Лопнувшее колесо фортуны - Валентина Андреева

Пока Анюта наливалась гневным негодованием, а мы с Аленой просто хлопали глазами, хозяйственная Наташка успела обеспечить полную комплектацию всех необходимых нам предметов. Аккуратно лавируя между разложенными на полу подарками, включая Николашу, перетащила реквизит в располагающуюся напротив комнату.

– Ты знаешь типа, выселившего тебя с койки? – поинтересовалась я у Анюты, отвлекая ее от жестоких планов отмщения мужу и сокроватнику.

– Андрей. Талантливый программист. Вместе работают, вместе спят, – со злостью ответила она и гордо покинула спальню.

Двери в комнате напротив не оказалось. Куда делась – непонятно. А ведь была, я это видела в ходе нашей с Наташкой дневной операции по спасению девушки Нади. Неужели кто-то прихватил дверь на память?

Комната пустовала, если не считать четырех бездарно простаивающих раскладушек с постельными принадлежностями. Наташка сразу «засучила рукава». Сославшись на мой задумчивый вид, поставила меня караульным при входе. В таком, мол, состоянии меня только бульдозером с места сдвинешь. Подобную технику найти не проблема, проблема затащить ее на второй этаж. Словом, торчать в дверях – мне самое милое дело: надежно, выгодно (я бессребреница), удобно. Никому не мешаю.

Алена получила задание связать воедино отдельные веревочки от подарочных упаковок. Правда, с небольшим опозданием – уже после того, как принялась за работу сама. Наталья, порывшись в сумке Анюты, выхватила из нее косметичку и, надо полагать, листок с рецептом фетучини. Листок сразу пристроила в свой карман, а сумку перебросила бездельнице Анюте, послав девицу вместе с ней «щи лаптем хлебать».

– Так вам лапти везде и валяются! Легче бульдозер сюда затащить, – проявила сообразительность Анюта и с места не сдвинулась. Только пристроила ближе к сердцу свой пакетик с деньгами.

Удивляясь непослушанию современной молодежи, подруга оперативно оторвала кусок тонкого картона от какой-то коробки, коротко обругала его красочную внешнюю часть за аляповатость и еще короче признала годным для ответного письма вымогателю. Экономила время – на улице катастрофически светлело.

Текст послания не обсуждался. Огрызок косметического карандаша был слишком мал, доживал последние штрихи в своей жизни, требовалась сестра таланта – краткость. Под мою диктовку Наталья вывела на картоне: «Минус 140 т. до выяс. и возврата компр-та». Послание вместе с карандашом сунула в пакет с деньгами. При этом я не переставала чувствовать себя полной кретинкой. Спрашивается, к чему все эти заморочки? Внешняя стража наверняка дрыхнет. Куда легче просто тихонько пронести мимо нее деньги и оставить в условленном месте. Допустим, «под сосною, под зеленою». Впрочем, в лесу трудно определиться со сторонними наблюдателями – вымогатель опасался слежки, здесь же все на виду, все углы дома просматриваются. Успеет удрать с валютой.

За спуском пакета следили коллективно, сетуя на невольную задержку. Были уверены, что наши искренние сожаления вымогателями будут услышаны и приняты во внимание в качестве смягчающих обстоятельств. Во избежание хищения денег посторонними лицами, мы долго торчали в окне, делая вид, что заняты обсуждением планов на светлое будущее. Непростительная ошибка! Фактически мы «тянули кота за хвост», мешая человеку подобраться к своим купюрам. Мне почему-то казалось, что он будет в маске, следовательно, бояться опознания ему не стоило. Однако человек категорически не желал демонстрировать нам показательное выступление из кустов. Кончилось все плачевно. Мы и не заметили, как из-за угла дома к «посылке» подобрался дозорный Паша и в метре от нее замер. Вместе с железной кочергой.

– Эт-то еще что такое? – слишком театрально спросил он у самого себя и пошевелил пакет кочергой. Не получив ответа, продублировал вопрос – вначале наглухо завязанному пакету, затем, задрав голову, нам. Ибо сказано: сколько веревочке ни виться, а конец будет. Пришлось дать команду «отдать концы!»

– У меня всего один, – напомнила Наташка и поторопилась от него отделаться – отпустила, показав Паше чистые ладони.

– Эт-то? – тыкая в направлении пакета пальчиком, с запозданием пролепетала Анюта и жеманно пожала плечиками. – Эт-то, как ее…

– Малява! – подсказала Наташка и тут же предложила следопыту немедленно катиться туда, откуда пришел.

Он пробурчал нечто неразборчивое, сплюнул и покинул территорию, заодно прихватив маляву. Наши приглушенные, но отчаянные требования вернуть ее назад, проигнорировал. Я запаниковала. Из двух вариантов действий, предложенных вымогателями, мы выбрали самый приемлемый. И на тебе! Этот идиот Паша!..

– Идем на перехват! – бесстрашно заявила Алена, а я напомнила соратницам, что действовать следует с оглядкой. За валютой охотится не менее двух человек. Один из них отсиживается в кустах, другой – где-то здесь, в доме. Об остальных даже не хочется думать. Скорее всего, они на мансардном этаже, но не исключено, что и в соседних комнатах или вообще в лесу. Однако подельники даже на расстоянии мыслями и намерениями вместе. А уверенности в том, что они благие – нет. Алена мне поддакнула, заявив, что благие намерения в наше время дефицит. Ими, как известно, давным давно, то ли в ХIV, то ли в ХV веке вымощена дальняя дорога в ад. Именно в те времена родилась эта истина. Словом, от кучи благих намерений осталась одна некондиция.

Наташка нахмурилась, потерла рукой переносицу и предложила вдолбить в голову прячущегося в доме соучастника здравые мысли. Они сами заставят его изменить некондиционные намерения. Жаль, Паша кочергу унес. Я нервно напомнила о текучести времени, заявив, что кочергу мне совершенно не жалко, а вот нас… Впрочем, Пашу тоже жалко. Но мы как-то себе ближе будем.

Никто не решался сделать первый шаг к дверному проему. Всем казалось, что в коридоре нас с нетерпением ждет «подслушивающее устройство» – киллер. Для удобства и дверь с петель снял. Переминаясь с ноги на ногу, я достоялась до момента бесшабашности. Так сказать, подала пример истинной храбрости. Только он оказался не очень убедительным. Сделав шаг вперед, я сразу отступила назад. Угораздило же подругу озвучить вопрос – какой именно банк ограбили соучастники и сколько жертв после себя оставили. Ей-то не все равно?

Прокрутив в голове сводку чрезвычайных происшествий, случайно почерпнутую при сборах в дорогу с экрана дачного телевизора, я вспомнила свои выводы о явном снижении в столице общего уровня преступности. Убийственная жара и смог действуют на всех. В таких условиях злоумышленникам не то что грабить банки или инкассаторов, но даже проблематично руку протянуть к тому, что прямо на виду лежит. Если бы грабеж банка состоялся, москвичей непременно бы известили. Надо же отвлекать население от природного катаклизма – африканской жары.

– Не понимаю, почему мы до сих пор здесь торчим? – Анюта укоризненно посмотрела на меня. – Если кто из вымогателей и был дома, так давно уже улизнул.

Все поспешно с ней согласились. Кривя душой, я возразила. Пакет с деньгами попал не по назначению. Скорее всего, «домашний питомец» все еще торчит в доме.

– Зачем? – Анюта еще теснее прижала к груди свой денежный сверток. Материалистка несчастная!