Мажор. Право на ошибку - Илона Шикова

— За словами следи! — перебиваю, так как очередные гадости об Агате слушать не намерен.

— Модельке, — заканчивает отец, видимо, сейчас все-таки внимая моему строгому тону. — Возвращаешься на работу, а я…

— Нет!

— Забываю об иске в суд…

— Нет, папа!

— Перестаю тебя контролировать…

— Зачем?!

— И прослежу, чтобы все издания написали опровержение о твоей предстоящей свадьбе, — отец выдыхается, а я у меня внутри все замирает.

Я не могу о ней забыть, но и позволить отцу вывалять имя Агаты в грязи тоже не могу. Замкнутый круг какой-то. Просто тупик.

И руки опускаются от бессилия…

— Твою ж…

— Так и быть, она остается работать на нас, — заканчивает отец, но я его уже практически не слышу. — Стоит признать… Ее лицо… Продажи повысились…

Лишь обрывки фраз долетают до меня, но я даже не вникаю. Двигаюсь на каком-то автомате, не желая верить в действительность. Это даже не страшный сон, как иногда случается.

Это суровая реальность, от которой не сбежать.

Я-то переживу все суды мира, но вот моя девочка вряд ли. Для нее карьера — это вся ее жизнь. Она просто сломается, если сейчас лишить ее шанса на будущее.

Да и есть ли у меня такое право?

— Платон, я…. — Кирилл обращается ко мне, но я в ответ лишь машу рукой.

— Давай позже, дружище, — и мчу дальше по коридору.

Так, нужная дверь, лишь бы юрист был на месте, а не на каком-то очередном заседании. Да и бывает он в офисе у нас довольно редко, но сейчас мне фартит.

— Костя, вопрос к тебе, — открываю дверь без стука, даже забывая поздороваться. — Скажи, каковы шансы оспорить сумму выплаты в контракте с Агатой?

— Я так понимаю, Роман Александрович решил заняться твоим перевоспитанием? — парень отрывается от бумаг и поднимает на меня взгляд.

— Типа того, — отодвигаю стул и усаживаюсь. — Так каковы шансы?

— Если по закону, то шансы нулевые, — Константин откидывается на спинку стула. — В контракте нет подводных камней, все чинно и благородно…

— Но? — перебиваю я парня, так как сейчас не время слушать очередную лекцию о том, что нужно уважать законе.

Если Константина не остановить вовремя, то он может часами ездить по ушам, рассказывая о том, что закон превыше всего. Даже личных интересов.

И уж тем более собственных амбиций.

— Ты имеешь в виду незаконные способы, — усмехается юрист, а я снова его подгоняю:

— После твоего “по закону” всегда идет какое-то “но”.

— Если бы я составлял иск, чтобы железно выиграть, то первым бы делом уволил тебя, — Костя намерено делает паузу. — Задним числом.

— Весь офис видел…

— Думаешь, много желающих пойти против Романа Александровича?

Тут он прав, как-то с этой точки зрения я даже и не думал. А что, “железно”, как сказал мой друг. И я даже не сомневаюсь, что отец может пойти на подобный шаг. Да и желающих действительно будет слишком мало.

Хотя чего ж преувеличивать — никто не рискнет дать показания в мою пользу, тем самым перейдя дорогу моему отцу.

— Думаю, нет, но он же не совсем дурак, — пожимаю плечами в ответ, прокручивая мысленно всю эту ситуацию. — А с остальными контрактами что делать? Я столько бумаг подписывал, что устанет все подчищать.

— В теории — да, но практике не так уж и нереально, хоть и довольно муторно, — как обычно, юрист умничает, а я жду продолжения.

— Еще есть варианты?

— Масса! — Константин снова усмехается, разводя руками в разные стороны. — Опять же, хорошо зная твоего отца, могу предположить, что он просто хочет публично унизить девочку. Интересно, чем насолила?

— Посмела в меня влюбиться, — выпаливаю на одном дыхании.

— Веский аргумент! — хмыкает Костя и тут же снова становится серьезным. — Учитывая тот факт, что невестку себе Роман Александрович уже подобрал.

— Без меня!

— Да кто бы сомневался, — Костя кривится, так как столь грубые методы для него неприемлемы. — В принципе, при грамотной адвокатской позиции не так уж сложно доказать, что Агата хитростью заставила тебя подписать этот контракт.

— Серьезно? — я округляю глаза, не отводя взгляда от друга.

— Конечно, — юрист цокает языком в ответ. — Твой папаша найдет свидетелей, которые видели вас вместе, подключит журналистов, — Константин медленно перечисляет, а я лишь сильнее потухаю. — Может, особого толка с этого суда и не будет, но вы с Агатой станете звездами Интернета. Кости вам перемоют будь здоров. Ты-то ладно, привыкший, а вот девочке это может стоить карьеры. Перекрутят все факты так, что на время забудете, как вас зовут. Честно скажу, немногие выдерживают. От журналистов отбоя не будет, так что…

— Спасибо, — встаю с места и протягиваю парню руку.

— Сильно прижал? — Костя пожимает ее в ответ.

— Сам же только что всю перспективу мне расписал в ярких красках, — печально вздыхаю и уже направляюсь к двери, как слышу в спину:

— Если надо, я буду вас защищать.

Киваю, радуясь хоть одной хорошей новости за сегодняшнее утро, и выхожу в коридор.

В голове полнейший сумбур, даже посоветоваться не с кем. Папаша загнал так загнал — такое чувство, что кайф от этого ловит. Только он не понимает одного — чувства от его козней никуда не денутся.

Добавится лишь одиночество, боль, апатия…

“Свое право на ошибку, Платон, ты не использовал!” — всплывает в голове, когда усаживаюсь за руль.

Или провести девочку по всем кругам ада, или отказаться от нее, давая шанс на светлое будущее.

Но без меня…

Имею ли я право лишать ее этого шанса?

Громко вздыхаю, завожу мотор и плавно трогаюсь с места…

Аделаида Ростиславовна

В этой жизни я ненавижу две вещи — жалость и слезы. Последние так вообще выводят меня из себя — ну какая из меня жилетка для сопливых? Да и банальные фразы вроде “не плачь, детка, все будет хорошо” меня бесят неимоверно.

Не будет этого самого “хорошо”. Пока ты сама, дорогая, не возьмешь себя в руки, а ситуацию под контроль. Только в этом случае можно добиться результата.

А жалость… это не для меня. Ну не умею я жалеть, и все тут. Выхожу из себя, когда вижу очередные слезы на милой мордашке. Господи, как же они меня достали! Куда проще привести человека в чувство горькой правдой, даже если и делаешь еще больнее, правда, не многие это понимают. Так быстрее можно взять себя в руки.