас спросил, – поправил Ванзаров. – Забыть не могу, сколько варенья погибло.

Убедившись, что бильярдист достаточно пришел в себя, чтобы вернуться на представление Клавеля, Родион отпустил его и остался с Ирмой. Чтобы пошептаться в одиночестве. Даже если кто-то захотел бы подслушать – ни за что бы не смог: восторги фанатов карамболя оглушили отель.

Быть может, счастье – это всего лишь не мучиться с поиском своего места в мире. Афанасию Курочкину повезло необычайно. Почти сразу нашел он свое призвание. Призвание быть филером. Не сказать чтобы маленький Афанасий грезил о филерской службе, но как-то само собой вышло, что попробовал раз – и понравилось навсегда. Филерская доля была не тяжела для Курочкина. Мог он сутками пропадать на посту, не есть, не спать, а только вести назначенный объект. Наверное, в прошлой жизни был волком или тигром и в этой привычки зверя пригодились удивительно. Афанасий испытывал необъяснимый охотничий азарт, когда вел жертву, был невидимым и знал каждый шаг ее, нет, вздох. Филерский талант, одним словом.

Наблюдение за Блохой стало доставлять удовольствие. Барышня появилась в дверях через два часа, но была одета неброско, во все черное. Чтоб, значит, быть незаметной. Вот ведь глупышка. Осторожно осмотрелась по сторонам, заглянула на другую сторону улицы и только тогда крикнула извозчика. Такую манеру филер очень любил: объект знает, что его ведут, пытается засечь преследователя, но видит только обычных прохожих. Где ей обмануть самого Курочкина. Приятное волнение, всегда возникавшее, когда объект начинал проявлять строптивость, растеклось в душе Афанасия.

Блоха приехала на Апраксин рынок, велела извозчику ждать, побродила по темным закоулкам, зашла в трактир без вывески, где было темно и накурено, вышла оттуда под ручку с лихим пареньком, проехала с ним на Литейный проспект, пробыла в Версале с час и уже одна вернулась в меблированные комнаты.

Следующая вылазка была предпринята, когда на улицах зажглись газовые фонари. Блоха принарядилась в светлое и неторопливо, как на работу, отправилась по Вознесенскому. Почти сразу ее остановил худощавый молодой господин. Посмеялись, договорились и взяли извозчика. И тут Афанасий чуть не потерял объект. Ожидая, что бланкетка повезет клиента в Версаль, занял позицию на углу Екатерининского канала. Но когда Блоха исчезла более чем на пять минут, понял, что совершил ошибку. Бросившись со всех ног, успел заметить пролетку, повернувшую на Забалканский проспект. Ноги, которые кормят филера не хуже волка, не подвели.

Оказалось, Блоха повезла мужчину в трактир Сурогина, известный отличной бильярдной залой, где играла сама Мария Нилова – загадочная дама, всегда в черном платье, про которую ходил слух, что это переодетый мужчина, беглый монах.

Трактир был полон. На одном столе играли, другие были свободны. В этот вечер Нилова дала себе выходной или же отправилась смотреть на Клавеля. Заказав в бильярдную пива, Блоха предложила господину партию на три рубля. Пари было принято, игра началась.

Не всякий человек, входивший в соприкосновение с объектом, награждался кличкой. Однако новый господин такой чести удостоился и был занесен в филерскую книжечку под именем Стручок. Придумывание имен, хлестких и метких, было еще одной приятной стороной филерской работы.