Шанс для неудачников. Том 2 - Сергей Мусаниф

Копия архива, которую Джек вытащил со «Спектрума», оказалась неполной, но звездные карты внутреннего пространства Гегемонии, ради которых и была затеяна эта вылазка, там присутствовали. Конечно, они устарели почти на двести лет, но имперцы не могли похвастаться и такими, и их аналитики писали кипятком от восторга.

Юный энсин Бигс, которому доводилось бывать в летней императорской резиденции со школьной экскурсией, взял на себя роль моего гида, и следующий после прилета день мы провели, лазая по живописным окрестностям, осматривая императорскую конюшню, зверинец, демонстрирующий экспонаты с разных миров Империи, музей древнего оружия и прочие достопримечательности, представляющие интерес для туристов.

В иное время экскурсия показалась бы мне дико познавательной, но сейчас моя голова была занята другим, и я слушал юного энсина вполуха.

На «Спектруме» оставалось в живых чуть больше восьмисот человек, и это было внуки тех, кому довелось служить на этой базе во времена Альянса. Огромная станция без труда могла обеспечить небольшое число выживших всем необходимым, а люди, рожденные в таких суровых условиях и никогда не ступавшие ни на одну из планет, не склонны к клаустрофобии и космическому безумию.

Они были потомственными военными и получили соответствующее воспитание. Они выросли на уставе и смысл своего существования нашли в следовании записанным в нем правилам. Долгое время они считали, что от внешнего мира остались только осколки вроде того, на котором жили они сами, и они уже не ждали помощи извне.

Тот факт, что первыми на «Спектрум» наведались кленнонцы, оказался для них неприятным сюрпризом, но он же давал надежду, что для человечества еще не все кончено. Реннер сдержал свое обещание и отправил им посылку с гуманитарной помощью, а также несколько файлов, из которых они могли бы почерпнуть сведения о нынешнем состоянии дел в Исследованном Секторе Космоса, а когда мы оказались на Кленноне, он отдал приказ дипломатическим службам, чтобы они сообщили о «Спектруме» марсианскому военному правительству. Как сложилась их дальнейшая судьба, мне неизвестно.

Но чаще всего я вспоминал о своей встрече с Кридоном, который из главы старого и могущественного клана превратился в главу Гегемонии и стал нашим главным врагом. Кридон был мудр, дальновиден и жесток. Именно он стоял за спиной Визерса, и именно он больше всех выиграл от гиперпространственного шторма, который устроил мятежный генерал. Способен ли он поделиться своей властью хоть с кем-нибудь? Вряд ли.

Выиграем ли мы что-то от его смерти? Скорее всего, да. Но вот что именно мы можем выиграть — это вопрос открытый.

Если в Гегемонии наступит хаос, как это скажется на планах ящеров по уничтожению остальных разумных форм жизни?

Древний флот скаари, который летит к человеческим рубежам, принадлежит не только клану Кридона. Как поведут себя экипажи остальных кораблей при известии о смерти владыки? Продолжат ли они полет или будут ждать приказов от нового главнокомандующего? А если нового главнокомандующего, способного отдавать приказы всем кланам, больше не будет?

— Император прилетает завтра, — сказал Реннер.

Мы были на открытом стрельбище близ летнего дворца, в руках адмирал держал тяжелый кленнонский арбалет, нашедший свое применение в качестве охотничьего оружия имперской аристократии. Круглая мишень, стоявшая в пятидесяти шагах от нас, была утыкана стрелами так, что напоминала дикобраза.

Реннер объяснил, что легче всего ему думается на свежем воздухе и с оружием в руках.

— Он уже знает о нашем плане?

— В общих чертах, — сказал Реннер. — Подробности я сообщу ему при личной встрече.

— Как вы думаете, он согласится?

Реннер выпустил очередную стрелу, и она воткнулась в десятке сантиметров от центра мишени.

— Полагаю, что согласится, — сказал Реннер. — Должен согласиться. Наш план… я не назову его хорошим и стопроцентным решением проблемы, но, похоже, что оно единственное. У нас есть возможность выстоять против вторжения старого флота скаари, но это настолько нас ослабит, что мы не сможем оказать достойное сопротивление следующей волне. Союз с Левантом, которого мы достигли, может только отодвинуть неизбежный конец на пару десятков лет. В долговременной перспективе наши шансы стремятся к нулю.

— Сколько времени потребуется на подготовку?

— Не больше полугода, — сказал Реннер. — Нам ведь не нужно изобретать ничего нового. По большому счету, это обычная диверсионная операция, только без плана отхода, что значительно облегчает планирование.

— Это меня и беспокоит, — сказал я.

— Что именно?

— Наш план не подразумевает, что кто-то сможет остаться в живых. Наберете ли вы необходимое количество участников?

— Любой кленнонский военный по умолчанию готов отдать жизнь за Империю и сделать это в том месте и в том времени, на которое Империя укажет, — заявил Реннер.

— Теоретически, — сказал я. — Но при любом, даже самом опасном задании у исполнителей остается шанс уцелеть, а здесь этого шанса не будет. Меня беспокоит то, что команда, набранная из заведомых смертников, может не справиться с заданием.

Реннер взвел арбалет и положил в желоб новую стрелу.

— Вы не кленнонец, — сказал он. — Вы не понимаете.

— Возможно, — согласился я. — Все нормальные люди хотят жить, а это значит, что на участие в походе согласятся либо те, кому нечего терять, либо восторженные юнцы вроде энсина Бигса, либо те, кому тупо прикажут. В любом случае вряд ли это хорошо скажется на их боевом духе.

— Я все время забываю, что вы не военный, — улыбнулся Реннер. — Вы служили в армии и даже участвовали в боях, но вы не военный. Тем более вы не кленнонский военный. Я не собираюсь никому приказывать. В поход пойдут только проверенные бойцы и только добровольцы, и боевой дух их будет силен, как никогда.

— Вы правы, — сказал я. — Я не понимаю.

— Как вы думаете, почему я сам отрубил голову генералу Визерсу? — Риттер засадил арбалетную стрелу в центр мишени и отложил оружие в сторону. — У кленнонцев так принято, что, если ты приговариваешь кого-то к смерти, ты должен быть готов сам привести приговор в исполнение. Если ты принимаешь какое-то непопулярное решение, ты должен одним из первых столкнуться с его последствиями. Это придумано не вчера, многие поколения воспитывались на этих принципах. Каждый офицер, посылающий своих солдат на смерть, должен быть готов их возглавить. Не теоретически. Это на самом деле работает.

Легкий прохладный ветерок пробежался по стрельбищу и приласкал коротко подстриженную траву.

— Я — самый старый офицер Империи, и я сам возглавлю этот поход, — сказал Реннер. — Мои люди пойдут за мной. Мои люди пойдут за мной куда угодно, даже если мне вздумается отправиться в ад.

Я не стал уточнять, что именно туда им и предстоит отправиться. Это было слишком очевидно.