Достаточно одной таблетки - Наталья Андреева

И опять напиток показался горьким. Пичугина быстро сморило, и сон был каким-то странным. Он спал и в то же время не спал. Голова была тяжелой, глаза слипались, но сна как такового не было.

– Обязательно рассчитаешься, дорогой, – услышал Александр Сергеевич приторный голос Наили. – Все вы козлы. И всех вас надо...

Дальше он не слышал. Потом Пичугину показалось, что хлопнула входная дверь. К соседке, похоже, побежала отчитываться. Утром он проснулся в холодном поту.

«Они хотят меня извести! – думал Пичугин по дороге домой. – Хитрая бабка с самого начала меня раскусила. И перекупила Наилю. И зачем я, дурак, все это затеял?!»

Бумаги были готовы, а он все тянул. «Подпиши их – и ты труп!» – шептал Пичугину внутренний голос. Он перестал ночевать у Наили и старался пить только из бутылки или пакета, которые сам же открыл. Не ходить к ней совсем Пичугин не мог. Похоже, кроме зелья, которое медленно его убивало, Пичугина опаивали еще и любовным. Наиля казалась ему теперь какой-то особенно горячей и сладкой, сжимая ее в объятьях, Пичугин чувствовал, как у него кружится голова. От девушки исходил пряный, дурманящий запах, Наиля словно затягивала его в себя, потом долго мучила, выпивая все соки, и, наконец отпускала. И он лежал, совершенно обессиленный, мокрый от пота, с тяжелой головой, и долго не мог сказать ни слова.

Закончилось все внезапно.

Пичугин пришел к Анне Вырод, чтобы поставить точку в деле об опекунстве, и вдруг услышал:

– Бумаги готовы?

– Да. Все готово.

– Я их не подпишу.

– Не понял? – оторопел Пичугин.

– Играй, милок, отходную.

– Как же так? Я столько времени на вас потратил...

– А я замуж выхожу!

– Куда?!!!

– Али ты глухой? Замуж!

Пичугин посмотрел на сморщенного урода в клетчатом шарфе, на огромную бородавку и чуть не рассмеялся. Невеста! Но Анна Вырод была серьезна.

– Я все хочу оставить своему законному супругу, – заявила она.

– Вы спятили? – догадался Пичугин.

– Али я не женщина?

Женщина?!! И тут Александра Сергеевича словно прорвало:

– Да какая ты женщина?!! Старая карга!!! Да ты все соки из меня выпила! Ты меня отравить хотела! Думаешь, я не знаю?! Да я сплю и вижу, как ты сдохнешь! Я сам готов тебя убить! Если бы ты знала, как я тебя ненавижу-у-уу... – завыл Пичугин и кинулся на старуху.

Та проворно отскочила и побежала в прихожую. Стала у домофона и зашипела:

– Видишь эту кнопку? Нажму – сюда мигом милиция примчится!

Пичугин мгновенно остыл. Проблем с милицией ему не хотелось.

– Я тебя, милок, сразу раскусила, – счастливо сказала старуха. – А теперь вижу, что права оказалась. Терпения у тебя нет. Терпения и умения. А был бы умнее да терпеливее, все было бы твоим. И эта квартирка, и три других.

– Сколько? – обомлел Пичугин.

– Сколько слышал. Три. И земля у меня есть. Ловок ты, да я-то все одно ловчее. За бесценок недвижимость-то скупаю, должников пасу. Мне бы еще лет десять пожить, эх, я бы развернулась! Я проживу... И десять проживу, и двадцать... А ты ступай в банк и жди, когда с дулей останешься.

– Три квартиры... И земля... Земля-то где?

– А ты теперь и не узнаешь. Ступай.

Он слышал, как щелкнул замок. Три квартиры... земля... где? сколько? Это же целое состояние! Обманула! И такая злость его взяла!

Пичугин теперь не думал о том, что его жизни ничто не угрожает. Что он избавился от кошмара. Он думал о том, что потерял огромное наследство. И Наиля как-то потухла.

– Старуха сошла с ума, – заявила она.

– Кто он, ее жених?

– Откуда ж я знаю? – пожала плечиками красавица. – Какой-то хромой старик. Я его видела пару раз. Как он приходит, бабка меня мигом выпроваживает. Была б она не такая старая и уродливая, я бы и в самом деле подумала: любовь, – хихикнула Наиля.

– Есть же у него имя, фамилия. Надо их поссорить, слышишь?

– Зачем?

– Она сказала, у нее еще три квартиры.

– Сколько?!

– И земля какая-то. Уж не на Рублевке ли? От этой старой карги всего можно ожидать! Она, оказывается, подпольная миллионерша!

Наиля задумалась.

– Я знаю его квартирантов, – сказала, наконец, она.

– Чьих?

– Жениха, – хихикнула девушка. – Баба Аня как-то сказала: бывший жених, мол, за деньгами пришел. По рекомендации. Совсем обнищал. А моя землячка у него меж тем комнату снимает. Я к ней как-то раз заходила. Он меня, может, и не помнит, зато я его хорошо запомнила! Алсу его к бабе Ане и прислала. А ее я с ней свела.

– Как же он обнищал, если квартиру сдает, – проворчал Пичугин.

– Баба Аня-то этого не знает.

– Так пусть узнает! Скажи ей, что он подпольный миллионер!

Сам того не зная, Пичугин попал в десятку. Первого января в его квартире раздался звонок. Он с удивлением узнал голос Анны Вырод.

– Бумаги готовы? – как ни в чем не бывало спросила та.

– Ка-какие бумаги? – заикаясь, спросил Пичугин.

– Сам знаешь какие.

– Го-готовы.

– Ну, так неси! Я подпишу!

– Вы ж сказали...

– Неси, говорю!

Пичугин понял, что план сработал – старая карга больше не невеста, и тут же принялся звонить своему адвокату. Но на дворе были рождественские каникулы, и выходить из-за Пичугина на работу никто не собирался. Адвокат улетел в теплые края на пару с какой-то райской птичкой. Александр Сергеевич долго его вызванивал, потом долго убеждал поторопить процесс. Каждая минута разговора была золотой, и в прямом и в переносном смысле слова.

– Что же вы так торопитесь, уважаемый? – На заднем плане Пичугин ясно услышал плеск набегающей морской волны. – Выясните сначала, не передумает ли она опять? И потом: нотариус выйдет не раньше десятого. Праздники, уважаемый. И вы отдохните, расслабьтесь, – в трубке фоном прозвучал счастливый женский смех где-то там, на далеких островах, затерянных в океане. Пичугин понял, что ничего не получится. Придется ждать.

Он тут же позвонил Анне Вырод и сказал, что подписание документов придется перенести на середину января.

– Смотри, не пожалей потом, – проворчала старуха.

Александр Сергеевич занервничал. Самая выгодная сделка в его жизни могла сорваться. Это же миллионы! И вечером третьего он поехал к Наиле.

– Как там наша подопечная? – спросил Александр Сергеевич после того, как все дела были закончены. Он получил разрядку, Наиля – деньги.

Красавица зевнула и потянулась к бокалу шампанского: