Минные крейсера России. 1886-1917 гг. - Рафаил Мельников

Корабли были снабжены выработанной флагманским минным офицером системой “опознавательных сигналов” и способов указания числа и рода — прорывавшихся кораблей. В пакетах излагался общий план действий, который имел целью указать каждому командиру возможность, “отнестись к выполнению возложенной на него задачи вполне сознательно” и при необходимости проявить личную инициативу, принимать решения на пользу дела. Ничего похоже перед цусимским боем командующий эскадрой, как известно не сделал.

За неимением в составе эскадры предполагавшихся по плану маневров 20–30 транспортов, вместо четырех полков пехоты, конницы и батарей состав десанта ограничили двумя батальонами 11-го Восточио-Сибирского полка, взводом конницы и взводом саперов. Их разместили на четырех больших крейсерах и броненосце “Наварин”. Всего было принято 21 офицер. 1192 нижних чина и 43 лошади. Лошади (на место большой части десанта) достались крейсеру “Дмитрий Донской”. Их погрузка вместе с конюхами заняла (по отсутствии опыта) 1,5 часа.

При съемке с якоря в Талиеиване в 7 час. вечера 17 апреля “Всадник” и “Гайдамак”, как и линейные корабли, следовали в правой кильватерной колонне за броненосцами “Сисой Великий” (флаг младшего флагмана), “Петропавловск” и канлодкой "Бобр”. В левой колонне шли “Россия” (флаг начальника эскадры), “Рюрик”, “Наварин”, “Владимир Мономах”, “Дмитрий Донской” и “Кореец”. Выйдя в море, корабли закрыли все огни, оставив лишь кормовые с угловым освещением. Вблизи острова Сан-Шян-Тае (2,5 мили) блокирующий отряд повернул к Порт-Артуру. Отряд десантной экспедиции не сделав ночыо ни одного светового сигнала, приблизился к месту высадки, где встав на якоря, открыл огонь по берегу.

Первый эшелон высадки составил морской батальон (291 чел.). Командовал высадкой старший офицер "Дмитрия Донского” капитан 2 ранга Б.Н. Мартынов.

После полуночи 15 апреля "Гайдамак” сумел обнаружить два миноносца “противника”. Незамедлительно, по условиям маневров, осветив их двумя ракетами, а затем и боевым прожектором, минный крейсер в течение 20 минут держал их под огнем, что должно было обеспечить их уничтожение. В то же время “Всадник” опознал миноносец № 208 и также гарантированно подверг его условному уничтожению артиллерийским огнем и в 1 час. ночи, осветив пытавшийся прорваться один из миноносцев, накрыл его своим огнем, а в три часа ночи открыл и осветил ракетами миноносцы № 207 и № 208. По ним был открыт огонь, а миноносец № 207, не желавший поворачивать под берег, “Всадник” сумел догнать и, очевидно, должен был уничтожить.

К вечеру “Всадник” доложил на “Сисой Великий”о приготовившихся для прорыва блокады миноносцах № 207, а затем № 204 и № 208. Обстреляв их с расстояния 5–6 кб. он заставил “противника” повернуть обратно. Но на “Гайдамаке не успели вовремя сделать опознавательный сигнал для “Сисоя Великого” и крейсер. попав в луч крепостного прожектора, был принят за миноносец противника. Огнем броненосца корабль мог быть поврежден. Проблема мгновенного опознания "свой чужой" оставалась, как видно, нерешенной.

В донесении о результатах маневров адмирал Гильтебрандт отмечал удачный опыт проверки ряда принятых на эскадре нововведений и выработанных па ней правил. Вполне безопасно и весьма удобно для ночного плавания без огней оказалось применение кормовых огней сугловым освещением, что позволяло делать повороты без специальных сигналов о повороте. Выяснилось, что вместо ламп силой 25 свечей достаточны лампы в 5 свечей. Такие же лампы, примененные для ослабленных отличительных огней, позволяли кораблям маневрировать, не будучи замеченными с берега.

