Дальний поход - Василий Сахаров

Такого мы увидеть не ожидали. Крепыш присвистнул:

– Вот это мы удачно зашли! Прямо пещера Али-Бабы.

– Ага, – подтвердил я, схватил за грудки Молина, прижал его к обшитой деревянными досками стене пещеры и прошипел: – Слышь, хмырь, скольких же вы людей за последние восемнадцать месяцев загубили?

Средний из братьев Молиных заметно перетрусил. Он побледнел, постарался сжаться в комок и дрожащим голосом ответил:

– Два каравана: один из Усмани, второй из Мордова. Оба на Елец шли, а мы их к себе в гости приглашали. Потом небольшой отряд наёмников был и три поисковые группы повольников. А помимо них ещё и одиночки заходили. Всех не упомнишь, но если вы хотите точно знать, то в дальнем углу сундучок, и в нём книга с записями, кто был, что при себе имел и сколько мы за его добро получили.

– И зачем вы эти записи вели?

– Чтобы перед общиной отчитываться, дабы никто не думал, что мы что-то утаили и для своего личного пользования прибрали.

– Скотина!

Отшвырнув сельского вожака к выходу, где его подхватили под руки воины, я вновь посмотрел на добычу берёзовцев, которая теперь, по праву победителя, принадлежит нам. Бросать вещи и оружие, понятно, нельзя. Однако это дополнительная головная боль, ведь надо провести инвентаризацию, добыть повозки и лошадей, которые у местных жителей наверняка имеются, а после дотянуть хотя бы самое ценное в один из анклавов, где это всё можно сбыть. Не было печали, вот тебе забота. А помимо этого необходимо определиться с судьбой уцелевших после боя жителей, которые ожидают решения своей участи, сидя под замком в деревенском амбаре и на дне соседнего оврага.

Вспомнились слова генерал-майора Ерёменко, когда он давал мне инструкции на поход от Питера до Ростова: «Пройдёшь тихо и незаметно. В неприятности не встревай, а только посмотри, что и где творится. Ни во что не вмешивайся, и всё будет нормально».

Невольно усмехнувшись, я сам себе сказал:

– Вот тебе, Саня, и тихо, и незаметно, и всё будет нормально.

– Что говоришь? – спросил меня Крепыш, в этот момент развернувший большой брезент, в котором лежало несколько стволов огнестрельного оружия.

– Говорю, что надо выставить здесь караул и в деревню возвращаться. Будем думать, что дальше делать.

– А-а-а, понятно, – протянул лейтенант, запахнул брезент, и мы двинулись из рукотворной пещеры.

Воронеж.

19.07.2065

Два великих писателя прошлого века Ильф и Петров некогда писали: «В половине двенадцатого с северо-запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошёл молодой человек лет двадцати восьми». Перефразируя их строки, про меня можно сказать следующее: «В половине одиннадцатого с северо-востока, со стороны деревни Чертовицы, во главе небольшого каравана с добычей в Воронеж въехал молодой человек двадцати пяти лет».

Это был я собственной персоной, капитан ОДР при ГБ Кубанской Конфедерации Александр Мечников. После всех наших приключений, оставив Володю Липатова и его караван с оружием в Чертовицах, где находилась одна из военных баз Воронежской республики, мой отряд наконец-то добрался к городу, от которого до границ родного государства, можно сказать, рукой подать. Осталось всего ничего, пересечь большую часть Воронежской области, северные районы Донского царства – и мы дома. Ура! Ура! Ура!

От самых радужных добрых мыслей на моём лице гуляла лёгкая улыбка, и настроение, так же как и погода, было наилучшим. Однако его умудрился испортить отец Герман, который двигался бок о бок со мной, погонял своего невысокого саврасого жеребчика и с любопытством рассматривал незаселённые городские окраины. Скорее всего, увиденное его не заинтересовало, подобное на своем веку он видел неоднократно, и, пристроившись рядом, священник вновь поднял тему нашего спора недельной давности:

– Нет, капитан. Всё же вы изрядно сглупили, оставив жителям Берёзовки жизнь.

– Опять вы за своё, отец Герман!

Спорить с православным священником-крестоносцем желания не было никакого, однако Герман не унимался:

– Если оно так и есть, то я говорю по факту: мужиков постреляли, всё верно. За разбой на дороге и лживое гостеприимство наказание всегда одно. А вот баб и подростков с мелюзгой пожалели – это есть слабость. Дети вырастут, и молодые берёзовцы вспомнят, кто их отцов под корень вырубил. Рано или поздно они вам отомстят, я эту подлую породу хорошо знаю.

– Вырастут, и ладно. У меня враги и покруче имеются, чем потомки разбойников с большой дороги. Ни я, ни мои воины особо никого и никогда не боялись и впредь бояться не будут. Тем более что на переправе через Дон елецкие воины теперь знают о том, что происходило в окрестностях Берёзовки, мы их предупредили. И если командир у них не тупица, а он мне таковым не показался, то быстро поймёт, что богатую деревеньку, в которой не осталось мужиков, можно под себя забрать. Дальше всё просто: подростков в поля, баб в койку и на хозяйство, и берёзовская община, в том виде, в каком мы её застали, уже не возродится.

– Как знаете… – Отец Герман снова посмотрел на окружающий нас невесёлый пейзаж из обветшавших домов и развалин и спросил: – Что скажете, капитан? Как вам город?

– Самый обычный.

– А правительство местное?

– Пока не знаю. Посмотрю, как люди живут и государственная система работает, тогда и скажу. Сами-то что думаете?

– Я лицо духовное и надеюсь только на Господа Бога нашего и милость Его. – Священник вновь начал изображать из себя недалёкого умом простака. – Не мне, священнику, делать выводы о светской власти.

– Конспиратор хренов, – пробурчал я, ударил ногами по бокам своего жеребчика и в сопровождении телохранителей вырвался вперёд.

В том, что отец Герман наверняка профессиональный диверсант и шпион, я был уверен на все сто процентов. Его простецкая внешность обманчива, и с ним ухо надо держать востро, а иначе в одно прекрасное утро можно оказаться в кандалах или вообще не проснуться. Кто его знает, что у этих крестоносцев в голове творится? Фанатики же. Впрочем, вскоре пути-до рож ки нашего отряда и священников-крестоносцев разойдутся. Они останутся в городе, а мы продолжим своё путешествие.

Итак, мы в Воронеже. Надо признать, это не самое лучшее место, какое встречалось мне за годы походов и странствий по разрушенному и опустошённому миру, но и не самое плохое. Перед чумой этот город был крупным индустриальным центром с большим количеством предприятий и заводов, которые производили самолёты, вагоны, оборудование, металлоконструкции, шины, керамику, стекло, химию, алюминиевые изделия и экскаваторы. За всё надо платить, и за индустриализацию Воронеж платил загрязнением воздуха, земли и воды. В дополнение к плохой экологической обстановке был ещё один нехороший фактор: сползание почвы Окско-Донской равнины и, как следствие, микросейсмическая активность, превышающая норму в несколько раз.