Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2 - Александр Дюма

Вечером Жанну сразила лихорадка; все сочли, что причиной недомогания была усталость после напряженного дня. Сестра не отходила от нее.

Рене и сэр Джеймс о чем-то беседовали. Адда, которую они позвали, чтобы узнать новости о состоянии здоровья Жанны, рассказала им, что из ее комнаты доносились рыдания, и, боясь быть услышанной, она ушла.

Джеймс, заметив беспокойство, проявляемое Рене к печали, в которой пребывали сестры, вернее, одна из них, — Адда подтвердила, что плакала только Жанна, — пообещал ему на следующий день выяснить тайну.

В тропической зоне свежесть ночей очаровательна. Двое молодых людей гуляли допоздна — до часу ночи. Сквозь кисею штор они увидели, как, словно звезда в тумане, дрожал огонек свечи в комнате Жанны.

Рене был сведущ во многих науках: бывали случаи, в сражениях ли, в других переделках, когда ему приходилось доказывать, что медицина и хирургия вовсе не чужды ему.

Вот и сейчас он был скорее опечален, нежели удивлен, когда к нему явился сэр Джеймс и от имени Элен просил его посетить Жанну, страдания которой со временем только усиливались. Было бы нелепо отказать в этой просьбе после того, как между молодым человеком и двумя сестрами установились столь близкие и доверительные отношения. Разумеется, Жанна хотела видеть его одного. Когда он предложил Элен пойти с ним, та ответила, что ее присутствие повредит задушевности разговора.

Итак, Рене отправился один. Он осторожно постучал в дверь и услышал в ответ дрожащий голос: — Войдите.

Жанна лежала на длинной кровати, и все ставни в ее комнате были притворены, чтобы полумрак поддерживал свежесть воздуха в комнате, а через щели в ставнях проникало дуновение легкого ветерка.

Увидев входящего Рене, Жанна привстала и протянула ему руку.

— Вы пожелали видеть меня, милая сестра. Я перед вами.

Жанна указала ему на кресло, стоявшее рядом с изголовьем ее кушетки, и сама переменила свое положение, издав при этом тяжелый вздох.

— Вчера, — начала она, — по возвращении в колонию, когда моя сестра объявила о своем желании приобрести этих благородных животных, оказывавших нам столь доблестные услуги, вы предложили нам считать их своими, а потом объявили о том, что должны покинуть нас через несколько дней.

— Это правда, — ответил Рене, — все складывается таким образом, что я вынужден уехать. Я испросил разрешения у своего командования, — и оно, проявляя особую благосклонность, пошло мне навстречу, отпустив меня на то время, которое необходимо, чтобы сопровождать вас в пути и доставить домой. Таким образом, я исполнил свой долг, благодарение Богу, вы и ваша сестра у себя дома, живы и здоровы. Ваша сестра обрела покровителя, которого ждала и искала, и первый же миссионер на пути в Китай или Тибет освятит их союз.

— Вот именно, — ответила Жанна, — моя сестра пожелала, чтобы вы оставались и помогали этому союзу.

Рене грустно посмотрел на Жанну и взял ее руку в свои ладони:

— Жанна, вы ангел, — произнес он, — и чтобы не согласиться с вами, нужно иметь очень веские причины.

— Итак, вы отказываетесь? — спросила Жанна со вздохом.

— Так надо, — ответил Рене.

— Признайтесь, что вы так и не раскрыли действительную причину своего отъезда.

Рене взглянул ей в глаза.

— Вы хотите, чтобы я вам о ней рассказал? — спросил он.

— Хочу, какая бы она ни была, — ответила Жанна. — Порой правда, чем она горше, тем вернее излечивает душу. Я жду!

— Жанна, — твердым тоном начал Рене, призвав на помощь все свое мужество, — к своему несчастью, вы влюблены в меня.

Жанна вскрикнула.

— Что же до меня, то я не могу принадлежать вам.

Жанна спрятала в ладони свое лицо: она тряслась от рыданий.

