Энни из Эвонли - Люси Мод Монтгомери

– Я надеюсь, что никого из детей гроза не застала в дороге, – озабоченно прошептала Энни. Как позже выяснилось никто, потому что все дети, кому было далеко до дома, воспользовались отличным советом мистера Эндрюса и нашли убежище в почтовом отделении.

– Вон Джон Картер к нам идет, – сказала Марилла.

К ним действительно направлялся Джон Картер, тяжело пробираясь сквозь завалы града. На лице его была смесь страха и улыбки.

– Какой ужас, правда, мисс Катберт? Меня прислал мистер Харрисон, посмотреть, как у вас, нормально?

– Никого из нас не убило, – мрачно ответила Марилла, – ни одного строения не разрушило. Надеюсь, у вас там тоже всё хорошо.

– Да, мэм. Но не совсем хорошо, мэм. По нам здорово стукнуло. Молния ударила над кухней в трубу, прошла по дымоходу, над клеткой попугая, пробила дырку в полу и ушла в погреб. Вот так, мэм.

– А Рыжему попало? – спросила Энни.

– Да, мэм. Довольно сильно попало. Его убило.

Попозже Энни пошла утешить мистера Харрисона. Она застала его сидящим за столом. Он подрагивающей ладонью гладил раскрашенное в веселые расцветки тельце Рыжего.

– Бедный Рыжий, он больше никак не обзовет уже вас, Энни, – печально произнес он.

Энни раньше никак не могла представить себе, чтобы плакала из-за Рыжего, но теперь у нее в глазах появились слезы.

– Это вся моя компания, Энни и вот его нет. Да, да, я старый дурак, что принимаю это так близко к сердцу. Я знаю, когда я закончу говорить, вы скажете мне что-нибудь утешительное. Не надо. Если вы будете что-то говорить, я расплачусь как ребенок. Какая же ужасная гроза! Я думаю, люди теперь больше не будут смеяться над предсказаниями дяди Эйба. Кажется, все грозы, которые он предсказывал всю свою жизнь и которые не случились, произошли все сразу. Понять не могу, как он отгадал именно вот этот день. Вы посмотрите, какой тут хаос. Надо будет сейчас взять доски и заделать эту дыру в полу.

Эвонлийский люд на следующий день ничего не делал, а только ходили друг к другу в гости и сравнивали понесенный ущерб. Дороги сделались непроезжими из куч града, поэтому все ходили пешком или ездили верхом. С задержкой пришла почта с сообщениями из других мест провинции. Говорилось о порушенных домах, были убитые и раненые, вся телефонная и телеграфная система пришла в расстройство, скотина, которую не успели загнать домой, погибла.

Дядюшка Эйб рано утром пошел в кузницу и проторчал там целый день. Это был его час триумфа, и он вкусил от него сполна. Было бы несправедливым в отношении дядюшки Эйба говорить, будто он рад был, что гроза произошла. Но поскольку ей должно было случиться, он весьма радовался, что предсказал ее причем с точностью до дня. А небольшое несовпадение в часах это было мелочью.

Гилберт прибыл в Зеленые Крыши вечером и застал Мариллу с Энни за тем, что они прибивали промасленную ткань на место разбитых стекол.

– Один Бог знает, когда мы теперь найдем стекла, – пояснила Марилла. – Мистер Барри побывал сегодня днем в Кармоди, но не смог найти ни стеклышка – ни так, ни за деньги. Уже к десяти часам жители Кармоди подмели все магазины и Лоусона, и Блейра. А в Белых Песках сильная гроза была, Гилберт?

– Да, я сказал бы. Меня она застигла в школе вместе со всеми детьми, и я думал, некоторые сойдут с ума от страха. Трое потеряли сознание, с двумя девочками случилась истерика, а Томми Блюэтт кричал во весь голос на всем протяжении грозы.

– А я только запищал разок, – гордо заявил Дэви. Мой огород превратился в ровное место, печально произнес он, но и Доры тоже, – добавил он таким тоном, словно этот факт проливал бальзам на его душу.

