Застенец - Дмитрий Билик

из ломовых ванек, грозных приказчиков, артелей грузчиков и многочисленных покупателей, дела у Билибина шли вполне неплохо. Может, сто пятьдесят попросить? Раз уж он такой альтруист.

Жандармам мое путешествие явно пришлось не по вкусу. Они расталкивали людей, прокладывая себе путь ко входу, и грозно смотрели по сторонам. А я тем временем уцепился за ближайшего приказчика.

– Добрый день, подскажите, где мне можно найти Всеволода Кирилловича?

Тот, замученный и уставший, хотел сначала сказать что-то грубое, но внезапно его взгляд упал на моих сопровождающий. Бог знает, о чем этот бедолага подумал. Может, что хозяина сейчас повезут в Третье Отделение? Или его самого туда поволокут, если начнет хамить.

– Пойдемте, – только и сказал он.

Напрасно я думал, что внутри будет поспокойнее. Напротив, самый бедлам творился именно здесь. Постоянно кто-то пробегал, махал бумагами, кричал, торговался. Что-то падало, грохотало, взвизгивало, звенело. Я даже не понял, как мы пробрались через эту вакханалию к лестнице и поднялись на третий этаж. Здесь уже приказчик оставил меня и жандармов в крохотной приемной, а сам ушел доложить. Впрочем, скоро вернулся, жестом приглашая войти.

– Ваше Благородие, останьтесь здесь, пожалуйста, – сказал я штабс-ротмистру. – За меня не беспокойтесь. Он недом. Даже если что выкинет, я смогу себя защитить.

По лицу жандарма пробежала легкая тень сомнения, однако наше недавнее приключение, видимо, повысило мои акции. Он коротко кивнул, а я вошел внутрь.

– Николай Федорович, – подался навстречу Билибин, улыбаясь намного меньше, чем в день нашего знакомства. – Чем обязан?

Вообще, складывалось ощущение, что он не сказать, чтобы рад мне. Скорее как раз наоборот. Он вел себя как человек, к которому сейчас должны прийти на вписку друзья, а тут появился тип, которого не приглашали.

– По поводу вашего предложения, – я подумал, вспоминая какое-нибудь удачное местное выражение. В голове пришло только единственное слово. – Давешнего.

– Предложения? – будто бы удивился Билибин.

– По поводу покупки завода.

– Ах, это, – отмахнулся торговец. – К сожалению, мне уже предложили более подходящую землю. Чуть ближе к городу и по более подходящей цене.

Я улыбнулся этому лжецу. Никакого сожаления ты не испытываешь. И ничего тебе не предлагали. Что-то изменилось с нашей последней встречи. Что именно? Вряд ли на территории моего завода находилось нечто, а теперь оно пропало. Золото, нефть или волшебные прибамбасы. Все, что можно, оттуда давно уже вытащили.

Значит, это было не на заводе. А рядом. К примеру, на земле крематория. Мне вспомнилась процессия утром. Жандармы на кьярдах, серомундирные, общая раздраженность и готовность палить во всех почем зря.

Что-то было на территории крематория. И именно поэтому Билибин хотел за огромные деньги купить мой завод. Для чего? Чтобы следить или попытаться украсть это нечто? Какую-нибудь реликвию? Вполне возможно. Вот только ее перевезли. А Билибин, как человек считающий, что в его деле информация не бывает лишней, узнал об этом довольно скоро. Наверное, почти сразу. Вот и изменил решение.

– Очень жаль, – сказал я, чуть поклонившись. – В таком случае, не смею больше отнимать ваше драгоценное время.

– Всего доброго, – тоже поклонился Билибин. – Буду рад вас снова видеть.

Хотя взгляд говорил о другом. Что-то примерно: «Надеюсь, что никогда больше не пересечемся».

Ну ладно, Билибин, смотри. Земля круглая, Питер маленький. А я уж точно узнаю, зачем тебе нужен был мой завод.

Пробиваясь наружу, я толкался очень уж яростно. Даже некоторые жилистые грузчики глядели на меня с определенной опаской.

– Куда теперь, господин? – страдальчески спросил Илларион.

– Домой.

– Наконец-то, – сразу повеселел слуга. – Самое время, отлежаться надо, в себя прийти.

– Вот уж фига с маслом, – ответил ему я. – Раз уж такая пьянка пошла, то почему бы нам не устроить небольшую вечеринку. Тут же телеги нет, так что надо бумажные письма рассылать, так?

– Телега есть в Никифора, на соседней улице, – с сомнением и грустью посмотрел на меня Илларион, настроение которого каталось на графике синусоиды, – но все же лучше письмами.

– Вот я напишу, а ты отвезешь. Да ты не беспокойся, из всех благородных там будут только Горчаков да Дмитриева. Остальные без рода и племени.

– Ох, не нравится мне все это, – честно признался Илларион.

Глава 20

Запоздало я подумал, что иногда надо слушаться Иллариона. Мужик жизнь прожил и все такое. Это в лицее, прогрессивном учреждении, где простолюдинам и дворянам приходилось общаться друг с другом по воле случая, все происходило без особых эксцессов. И то, всякие князья старались держаться подальше от сыновей кузнецов и кровельщиков. А то еще чего доброго испачкают их своей дремучестью и необразованностью.

Мои футболисты (которых, кстати, было четверо: Фима, Вадя, Никитка и Федор – с ним больше всего общался) робели, глядя на Елизавету Павловну. Да еще Горчаков сидел, задрав нос, представитель голубых кровей, мать его.

Не спасал и заваленный едой стол. Жрал как не в себя разве что Протопопов. Мои дворяне едва притронулись к пище, чтобы не показаться голодными, а футболисты жутко робели перед таким изобилием и тоже не ели. Чтобы аристократы не поняли, что они голодные. Ну и дураки, чего тут скажешь. Шутка ли, Илларион на ужин потратил тридцать рублей.

– Ладно, раз такая веселуха, давайте в игру сыграем, – предложил я.

– Давно пора, – оживился Фима. – Что, стуколку распишем?

– Вашблагородие, я в карты не будут, маменьке обещал, – встревожился Никитка. – Карты – верный путь на каторгу.

– Помню, помню, тебе нельзя на каторгу. Ни в какие карты мы играть не будем. Но предупреждаю в последний раз, кто еще раз развашеблагородится, тому фофан.

– Тогда во что? – отозвался Горчаков. – В рифмы?

– Или в фанты? – флегматично спросила Лиза.

– Ага, а еще в города предложите. Вот вы душные, конечно. Начнем с «Крокодила». А там посмотрим.

Вообще, я рассчитывал в этом мире быть королем безалкогольных вечеринок. Ну а что? За моими плечами вся индустрия игр, как настольных, так и салонных (именно так здесь принято было говорить). Вот только что-то пошло не по плану.

Мои футболисты слишком превратно поняли правила. Они решили, что надо придумывать такие слова, чтобы дворяне ничего не угадывали. И понеслась: бабайка, босовики, тарасун. Первое было барочным рулем для управления плотом, второе обувью без голенищ, а третье – вторично перегнанная молочная водка (это футболисты уже после рассказали). То есть, все то, что ни Лиза, ни Илья знать не могли.

Но и дворяне в долгу не остались. В редкие моменты перехвата хода, они требовали показывать циркуль, джезву, полонез или этикет. Поэтому спустя минут десять я решил поиграть в «Мафию».

И что-нибудь изменилось? Да