Повседневная жизнь осажденного Ленинграда в дневниках очевидцев и документах - Коллектив авторов

отгородить и обнести проволокой. От вора это не спасение, но, может, до некоторой степени поможет. Проволоку я уже нашел.

22 июня 1942 года

Минул год войны, а конца ей не видно. Тов. Сталин приказал разгромить врага в 1942 году. Охотно верю, приказ будет выполнен.

3 июля 1942 года

Наши войска оставили Севастополь. Немцы жмут на всех фронтах. Идут ожесточенные бои. Только за один день наши потеряли на курском направлении около 250 танков и более 15 000 убитыми и ранеными[26]. Ждем штурм Ленинграда. Готовимся к встрече «гостей». Настроение ленинградцев все же бодрое. Продолжается эвакуация из города больных, детей и всех не работающих на оборону. Даже на Невском становится совсем пусто, и в любой день и час можно на ходу читать газету. Столкнуться уже не с кем.

18 июля 1942 года

За 500 рублей у нас в городе сейчас можно купить шикарную обстановку на всю квартиру. Получилось это в связи с массовой эвакуацией. Я купил за 20 рублей граммофон с десятью пластинками, хороший комод за 50 рублей. Шкаф за 100 рублей никто не берет (цена его в магазине 470 руб.). Кожаный диван – 100 руб. Деньги имеют большой вес.

С питанием стало легче. Я уже рву ботву турнепса, свеклы, щавель и лебеду. Варю борщ.

26 июля 1942 года

Уже больше недели днем и ночью идет дождь. Моя продукция «плачет» и окончательно раскисла. Каких только мер не принял, но от повышенной влажности избавиться не могу. Все, что изготовлено за месяц, фактически брак. Не знаю, что можно придумать и что можно еще предпринять, хорошо, что меня нельзя обвинить в нарушении технологического процесса. Увлажнение происходит уже после того, как все анализы и испытания покажут положительный результат. Положение угрожающее. С такой погодой, того и гляди, сядешь в лужу, а то и в тюрьму.

30 июля 1942 года

Как предполагал, так и случилось. Когда начальнику цеха С-ву «загнали ерша», да, видимо, «двухперого», он поспешил отыскать себе оправдание. Свалить всю вину ему, конечно же, легче всего и удобнее на меня. Он это и сделал. Узнав об этом, я поспешил его опередить и «ввиду отсутствия технического образования» попросил директора освободить меня от обязанностей начальника мастерской. Просьба моя удовлетворена. Меня назначили мастером. Что я потерял от этого? Мне, кажется, только выиграл. Я потерял один обеденный талон, зато буду получать на 300 рублей больше. Кроме того, работа намного легче, менее ответственная и через каждые два дня буду иметь выходной. Конечно, морально мне это неприятно, но это много лучше, чем быть козлом отпущения всех своих и даже чужих грехов.

19 августа 1942 года

С питанием у меня стало лучше. В городе много овощей, и я имею возможность покупать их по дешевке. Уже три раза ходил в лес за грибами. Вчера принес чуть ли не полное ведро. Грибы сейчас очень приятная вещь и очень в цене. В ход идут все подряд, кроме мухоморов. Поганок нет. Такого понятия не существует. Грибы собирают всюду: около дорог, под заборами, на пнях, грядах и даже в своем сарае на дровах. Все идет в ход, и все вкусно.

На моем огороде все растащили. Особенно жаль морковку. Стоит она столько же, как хлеб на черном рынке, 400–450 руб. за килограмм. Но все же кое-что досталось и мне. Огород мне дал не один ужин и завтрак.

1 января 1943 года

Отметил Новый год тем, что взял хлеб на 1-е и 2-е число и весь сразу съел – 750 г булки и 250 г хлеба. Это великолепно, но этого очень мало. Булка так хороша, так приятна, что ее можно съесть пять раз постольку. Неужели было время, когда я ее не хотел? Неужели настанет день, когда хлеба и булки я наемся вдоволь?

3 января 1943 года

Начался сбор средств на эскадрилью самолетов «Красногвардеец». Хотя с деньгами я и бедствую, как нищий (нет ни копейки за душой), я все же пожертвовал на это 900 рублей.

По бригаде средняя подписка составила 320 рублей. Придется что-нибудь продать, чтобы выплатить эту довольно чувствительную сумму.

5 января 1943 года

Завод встал. Нет селитры. Это тяжело пережить. Это кошмар. Ходить на завод, днями мерзнуть в неотапливаемых мастерских и ничего не выпускать. Ведь это почти то же, что и в прошлом году. Трудно предполагать, чем для меня кончится эта зима.

С питанием становится все хуже и хуже. Раньше в рационе, помимо карточек, было кое-что дополнительно, а сейчас нет совершенно ничего. Овощей нет совершенно. Выданные талоны пропадают.

6 января 1943 года

Всегда удивлялся и не верил, когда говорили, что деньги и денежные знаки можно подделывать нелегально. Оказывается, это вполне правдоподобная вещь. Петров и его жена, проживавшие этажом выше, над нашей квартирой, печатали банкноты (больше всего тридцатки) и карточки в нужном для себя количестве. Жили и не знали нужды. При обыске у него нашли шесть тысяч рублей.

19 января 1943 года

Настал и на нашей улице праздник. Я ничего не знал, ничего не слышал, но ночью спал очень дурно, снились жуткие сны, и восемь раз вставал с постели. Наконец в шестом часу утра встал, оделся и пошел на завод.

Проходя по Ржевке в 6 часов утра, я услышал о том, что наши войска прорвали блокаду Ленинграда и мы теперь уже на Большой земле. В магазине я убедился, что это так и есть. Люди ликуют, плачут, обнимаются. Дело доходит чуть ли не до поцелуев. Точь-в-точь, как раньше было на Пасху.

Такого дня я в жизни еще не переживал. В столовой, цехе – всюду только и был об этом разговор. Никто не работал. К рассвету город украсился флагами, всюду играла музыка и до позднего вечера не могли излить полностью всего ликования и торжества. Настал и для нас праздник. Настал этот долгожданный день! Мы уже не в кольце. Мы уже на Большой земле! Операцией руководили: Ворошилов, Жуков, Говоров, Мерецков. Слава великим воинам! Слава боевым орлам! Ленинградцы их заслуги не забудут! Спасенный народ их отблагодарит сердечной теплотой. Слава героям! Слава седым орлам!

23 января 1943 года

Завод продолжает стоять. Нет топлива. Рабочие слоняются по цеху, мерзнут и ничего не делают. Мне работы хватает. Я назначен политруком роты 29-го рабочего батальона. Приходится усиленно заниматься самому и готовить бойцов. Сегодня полный день ходили на рекогносцировку участка обороны. Перемерзли все. Морозы лютые, до