Энни, ненадолго удалившаяся, прибежала из своей комнаты и сообщила:

– Ой, Гилберт, а ты слышал новость? В старый дом Леви Бултера ударила молния, и он сгорел дотла. Похоже, я ужасно безнравственна, раз радуюсь этому факту, да еще на фоне стольких разрушений. Бултер считает, что наше общество нарочно накликало эту грозу.

– Что ж, одно верно, со смехом сказал Гилберт. «Наблюдатель» сделал дядюшке Эйбу репутацию настоящего пророка. «Гроза дядюшки Эйба» войдет в местную историю. Надо же было произойти такому совпадению точно в день, который мы выбрали. У меня такое чувство, будто я чем-то виноват, будто я действительно «накликал» эту грозу. Насчет того, что тот старый дом исчез, можно и порадоваться. Только вот жалко деревья, которые мы посадили. И десятка из них не выжило.

– А, ладно, следующей весной посадим новые, – философски заметила Энни. – Одно хорошо в отношении этого мира можно быть всегда уверенным, что еще будут новые вёсны.

Стояло прекрасное июньское утро. Дело было спустя две недели после «грозы дядюшки Эйба». Энни спокойно шла из сада по своему двору, неся в руках два хилых белых нарцисса.

– Посмотри, Марилла, – грустно сказала она, показывая цветы Марилле, волосы которой были замотани полосатым фартуком. В руках Марилла держала две ощипанные курицы. – Вот единственные бутончики, оставшиеся после грозы, но и те не ахти. Так жалко. Мне не с чем пойти на могилу к Мэтью. Он так любил июньские лилии.

– Я и сама по ним в некотором роде скучаю, – призналась Марилла, – хотя что уж переживать по этому поводу, когда столько других несчастий случилось. Весь будущий урожай на полях уничтожен, фруктов тоже не будет.

– Но народ уже пересеял овес, – сказала Энни, чтобы утешить печаль Мариллы, – а мистер Харрисон говорит, что если будет хорошее лето, то урожай будет, хоть и поздний. Да и мои однолетние снова дают всходы. Но жалко, что июньских лилий уже не будет. И у Хестер Грей тоже не будет. Я прошлым вечером ходила в ее сад, но и там ничего нет. Я точно знаю, ей будет не хватать их.

– Я не уверена, что ты говоришь правильные вещи, Энни. Честное слово, не уверена, – серьезным тоном возразила Марилла. – Хестер Грей уже тридцать лет, как умерла, и ее душа, я надеюсь, на небе.

– Да, но я верю, что она по-прежнему любит и помнит свой сад, – сказала Энни. – Я уверена, что, сколько бы я ни жила на небесах, я всегда буду с радостью смотреть вниз и видеть, что кто-то приносит цветы на мою могилу. Будь у меня такой сад, как у Хестер Грей, я и тридцать лет скучала бы по нему на небесах.

– Ты только при детях не говори таких вещей, – на всякий случай возразила Марилла, уходя со своими курами на кухню.

Энни приколола нарциссы к волосам и подошла к воротам, где некоторое время постояла, подставляя лицо яркому июньскому солнцу, прежде чем пойти в дом и заняться своими субботними обязанностями. Мир возрождался, и мать-природа делала все от нее зависящее, чтобы ликвидировать последствия страшной грозы, и, хотя на протяжении долгого времени ей не удавалось преуспеть в этом, сейчас она творила чудеса.

– Мне бы сегодня полентяйничать целый день, – сказала Энни птичке, щебетавшей в листве ивы и порхавшей с ветки на ветку, – но у меня на плечах школа, к тому же я помогаю воспитывать пару двойняшек, так что я не могу себе позволить праздность, моя дорогая птичка. Но как же ты сладко поешь, моя маленькая. Ты перекладываешь мои мысли в песню лучше, чем я сама смогла бы. Ой, кто это к нам?