Скрытность и значительное увеличение скорости переговоров обеспечили принятые на эскадре (приказ начальника эскадры № 219 от 21 декабря 1899 г.) фонари с откидной дверцей для сигналопроизводства на азбуке Морзе и шифровкой по Криптографу. Любопытно, что при медленности прогресса в конструктивных решениях морской практики откидные дверцы оставались еще самым совершенным устройством. Им на смену в 1901 г. начали применять заимствованные в США (опыт крейсера “Варяг”) быстродействующие ширмы.

Тольков 1918 г., то есть спустя 14 лет после войны с Японией, были обнародованы восемь главнейших выводов адмирала Гильтебрандта, из которых два (№ 5 и 6) в полной мере могли бы, не будь они забыты эскадрой, предотвратить атаку японских миноносцев 27 января 1904 г. Вывод пятый гласил: “минные крейсера или подобные им мелкие суда при блокаде в ночное время могут оказать неоценимые услуги, крейсируя без огней в 1–2 милях от блокируемого порта. В данном случае двух минных крейсеров было достаточно, чтобы не подпустить к линии блокирующих судов ни одного миноносца незамеченным”. Очевидно, таким же образом можно было не подпустить к русской эскадре те японские миноносцы, которые в ночь на 27 января 1904 г. успехом своей атаки по существу предрешили результаты обороны Порт-Артура.

Вывод шестой, указывая главнейший способ различия между своими и вражескими кораблями при охране эскадры на якоре, гласил: "минные крейсера, оставляющие под берегом блокирующего порта дозорную цепь блокирующей эскадры, отнюдь ие должны приближаться к этой последней не застопорив заблаговременно машину, показав огни делая какие-нибудь резко видимые опознавательные сигналы, так как они рискуют быть расстрелянным своими же кораблями".

И эту рекомендацию на эскадре адмирала Старка сумели забыть.

Всякий, кто решится углубиться в изучение истории, рано или поздно останавливается перед одним удручающим открытием. И состоит оно в том, что все исследования, написанные десятилетия спустя после излагаемых событий, кажутся логичными и последовательными, хотя для участников этих событий не казались ни логичными, ни последовательными. Великий классик сказал верно: "мы ленивы и не любопытны”. А потому мало кто из современников тех дней мог подняться до осмысления уроков и значения всего того, чего ему приходилось быть участником и свидетелем. “Вероломная канцелярская система”, пуще всего петерпевшая “беспокойства” и "беспокойных людей”, не была заинтересована на извлечении уроков из истории. Все они, может быть хорошо видимые по следам происшедшего, скоро забывались. Менялись люди, менялась обстановка и уже некому было вспомнить недавние уроки.

Потому как об этом через пять лет напомнила война, оказались забыты и уроки маневров 1900 г. Никто их не вспоминал и не анализировал. Все они, как и нередкие инициативы офицеров и инженеров, оказывались погребены в архивах и хранились в ожидании тех дней, когда историк, удивляясь бестолковости предков, начнет складывать мозаику всех фактов и связанных с ними уроков, вникнуть в которые не могли удосужиться современники.

Преисполненная невыразимого самодовольства, бюрократия тех лет (как это делается и сегодня), брезгливо отбрасывала в сторону все доводы разума и всю мудрость авторитетов науки. Г лазом не моргнув и ухом ие поведя, она продолжали вести Россию к мировому позору и национальной катастрофе. Не могло принести пользу флоту и участие его в подавлении вспыхнувшего в Китае знаменитого, но и доныне остающегося малоисследованным, так называемого “боксерского” восстания. Начатое в 1899 г. тайным обществом Ихецюань ("Кулак во имя справедливости и согласия”), оно имело целью остановить все более нарастающее разграбление Китая промышленниками и финансистами стран Европы, США и Японии. Россия, сделав приобретение Ляодунского полуострова и начав сооружение КВЖД, также несла свою долю вины за это восстание.