Рассказывая сказки - Энн Кливз

Катер снова показался вдали, и у Веры зазвонил телефон. Эшворт.

– Я подумал, вам захочется узнать, как тут у нас дела.

У нас. Значит, он уже пустил в ход свою магию, вербуя сторонников, наводя мосты. Местные наверняка сочувствовали, что им руководит такая жирная корова.

– Давай.

– Я проверил Джеймса Беннетта в Центре лицензирования водителей и в паспортном столе. Все в порядке. Джеймс Ричард Беннетт. Дата рождения – шестнадцатое июня 1966 года. Место рождения – Крилл, Восточный Йоркшир.

– Значит, местный. Наверное, Мэнтел ошибся, решив, что это не его настоящее имя. Или соврал. Если верить Майклу Лонгу, они выросли в одном городе. Может, сводит старые счеты. – Она была разочарована. Ей показалось, что что-то в этом было. Она не могла поверить в этого человека. Как и говорила Венди, слишком хорош, чтобы быть правдой.

– Необязательно.

– Да?

– В свидетельствах о рождении такого имени не было зарегистрировано. И государственной страховки нет, никаких записей о его существовании до 1987 года.

– Тогда ему был двадцать один год. Значит, если Мэнтел знал его под другим именем, он был совсем юным. Но они могли встречаться. Оба жили в Крилле. Не удивлюсь, если Мэнтел вовлекал молодежь в свои грязные дела. К тому же молодежь продается по дешевке.

– Я проверил в Государственном архиве. Он сменил имя в 1987-м, официально. Все сделал по правилам. Нашел старого учителя, который поддержал его заявление. Нужно найти человека, который знает тебя как минимум десять лет. Дал объявление в правительственном вестнике «Лондон Газетт», как положено. Подписал заявление старым и новым именем.

– Как его звали раньше?

– Шоу. Джеймс Ричард Шоу.

– Зачем менять такое имя, – сказала Вера. – В смысле, бывают фамилии, которые хочется сменить. Но не «Шоу». Зачем проходить через столько трудностей? От кого он хотел спрятаться?

– От Мэнтела? – предположил Эшворт.

– Возможно. Беннетт ушел работать на море. По мне это выглядит как побег. Потом, возможно, когда он почувствовал себя в безопасности, он вернулся.

– В деревню, где живет Мэнтел? Какая-то бессмыслица.

– Возможно, ситуация изменилась. Возможно, он был готов рискнуть ради Эммы, чтобы она жила ближе к родителям. За пятнадцать лет внешность может сильно измениться. Думаешь, жена знает, что он сменил фамилию?

– Необязательно. Если ты уже женат, супругу нужно уведомить о смене фамилии, но объявление о свадьбе можно публиковать и с новой.

– Все равно, – ответила Вера. – Слишком серьезно, чтобы скрывать. Должна быть веская причина, чтобы не сообщать жене о том, что ты вырос под другой фамилией. И разве она не узнала бы об этом при знакомстве с родственниками?

– Может, она с ними и не знакомилась.

– Не думаю, что у Джеймса Ричарда Шоу было криминальное прошлое. Не может же быть, что до 1987-го он проходил по делам несовершеннолетних, а потом сменил фамилию, чтобы оставить все в прошлом?

– Я проверил, – ответил Эшворт. – Я об этом сразу подумал.

Вот умник, подумала она.

– И?

– Ничего. Он ни во что не впутывался под старым именем. Даже штрафов за превышение скорости нет.

Вера помедлила. Катер приближался к пристани. Она увидела два темных силуэта на палубе, ярко выделяющихся над сверкающей поверхностью воды. Они начали спускаться с катера по веревочной лестнице.

– Чем мне теперь прикажете заняться? – спросил Эшворт.

Двое высадились на пристань. Один из них был Джеймс Беннетт.

– Ничем, – с сожалением ответила она. – Покопай еще. Если в прошлом Беннетта есть что-то странное, нельзя, чтобы он узнал, что мы наводим о нем справки. По крайней мере, пока не поймем, о чем речь.

Она все еще сидела перед кафе, когда лоцман проехал мимо нее. Скорее всего, он ее не заметил.

Майкл Лонг открыл ей дверь, и она удивилась его реакции – смеси раздражения и облегчения.

– Я пытался до вас дозвониться, – сказал он, словно она специально его избегала.

– Ну, вот я здесь, так что лучше впустите меня в дом.

Он отошел в сторону, и она прошла в маленькую переднюю, где они сидели и разговаривали на прошлой неделе.

– Каждый раз, когда я звонил, трубку снимал кто-то другой. А иногда вообще никто не отвечал, только автоответчик. И никто не мог меня с вами соединить.

– Они заняты, – резко оборвала Вера. – Вы хоть представляете, сколько у них звонков? Такое дело!

Он посмотрел на нее так, словно она его укусила, но жаловаться перестал. Она подумала, что не следовало быть с ним такой резкой. Неужели она потеряла сочувствие к нему после того, как Венди Джоуэл назвала его грубияном? Она пыталась придумать что-нибудь, чтобы показать, что она все еще на его стороне, но он заговорил первым.

– Я поставлю чайник, да? Наверняка вы хотите чаю.

Господи, подумала она. Еще чаю, и я уплыву по Хамберу, как те контейнерные суда.

– Ага, – сказала она. – Почему бы и нет?

Вернувшись с подносом, он так хотел угодить ей, заварил крепкий чай, как она любит, что ей было нетрудно показать свое расположение.

– Так почему вы хотели со мной встретиться? – спросила она. – Почему не могли подождать?

– Я видел парня, Кристофера Уинтера, в день его смерти. Я тогда не знал, что это он. Но в газете опубликовали объявление, спрашивали, не видел ли его кто-нибудь. И я узнал.

– Нужно было сказать об этом офицерам в участке, – осторожно сказала она, не отталкивая, просто сообщая, как факт. – Это может быть важным. – Но она не могла не почувствовать детское удовлетворение оттого, что она получила информацию раньше местных полицейских.

– Ну да. Может, и сказал бы, если бы они были повежливее.

Она не стала это комментировать.

– Где вы его видели?

– На кладбище, на окраине деревни. Я ходил туда на могилу Пег. Давно там не был, хотел отдать должное. Показать, что я снова в седле. – Он посмотрел на нее. – Глупо, я знаю.

– Вовсе не глупо, – ответила она. – Который был час?

– Раннее утро. Около восьми.

– Что он делал?

– То же, что и я, думаю. Скорбел. Он стоял рядом с могилой той девушки, которую якобы убила наша Джини.

– Вы с ним говорили?

Майкл покачал головой.

– Он был слишком расстроен, чтобы меня заметить. Было, конечно, еще темно, но даже если бы было светло, не думаю, что он обратил бы на меня внимание. Да и я был не в настроении болтать.