Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель - Сэм Гэссон

Хелен походила по комнате, которая, наверное, была самой аккуратной комнатой одиннадцатилетнего мальчика во всем Брайтоне. Книги на полках стояли в алфавитном порядке, ковер недавно пропылесосили, ручки в стаканах были рассортированы по цвету и размеру. Даже сегодня утром, в такой день, кровать была застелена.

Женщина легла на пуховое одеяло и свернулась клубочком. Затем закуталась в одеяло, желая впитать запах сына. На улице раздался звук полицейских сирен, или, возможно, они доносились с соседней улицы. Хелен уже не различала…

Ее потревожил звук мягкого прыжка. Вскоре появилась рыжая голова Милдред. Возможно, подумав, что ее хозяин вернулся, кошка проплыла по комнате и взобралась на кровать. Хелен и Милдред стали вдвоем скорбеть об отсутствии Бруно.

– Его нет уже три часа, – сказала Хелен, обращаясь, возможно, к Милдред, а возможно, к самой себе.

Женщина спустилась на первый этаж и приготовила чашку чая, но так ее и не выпила. Наконец телефон зазвонил. Это был не Бруно, а продавец по телефону, и Хелен положила трубку.

Испытывая желание подержать в руках что-нибудь теплое, она заварила еще одну чашку чая. Время шло, и было неясно, быстро или медленно. Вдруг Хелен обнаружила, что находится в туалете, не понимая, зачем сюда пришла. Подойдя к окну спальни, она увидела на улице фургон местного похоронного бюро. Затем Хелен рылась в ящиках Бруно, разрушая доверие, которого все равно больше не было.

Вернувшись в гостиную, она осмотрела ошейник Милдред, который оставила на каминной полке. Это был весьма любопытный предмет. Как бы ей хотелось и на сына прикрепить отслеживающее устройство!

Хелен поклялась, что больше никогда не оставит Бруно без присмотра. Если она когда-либо увидит его снова, то превратит в домашнего кота! Хелен поймала себя на том, что поднимается по лестнице и направляется в кабинет мужа. На экране компьютера застыла запись с ошейника Милдред. Женщина задумалась, какие еще секреты выяснятся с помощью камеры.

Она вытащила вилку компьютера из розетки и попыталась подключить камеру, но вилка не подходила по размеру. Затем Хелен нашла другую розетку и подключила камеру к ней, а потом к компьютеру. Изображение на экране не появилось; Хелен тряхнула камеру, но безрезультатно – наверное, сел аккумулятор.

Зазвонил телефон. Ответив, Хелен сразу поняла, что говорит не с Бруно.

– Бруно и Саймон Симнер только что появились на Джон-стрит, – сообщила инспектор Скиннер.

– Вместе?

– Да.

– Бруно шел с ним добровольно?

– Да.

– Это точно Бруно?

– Мальчик одет в свитер с изображением кошки в шляпе охотника на оленей и с подзорной трубой. Уверяю вас – это он.

– С ним все в порядке?

– Кажется, да.

– Еду! – крикнула Хелен.

Комнаты для допросов были заняты, и поэтому Бруно усадили в приемной полицейского участка на Джон-стрит. Мальчик сидел, раздумывая, кто приедет первой: мама или инспектор Скиннер? Дежурный полицейский со строгими усами то и дело поглядывал на Бруно, ясно давая понять, что не сводит с него глаз и не позволит ему никакой выходки.

– Я могу воспользоваться телефоном? – спросил Бруно.

«Усы» ответили отрицательно.

– Мой отец в больнице, а у меня есть для него важные новости.

«Усы» снова отказали.

Бруно открыл рюкзак, но блокнота не нашел. Это было не страшно, потому что преступление раскрыто! Сейчас Саймон Симнер уже во всем признаётся или, по крайней мере, готовится признаться.

Мальчику хотелось бы иметь блокнот в качестве сувенира, напоминающего о ходе расследования, начавшегося кроваво и закончившегося к всеобщему удовлетворению.

Он поищет блокнот позже. Это доставит ему удовольствие, как небольшой, но вкусный десерт после плотного и сытного обеда.

В приемную вошли две женщины-полицейские. Бруно наблюдал за тем, как они бросают мелочь в кофейный автомат.

– Они поймали его? – спросила блондинка, выбирая горячий шоколад.

– Я слышала, его как раз допрашивают, – ответила брюнетка.

Дежурный усатый офицер кашлянул, давая женщинам понять, что они не одни, и указывая глазами на Бруно. Когда блондинка повернулась, офицер кашлянул еще раз, намекая на то, что это тот самый мальчик, который разоблачил Саймона Симнера!

Пока продолжалась эта пантомима, Бруно напустил на себя самое невинное выражение, но пристально следил за всеми мелочами.

Ему не разрешили присутствовать при допросе, поэтому все, что он мог сделать, это прислушиваться к разговорам по этому делу.

Зазвонил телефон, и «серьезные усы» ответили на звонок, а затем скрылись за дверью.

– Ну так что, Саймон признался? – прошептала блондинка, уже не сдерживаемая присутствием дежурного.

– Шшш, – зашипела брюнетка.

– Он не знает, о чем мы говорим! – ответила блондинка.

В ответ Бруно опять изобразил на лице самое невинное выражение и сделал вид, будто думает, как забить гол на футбольном поле, или попасть в шестой сектор, или о чем еще там мечтают мальчики его возраста?

– Симнер не сознался в убийстве, – неосторожно прошептала брюнетка углом рта, явно расстроенная. – Он признался, что спорил с жертвой и спор касался конфиденциальности на горячей линии. А к убийству он не причастен!

– Кто его допрашивает?

– Скиннер. Она завинчивает крепко, но парень придерживается первоначальной версии.

Бруно больше не мог скрывать главный козырь; он встал, и обе женщины тут же повернулись к нему.

– Пожалуйста, передайте инспектору Скиннер, что у меня есть доказательства, которые позволят ей закрутить гайки до конца.

Хелен ехала в полицейский участок с максимальной скоростью, впервые в жизни игнорируя красный свет и пробки. Она пролетела через пустой пешеходный переход и обогнала виляющий грузовик. Женщина видела Бруно повсюду в толпе отдыхающих, двигающихся к набережной.

Женщина пробиралась через заторы на брайтонских улицах, чувствуя, как в сердце растет страх, и понимая, что на душе у нее появился шрам, первый из многих. Ее сын взрослеет, и уже ничего не поделаешь. Она больше никогда не сможет защитить его так, как ей хотелось бы.

Когда Хелен приблизилась к больнице, на дорогу, погнавшись за мячом, выскочил мальчик. Женщина изо всех сил затормозила. Трагедии удалось избежать. Хелен остановилась и заплакала, сомневаясь, что в силах справиться с дальнейшим взрослением сына.

– Вы больше не пользуетесь разноцветными листочками? – спросил Бруно, удовлетворенно отметив, что в комнате присутствует оборудование для записи разговора.

– Не сегодня, – ответила инспектор Скиннер. – Наличие камеры должно подсказать тебе, что твое заявление имеет большое значение!