Апокалипсис Томаса - Дин Кунц

— Я снова стал сладкозадым панком, каких не следует пускать за ворота?

Он закатил глаза и покачал головой.

— Я не хотел тебя обидеть. Такая уж у меня манера. Считай, что я просто поздоровался.

— Я в таких случаях обычно говорю: «Приятно с вами познакомиться».

— В любом случае, я все понял, — продолжил он. — Ты приглашенный гость здесь, а не там, и это совершенно не мое дело, потому что работаю я там, а не здесь, и здесь бываю крайне редко, да и не понимаю, с какой стати и по какому поводу.

— Такое впечатление, что вы все ходили в одну школу, — вырвалось у меня.

— Какую школу?

— В которой учат так говорить.

— Как так?

— Сбивать с толку.

Кенни пожал плечами:

— Я говорю, как могу.

— Сэр, мне надо найти мой мини-пикап.

— Электрического сукиного сына, на котором ты ехал в поисках неприятностей?

— Именно.

— Я увидел тебя и сказал: «Этот чокнутый маленький сукин сын хочет нарваться на банду сучьих поркеров», — и ты на нее нарвался.

— Я думал, их называют уродами.

— Может, здесь они уроды, но там мы называем их поркерами, хотя я называю их поркерами что здесь, что там, мне без разницы.

— Постоянство красит человека.

— Об этом я ничего не знаю. Но я нашел твой мини-пикап, когда эти трое сучьих поркеров побежали за тобой. Я могу показать тебе, где он сейчас.

— Буду вам очень признателен, сэр. Аккумулятор сдох, но на переднем сиденье осталась нужная мне вещь.

— Тогда я покажу, — и широкими шагами он двинулся по гребню холма.

На каждые два его шага я делал три. Пытаясь не отстать, казался себе хоббитом, попавшим в компанию к Терминатору.

Чувствуя теплые лучи солнца на лице, слушая стрекот цикад в высокой траве, я радовался тому, что не познакомился с желудочным соком четырех уродов-поркеров.

— Итак, мой Роузленд здесь, а ваш там, — завел я разговор на интересующую меня тему.

— Похоже на то.

— Здесь — это здесь, а где — там?

— От мыслей об этом у меня болит голова, и я ими не заморачиваюсь.

— Как вы можете об этом не думать?

— Я прекрасно себя чувствую, не думая, — ответил он.

— А я — нет.

— И потом, здесь я бываю не каждый год и всегда короткое время. Все это не имеет значения, потому что в итоге я все равно оказываюсь там.

— Там… это где?

— В моем Роузленде.

— Который где?

— Тебе надо расслабиться, Одд.

— Я очень даже расслабленный.

Кенни одарил меня желтозубой улыбкой.

— Время от времени ты должен выкраивать вечерок, чтобы напиться до беспамятства. Помогает приспосабливаться.

— Где ваш Роузленд? — настаивал я. Мы как раз выбирались из лощины на очередной гребень.

Он вздохнул.

— Ладно, голова у меня уже разболелась.

— То есть вы все-таки думаете.

— Я спас тебя от поркеров. Разве этого недостаточно?

— Знаете, я сказал вам, как лечить вашу герпесную язву.

— Она еще не зажила.

— Заживет, если вы будете держать язык подальше от нее и не слизывать крем.

— В тебе что-то есть от герпесной язвы.

— Так скажите мне, где ваш Роузленд, и я от вас отстану.

— Ладно, ладно, ладно. Хорошо. Эта женщина, с которой я жил какое-то время, она не переставала приставать ко мне, совсем как ты. Но я все-таки сообразил, как положить этому конец.

Страшась ответа, я спросил:

— И как вы положили этому конец?

— Делал то, о чем просила эта безумная сука. Только так удавалось заставить ее заткнуться.

— Так где ваш Роузленд?

— Может, в будущем.

— Может?

— Есть такая версия.

— Так вы иногда думали об этом.

— Но меня это совершенно не волнует.

— Зато волнует меня.

— Что есть, то есть. И не важно, почему.

— Вы не только мыслитель, вы еще и философ.

Он зарычал от отвращения.

— Хоть бы появились эти сучьи поркеры, чтобы я мог их застрелить.

— В будущем, значит? Сэр, вы хотите сказать, что у вас есть машина времени?

Он сказал мне, что не нужна ему никакая гребаная машина времени. Потом добавил: «Это просто происходит. Но только в Роузленде. Нигде больше. Иногда я поднимаю голову, и небо синее на минуту, в другие разы — на несколько часов, и мир совсем не то дерьмо, каким он был всю мою жизнь. Я здесь, в мире, который не дерьмо, а не там».

— Вы просто поднимаете голову, и это происходит?

— Или поворачиваюсь. А потом синева уходит, небо желтое, как кошачий понос, и везде опять полная жопа. Словно что-то иногда вытаскивает меня сюда, а потом выталкивает обратно, откуда я пришел. Вероятно, то же самое происходит и с поркерами. Что-то вытаскивает их сюда, а потом выталкивает обратно.

— Тесла не мог построить машину ради этого.

— Какую машину?

— Вытаскивание и выталкивание, скорее всего, побочный эффект. Поркеры в вашем времени… они только в Роузленде?

— Черт, нет. Они везде. Хуже тараканов.

— Почему ваше небо желтое?

— Почему твое синее?

— Оно должно быть синим.

— Только не там, откуда я пришел.

Пока мы шли, он скинул лямку карабина с плеча и взял его на изготовку.

— Что-то не так? — я достал из кобуры пистолет.

— Пока ничего. Расслабься.

Через какое-то время я нарушил затянувшуюся паузу:

— Если небо желтое и в вашем будущем полно поркеров-уродов, место это довольно-таки враждебное.

— Ты думаешь?

— Что-то, похоже, случилось, между теперь и тогда.

— Все время что-то случается.

— Но что так изменило будущее?

— Кто знает, может, война.

— Атомная война?

— В нескольких использовались атомные бомбы.

— Несколько атомных войн?

— Маленьких.

— Как может атомная война быть маленькой?

— А еще — био. Может, это похуже атомной.

— Бактериологическое оружие?