— Мне не хотелось говорить вам того, что вы сейчас слышите, Жанна, — продолжил Рене, — но я всегда полагал, что дело чести называть вещи своими именами.

— Хорошо, — произнесла Жанна, — оставьте меня.

— Нет, — ответил Рене, — теперь я не оставлю вас до тех пор, пока не расскажу о том, что разлучило нас; у вас же будет возможность рассудить нас.

— Рене, — сказала Жанна, — вы видите, как я слаба, у меня нет сил для того, чтобы отказать вам; рассказывайте же, что стоит между нами и какая непреодолимая преграда не позволила нам быть вместе. Довершайте же! Вы нанесли мне рану, теперь же следует ее прижечь.

— Позвольте мне коснуться вас не твердыми руками хирурга, а нежными ласковыми руками брата, Жанна: не думайте о том, что так старались укрывать от меня и что все же оказалось мне известно. Вложите свои руки в мои, опустите свою голову мне на плечо. Я вовсе не желаю, чтобы вы меня разлюбили, Боже упаси! Я только лишь хочу, чтобы вы любили меня по-другому. Милый друг, вы родились в 1788 году; вам было всего два года, когда в ваш родительский дом прибыл молодой ваш родственник по имени Гектор де Сент-Эрмин, пожелавший выучиться под руководством вашего отца морскому делу и пуститься с ним в плавание. Это был третий сын старшего брата вашего отца, графа де Сент-Эрмина. Если вы не сохранили о нем воспоминаний, ваша сестра непременно должна помнить его.

— Я тоже его помню; но что общего у этого молодого человека с тем непреодолимым препятствием, которое разлучило нас?

— Жанна, дайте мне возможность рассказать обо всем по порядку: когда я закончу, у вас не должно остаться никаких сомнений в моем добром к вам отношении.

Юноша уехал вместе с вашим отцом, трижды участвовал в морских путешествиях и едва начал входить во вкус своего нового занятия, как грянула Революция, а в 1792 году его отец призвал его к себе. Вы, должно быть, помните его отъезд, Жанна: он был невесел, и было пролито немало слез; он не хотел оставлять вас, кого назвал своей маленькой женой.

Будто молния озарила сознание Жанны.

— Гектор, — продолжал Рене, словно не замечая смущения Жанны, — вернулся в отцовский дом и стал свидетелем того, как отец его был обезглавлен, старший брат расстрелян, а еще один брат — отправлен на гильотину. Верный данной присяге, он поклялся продолжить их дело и быть ему преданным. Затем наступил мир. Гектору показалось, что все кончено и он может оглянуться вокруг, зажить по-новому, любить и надеяться.

— И он полюбил мадемуазель де Сурди, — сказала Жанна дрогнувшим голосом.

— И он полюбил мадемуазель де Сурди, — повторил Рене.

— Однако что стряслось потом? — спросила Жанна. — Куда он исчез в момент подписания брачного контракта, да так, что никто не мог ответить, как и почему? Где он? Что с ним стало?

— Тогда в гостиной г-жи де Сурди появился один из его друзей и потребовал от него быть верным данной клятве. Он скорее был готов отказаться от счастья и подвергнуть жизнь опасностям, нежели нарушить слово, которое дал. Он бросил перо, которым собирался подписать брачный контракт, незаметно покинул зал и понесся туда, куда его звали голоса покойного отца и братьев. Его схватили, и вместо того, чтобы быть расстрелянным, о чем он сам просил, он, благодаря высокому покровительству, отделался тремя годами заключения в тюрьме Тампль. По прошествии трех лет Император, считавший его мертвым, узнал, что он уцелел, и, рассудив, что три года тюрьмы не могут быть достаточно суровым наказанием для человека, восставшего против его власти, распорядился отправить его на службу простым солдатом или матросом без малейшей надежды на повышение по службе. Гектор, получивший первые уроки морского дела у вашего отца, попросился обратно в море. Ему была предоставлена полная свобода выбора. И, рассудив, что в вольном плавании он будет не так стеснен, как в армии, отправился в Сен-Мало и записался в экипаж к Сюркуфу, на бриг «Призрак».