Контрразведчик на Западенщине. Генерал КГБ вспоминает - Василий Ефимович Грачев

советской зоне оккупации и против Советской Армии. А поэтому контрразведка Советского Союза совместно с органами госбезопасности Германской Демократической Республики надолго включились в длительную борьбу с коварными фашистскими посредниками.

Едва закончилась в 1945 году война против Гитлера, как тут же в союзе с американской разведкой возобновилось враждебное противостояние с Советским Союзом, своим военным союзником, одной из самых сильных разведок мира – английской разведки. Пройдя многовековой путь внутренней разведки, она в 1570 году дополнилась учреждением военной разведки, когда папа Римский Пий V отлучил от церкви английскую королеву Елизавету I, направившей свои главные усилия против католиков. В 17-м веке, во время возвышения протектората Оливера Кромвеля, она пополнилась огромным количеством хитрых и коварных разведчиков и тайным перехватом почты, а в 1703 году учреждением первой должности – дешифровальщик и созданием Секретного Управления. В период Первой Мировой войны она воспитала целое поколение разведчиков, на которых впоследствии держалась вся британская разведка и прежде всего выделявшаяся реорганизованная военная разведка – Сикрет Интеллидженс Сервис (СИС).

В период Второй Мировой войны, действуя под своим сокращенным названием – МИ-6, она эффективно вводила немецкую разведку в заблуждение с помощью ее перевербованных агентов – «двойников». Структура британской разведки в послевоенное время полностью сохранилась. Лишь государственная кодово-шифровальная школа переключила свое внимание на дипломатические и другие интересующие ее советские объекты, а также отдельных частных лиц, представляющих особый интерес для их вербовки. Как, например, в успешно курируемой МИ-6 в сотрудничестве с американским ЦРУ шпионской деятельности полковника Пеньковского, офицера ГРУ Советской Армии, сына царского офицера, зятя генерала Ивана Серова, начальника ГРУ установившего в 1960 году контакт с ЦРУ и давшего ее директору Алену Даллесу письменное заверение: «Я остаюсь здесь, чтобы быть Вашими глазами и ушами». МИ-6 было зафиксировано в общей сложности 140 часов разговора, 1200 страниц текста информации Пеньковского (в 1963 году он разоблачен и приговорен к расстрелу).

В фарватере США также активно действовала, в том числе против СССР, израильская разведка, сущностью которой с самого начала ее создания была высочайшая конспирация и преданность делу возрождения своей страны и обладание властью, какой не имела ни одна разведка мира. В 1948 году Израиль отразил нападение со стороны окружающих его арабских стран не только силой оружия, но и благодаря хорошо поставленной системе разведывательных служб, некоторые из которых были образованы еще до появления на политической карте мира самого израильского государства. Находясь на этапе своего становления, израильские спецслужбы установили тесное сотрудничество с американской и английской разведками. С их помощью, совершенствуясь на успехах военной разведки («Амана»), Израиль создал Центральный Институт разведки и специальных задач, сокращенно именуемый «Моссад», прославившийся впоследствии неуязвимыми хитроумными операциями, поставляя своим союзникам информацию о Советском Союзе и его Вооруженных Силах.

Просидев в библиотеке школы большую часть воскресных дней, чаще всего вместе с также очень любознательным и стремящимся к предельно возможным знаниям Владимиром Георгиевичем Кузнечиковым, перечитал все, что было по истории США, Германии, Англии, Израиля и деятельности их разведок. Обогащение себя знаниями по американскому ЦРУ Геленовской разведке Западной Германии, английской СИС и израильскому «Моссад», о их организационных структурах, формах и методах работы, различиях в предназначении агентов, вербуемых для разведывательно-подрывной деятельности, позволяло приблизиться к понятию: уметь чувствовать, образно выражаясь, пульс их враждебной деятельности и фиксировать конкретные признаки ее проявлений, а по их наполнению и анализу обоснованно определяться в подозрениях в принадлежности к этим разведкам, отслеживать и документировать шпионские действия их агентов. Позволит ли это добиваться конкретных результатов, покажет возвращение к дальнейшей контрразведывательной работе.

В период учебы в школе, по просьбе начальника курса капитана Беляева, обобщил первоначальный опыт своей работы и написал тезисы для выступления по теме: «Некоторые особенности организации контрразведывательной работы ВКР на основе единства объектового и линейного принципов, исходя из устремлений противника». В течение последующей работы много раз переписывал, приспосабливал к практической работе и дополнял теоретическими выводами. Вывод о противнике как итог изучения в школе материалов о нем при выступлении был следующим: «Идя преимущественно от противника, в организации работы ВКР необходимо строго придерживаться установленной для нее компетенции, не допускать глобализма и организовывать работу с учетом реальных данных о способах и методах возможной шпионско-подрывной деятельности спецслужб против войск, террористических актов и других враждебных проявлений».

Узнав о моем выступлении, полковник Сивуда попросил его текст, написанный мной от руки, а вернул – напечатанный на машинке, значительно дополненный, в частности, подробным перечнем контингентов лиц, на которых противник по их социальному положению и прошлой деятельности может ориентироваться, а также инициативников.

Кроме специальных и юридических дисциплин, в школе преподавались: русский язык и литература, география, история СССР и история КПСС. Вот так, всесторонне подготовленный, получив по всем дисциплинам оценку отлично, худющий и чуть живой, в конце июля 1950 года вернулся домой во Львов к своей родной Ниночке и доченьке Томочке, которой было уже 2 года и 4 месяца. Она проявляла необыкновенную подвижность и энергию, в том числе и в чувствах ко мне, общую радость, веселость и любопытство, задавая массу вопросов. Провести вместе пришлось всего несколько дней, которые складывались из предписания об увеличенном сроке прибытия и разрешения начальника побыть несколько дней дома.

Тем временем было принято решение, как оперуполномоченному, прошедшему переподготовку за счет штата отдела, принять в оперативное обслуживание 181-й танко-самоходный Знаменский Краснознаменный, орденов Суворова и Кутузова полк, находившийся в Яворовском лагере и временно, как дополнительный довесок, был закреплен за капитаном Шубенковым, основными объектами оперативного обслуживания которого были 849-й самоходный артиллерийский Ясский Краснознаменный полк и 847-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион. Все эти части во Львове были в зимний период дислоцированы в одном военном городке по ул. Стрыйской на окраине города.

Прибыв в отдел, находившийся в Яворовском лагере, тепло был принят начальником И. С. Ходченковым. Подробно рассказал ему о результатах учебы, а также об ухудшении своего здоровья, в связи с тем, что еще в школе был установлен диагноз: «гастрит желудка с пониженной кислотностью.» Было принято решение – вместе с Шубенковым входить в обслуживание 181-го полка и, как только удастся получить путевку, убыть в санаторий и отпуск, а затем уже представиться командованию и полностью все принять. Такой скрытый, подпольный вариант позволил за месяц принять и проинструктировать на интенсивную работу агентов и доверенных, пополнить их количественно и улучшить общую расстановку, отработать все условности на случай срыва явки по уважительной причине с одной или другой стороны.

В последних числах августа, перед началом перевода полка на зимнее расположение в военный городок, мне предоставили отпуск с путевкой в Военный санаторий «Моршин»,