Банк 4.0: Новая финансовая реальность - Бретт Кинг

Рисунок 1. Выступление Джека Ма на Всемирном экономическом форуме в 2015 году (изображение предоставлено Всемирным экономическим форумом)

Джек Ма четко обозначил, что, как основатель крупнейшего в мире финтех-стартапа, он понимает: в цифровую эпоху развитие физической инфраструктуры не поможет сформировать бренд. Если вы стремитесь к быстрому росту, вам нужно взять за основу цифровые технологии.

Будущее финансового сектора связано с качеством клиентского опыта при получении финансовой услуги, повсеместно доступной благодаря новым технологиям: технологиям, которые допускают быстрое масштабирование; технологиям, которые позволяют решить вопрос доступности финансовых услуг, проблему мошенничества и краж персональных данных, задачу отказа от ненужных формальностей и т. п. Раз за разом финтех-компании первыми на рынке предлагали клиентам такие возможности на базе технологических платформ, которые сегодня составляют основу повседневно используемых финансовых услуг. В Китае первыми на рынок вышли платежные системы Alipay и WeChat, и они остаются лидерами. В США сервисы PayPal, Venmo и Square появились за годы до сети Zelle и ей подобных. Привлечение и обслуживание клиентов только через цифровые каналы первыми внедрили альтернативные и не имеющие физической сети банки. Когда таким игрокам удается масштабировать бизнес, традиционным участникам рынка волей-неволей приходится перенимать новые форматы взаимодействия с клиентами[166].

У всех финтех-компаний мира по сути одна и та же задача. И это не уничтожение банков, агентов, брокеров и страховщиков, а уничтожение помех, которые сегодня являются неотъемлемой частью финансовых услуг. Таково их стремление, так они понимают свою миссию. Банкам же еще до запуска трансформационных проектов приходится бороться с унаследованными ограничениями внутренних систем, сопротивлением сторонников и исполнителей комплаенс-процедур, нехваткой инициативности со стороны руководства и опасениями сотрудников по поводу каннибализации существующих «каналов». Отсюда следует, что по сравнению с традиционными игроками финтех-компании всегда будут более эффективно расходовать средства инвесторов, направляя их на мероприятия по сокращению помех для клиента.

Таким образом, самыми быстроразвивающимися организациями в сфере финансовых услуг неизбежно оказываются не банки, а технологические и финтех-стартапы, а также альтернативные банки. Значит ли это, что в будущем банки нам не понадобятся? Очевидно, что сегодня во многих регионах мира люди ежедневно используют финтех-разработки под задачи, которые раньше могли решить только банки. Согласно прошлогодним наблюдениям Ernst & Young за динамикой на 20 рынках, освоение финтех-решений потребителями, имеющими доступ в интернет, составило в среднем 33 %, а в Китае достигло 69 %.

Я не утверждаю, что все банки исчезнут. Однако стандарты работы задают уже не они: формат повседневного банковского обслуживания примерно в 2025 году будет в значительной степени определяться достижениями технологических стартапов, а не инновационными предложениями традиционных банков. Финтех и техфин, а не банки и регуляторы, рисуют картину будущего.

Норман Чань, глава Управления денежного обращения Гонконга, имел в виду именно эту проблему, когда анонсировал состоящий из семи пунктов план по обеспечению конкурентоспособности Гонконга в части привлекательности регуляторной среды. Выступая на ежегодной конференции Гонконгского института банкиров, Чань отметил, что традиционные банки не могут внедрять инновации с необходимой скоростью, поэтому, стремясь сохранить лидирующие позиции Гонконга как международного финансового центра, его Управление обратилось за помощью к финтех-сектору. Только вдумайтесь: Гонконг связывает свое будущее в качестве ведущего финансового центра с поощрением инноваций в среде финтех-компаний и не полагается на традиционные банки. Недостаточная инновационность крупных игроков сегодня становится угрозой рынку.

Если вспомнить наиболее «подрывные» инновации за последние 250 лет, от парового двигателя до телефона и компьютера, то станет совершенно очевидно: следование методу первых принципов означает самые новаторские разработки, самые заметные прорывы и самые революционные изменения на рынках. Подобные изменения крайне редко инициируют традиционные игроки, постепенно и неспешно внедряющие у себя что-то новое. Именно это Энтони Дженкинс назвал «моментом Kodak» для банков. Аналогия более чем удачная: хотя именно компания Kodak разработала технологии, на базе которых были созданы цифровые камеры, она не сумела приспособиться к цифровой эпохе и потерпела крах.

Однако будущее банков не столь печально. Во-первых, когда дело доходит до денежных вопросов, люди довольно консервативны, поэтому изменения в поведении потребителей в части финансовых услуг происходят медленнее, чем, скажем, в отношении покупки музыки или использования цифрового видео; тем не менее, как показывает вышеупомянутое исследование Ernst & Young, привычки всё же поддаются корректировке. Во многих случаях «подрывные» инновации в сфере финансовых услуг являются следствием эффекта сетевой выгоды[167]. Деньги любят движение: мы оплачиваем покупки и счета, пересылаем деньги друзьям, платим за аренду, – и если наши контрагенты объединены общей сетью, то меняется и поведение, а не только счет, на котором лежат деньги. На платежи приходится до 80 % нашего повседневного взаимодействия с финансовыми институтами, поэтому, меняя формат платежей, мы рискуем потерять возможность получить кредит, стать участником сберегательной программы, произвести оплату в точках продаж и т. п.

В Китае повседневное поведение в части платежей меньше привязано к пластиковым картам и чекам, поэтому перемены будут происходить гораздо быстрее из-за меньшего сопротивления эффекту сетевой выгоды. Если вы один из тех банкиров, которые утверждают, что британцы и американцы через 30 лет всё еще будут расплачиваться чеками, вы, по сути, признаёте: в том, что касается повседневных денежных операций, а возможно, и функций ведущих финансовых центров, Великобритания и США с готовностью уступят лидерство Китаю, Индии, Кении и большинству стран Европы. Вот почему я никогда не соглашусь с доводом, который не раз слышал от банкиров: мол, регулятор не позволит такому случиться. Это абсурд. Посмотрите, например, на регуляторов Шанхая, Гонконга, Сингапура, Лондона. Они организуют работу «песочниц», реализуют концепцию открытого банкинга, разрабатывают правила проведения ICO и сотрудничают с финтех-компаниями, потому что понимают: будущее финансовых услуг создается сегодня. Если данные юрисдикции намерены сохранить за собой позиции ведущих финансовых центров, они не допустят прекращения финтех-разработок, потому что это существенно замедлит процесс инноваций. Зачем регулятору защищать унаследованные из прошлого форматы поведения в динамичной среде, преобразующей финансовые услуги? Такая политика навредила бы его собственному рынку.