Блюститель. Рассказы, повесть - Сергей Кузнечихин

— Он так тебя ждал. Глупенький. Все «где папа», да «где папа» — ничего еще не понимает. А учится плохо.

«В папочку пошел», — чуть не ляпнул Михаил, но вовремя удержался. Нина почувствовала, как его тело сначала напряглось, а потом расслабилось.

— Ты что-то хотел сказать?

— Нет, ничего, — поспешно успокоил Михаил.

— Когда ты в ноябре прошлого года деньги прислал, я подумала, что и сам следом приедешь. Каждый день иду с работы и на окно смотрю, а сама еле удерживаюсь, чтобы не побежать. Дверь распахну — и никого, целый вечер корешок от перевода изучаю.

При упоминании о деньгах Михаил едва не свистнул.

Он никак не ожидал, что «потерянные или украденные» пятьсот рублей окажутся у Нины. Теперь он ясно вспомнил, как их не хотели принимать на почте у пьяного, а он плел, что от этого зависит жизнь человека. А тогда, утром, он выворачивал карманы и грешил на других. Васька уговаривал его успокоиться и подумать, где мог их потерять, уверяя, что свои не возьмут. А он только хрипел, что нигде не терял, и порывался устроить обыск, пока Васька не разозлился и не достал свои. Васька совал деньги в его карман и кричал, что из-за какого-то навоза нельзя плевать людям в душу. Михаил деньги не взял и сделал вид, что поверил в потерю, но продолжал подозревать всех, кроме Васьки.

Как бы его били, если бы узнали, что деньги ушли по почте.

— Я их целый месяц тратить боялась. Потом сразу два пальто купила, Славке и себе.

— Зря боялась, — Михаил протянул руку и достал из кармана пачку денег. — Держи! — И рассыпал их по одеялу.

— Много, — сказала Нина, не радуясь и не удивляясь.

— Не из Кисловодска привез, — обиделся Михаил и, собрав рассыпанные бумажки, положил их на стул. Мог бы и больше.

— Да по мне хоть вообще — копейки, только никуда не уезжай.

— Не нужно, Ниночка. — Ему показалось, что Нина собирается заплакать. — Теперь уже никуда не уеду, разве что вместе с вами.

Утром в комнату вбежал Славка, все такой же маленький и жидкий, как лозинка. Ничего не подозревая, мальчишка полез к матери.

— Славик… — Нина растерялась, не зная кого стесняться. Не замечая, как рука тянет одеяло к подбородку, она умоляюще смотрела то на сына, то на Михаила.

— Приехал, — неуверенно улыбнулся Славка. — Папка приехал.

Михаил притянул его к себе и неумело чмокнул в ухо. Ребенок затих под рукой.

— Ну ладно, сынок, иди одевайся, я сейчас приду. — А когда он ушел, шепнула: — Глупенький, ничего не понимает. Я так испугалась.

— Он что так мало вырос?

— Это тебе кажется, уже второклассник. — Она пошла собирать Славку в школу, потом вернулась. — Я сейчас на работу слетаю, отпрошусь. Я быстренько.

Она ушла, а Михаил все думал о Славке. Тощенький, ласковый; конечно, обижают и во дворе, и в классе. Силенок нет, злости нет — мамочкин сынок. Конечно, мамочкин, если нет папочки. В поселке считают, что ребенок его, и Славка в этом уверен. Так за чем же дело встало? Совсем не любуясь собой, спокойно и твердо он решил, что с Ниной нужно расписаться, а Славку усыновить.

С любовью и кропотливым старанием он наводил в квартире мужской порядок: подтягивал капающие краны, склеивал рассохшиеся стулья, ремонтировал розетки и выключатели, мастерил полочки — не спеша и смакуя. Когда в комнатах не осталось предмета, к которому можно приложить руки, Михаил перебрался в подвал, провел электричество, вытащил несколько десятков ведер земли и мусора и заменил прогнившие доски. Для банок с соленьями он сколотил удобные полки, а для картошки — вместительный ларь. Славка был превращен в самого незаменимого помощника. В конце ремонта мальчишка уже лихо пилил доски, орудовал рубанком и, не загибая, забивал гвозди. Вдвоем они выкопали картошку и перенесли в подвал, освободив Нину от неженской работы.

Михаил пополнел и стал походить на солидного семьянина. В движениях его появилась плавная степенность. Изредка, как бы глядя на себя со стороны, он удивленно качал головой и улыбался во весь рот, забывая про корявые зубы. Из дома выходил только по делам — никакого пива, никаких друзей. Один раз чуть было не столкнулся с аптекаршей, но не заюлил, не стал отворачиваться, а запросто поздоровался и пошел дальше.

Славка поджидал его около подъезда. Он шмыгал носом и тер красные, заплаканные глаза. Рядом пыхтел румяный крепышок, примерно таких же лет.

— Пап, а они дерутся.

— Кто он? — Михаил указал на мальчишку.

— Нет, я за Славку, — испугался румяный. — Технические лезут.

— Какие «технические»?

— С Технической улицы.

— Мы галку поймали, а они отняли ее.

— А зачем отдали?

— Они дерутся.

— Так нужно не ябедничать, а сдачи дать. Галка-то у них?

— Она улетела. — Славка не выдержал и заплакал.

— Ну ладно, пошли домой. Новую поймаем.

— Что с ним? — испугалась Нина.

— Да галку у них отняли сначала, а потом она улетела. Как же вы дрались, если ни одного синяка нет?

— А мы не дрались, это они хотели драться, а потом галку отняли.

— Это же хорошо, что галка улетела. Пусть себе на воле живет, — неуверенно сказала Нина.

— Ну вот, тоже мне мужики, называется, вас припугнули, и вы в слезы. А вместо того, чтобы сдачи дать, ябедничать побежали.

Славка заплакал снова. Михаил увидел, что Нина незаметно кивает ему головой на коридор, и вышел за ней.

— Не надо, Мишенька, с ним так. Ты как-нибудь по-другому. Он так обрадовался, что у него защитник появился. Мне он никогда ни на кого не жаловался. Он хороший, нежный такой.

— Дурочка ты, я же совсем о другом. Я ему добра хочу. Славка!

Мальчишка продолжал тереть глаза.

— Мать, стели одеяло на пол.

— Зачем?

— Стели, говорят.

На него как нашло. Он не знал, куда девать энергию. Стащил покрывало с кровати. Долго путался в пододеяльнике, то и дело оглядываясь на ничего не понимающих сына с матерью. Потом, когда «ковер» был готов, снял рубашку и, напрягая мускулы, встал в стойку.

— А ну подходи по очереди.

Славка засмеялся.

— Давай, давай, только ботинки сними. Я из тебя сделаю настоящего мужчину, чтобы вся Техническая улица перед тобой дрожала.

Славка разулся и ступил на одеяло. Михаил знал приемов пять и начал с простейшего. Поставил мальчишку на середину, чтобы тому было куда падать, и медленно пошел на него. Побледневший от волнения Славка с интересом ждал, заглядывая ему в лицо. Нина, скрестив руки на груди, стояла в дверях.

— Допустим, что я — это ты, а ты — это хулиган с Технической, теперь внимательно смотри, что нужно делать. Да ты не в лицо мне смотри, а на руки и ноги. Я подхожу к тебе. Наступаю на ногу… и толкаю в плечо, а можно и в подбородок.