Нас учили рисковать - Альберт Байкалов

Увлеченный рассказом, Гущин «не заметил» шедших навстречу мужчин. Ермаков посторонился, когда друг зацепил обоих бандитов плечами.

– Ну, короче, тут я подлетаю… О! – прервал он свой рассказ, увидев женщин. – А это что еще за чудо?

Серые от злости Саловди и Андрей были вынуждены остановиться:

– Ребята, идите с миром. Это соседки наши.

– А это что? – нахмурил брови Гущин, разглядывая Саловди. – Четки? Так ты что, не русский, что ли?

– Какая тебе разница…

Удар в подбородок оторвал Саловди от земли и припечатал к стене дома.

– Ермак, мочим черных! – заорал не своим голосом Гущин.

Но Ермаков уже работал с Андреем. Основание челюсти, правое подреберье, голень опорной ноги. Жесткие, хорошо поставленные удары сделали свое дело. С диким воем бандит повалился на грязный асфальт. Гущин подскочил к Саловди, зафиксировал предплечье правой руки у запястья и локтя. Мгновение – и он уже перемахнул через него сначала одной, потом другой ногой. Саловди перевернулся в воздухе. Хруст рвущихся связок и нечеловеческий вой заставили женщин броситься на помощь мужчинам. Спецназовцы знали, что это произойдет. Как бы случайно, где локтем, где кулаком, отбиваясь от остервеневших горянок, они мастерски «разукрасили» им лица.

Антон развернулся и направился в проезд, откуда вышли «скинхеды». Здесь, в машине, маялся Дрон. «Тяжелая артиллерия» должна была вступить в бой в случае крайней необходимости.

Василия в последний момент было решено не переодевать под «скина». Все же даже под маской было заметно, что не тот это человек, который рыскает по Москве в поисках иностранных граждан и просто иноверцев. Он должен был сыграть роль обычного гражданина, который проезжал мимо и у которого под сиденьем оказалась бита. Пытаясь разнять дерущихся, он «случайно» сделает больше ударов по чеченцам, чем по тем, от кого их пытался защитить.

– Ну, что? – одними губами спросил он.

– Россия для русских! – раздался с улицы вопль.

Это был условный сигнал, который означал, что все же кому-то из бандитов удалось достать оружие.

– Давай, – махнул Антон рукой.

Машина была заведена. Дрон спокойно выехал со двора на дорогу. Он начал набирать скорость, «неожиданно» увидел дерущихся и резко надавил на педаль тормоза.

– Вы чего, отморозки, здесь творите?! – взревел он, вываливаясь из кабины.

Лица чеченцев были залиты кровью. Саловди, пятясь, с трудом удерживая левой рукой пистолет, что-то кричал. При этом веко его правого глаза отекло и почти закрылось.

– Да это травматический! – завопил Ермак и двинул стоящего на четвереньках Андрея по лицу ногой. Тот перевернулся на спину и застыл, будто умер.

Дрон поравнялся с Саловди:

– За что это они вас так, парни?

– Ы-ых, – с перекошенным от злости лицом Саловди стал целиться в Гущина, который отбивался от чеченок. Одна за другой они отлетали и падали на асфальт, с трудом вставали и снова бросались на ненавистного русского.

– А вот этого не надо, – покачал головой Дрон. В воздухе мелькнула бита. Рука с пистолетом описала дугу. Оружие вылетело и заскользило по асфальту. Следующий удар пришелся уже в переносицу чеченца. Саловди еще не коснулся спиной тротуара, а Дрон уже несся на Гущина:

– Прекрати, сука! – Бита врезалась в кирпичную стену здания чуть выше головы.

– Ты чего, мужик? – Гущин вытянул вперед руки и стал пятиться. – Они первые начали! Ты же видел, у одного «макарыч» был…

Ермак попытался напасть на Дрона сзади, но тот успел двинуть ему тупым концом биты в живот. Оба «скинхеда» бросились бежать.

– Спасибо вам! – крикнула вслед направляющемуся к машине Дрону Нурпат.

– Он ведь и Саловди ударил, за что ты говоришь ему спасибо? – Пошатываясь, Зарема подошла к лежавшему без движений Андрею и, опустившись на колени, стала платком вытирать с его лица кровь.

– Откуда ему было знать, кто на кого здесь напал?! – встала на защиту неизвестного мужчины, остановившего побоище и обратившего скинхедов в бегство, Нурпат. – Он увидел у него пистолет, вот и ударил. Саловди сам виноват.

С этими словами она стала спешно собирать с асфальта вывалившиеся из пакетов продукты. Кемиса теребила, хлестала по щекам Саловди. Его размозженный битой нос увеличился в несколько раз и посинел, отекли закрытые глаза. Кроме этого, у Саловди было еще несколько припухлостей, которые неминуемо превратятся в ближайшее время в синяки.

* * *

Бергиш лично открыл двери небольшой кладовки для уборочного инвентаря, где Джин на пару с Шаманом провели несколько часов. Они сидели на кафельном полу, пристегнутые наручниками к теплой трубе отопления.

– Выходите быстрее! – наблюдая за тем, как один из помощников снимает наручники, поторопил Бергиш.

Они снова оказались в том же самом кабинете, где производился первый допрос. Полиэтилена уже не было, зато появился маленький столик на небольших колесах.

– У нас в офисе всегда хранится запас продуктов, из которых можно быстро приготовить поесть. Есть небольшая кухня и столовая, где утоляют голод сотрудники. – Бергиш подошел к столику, заглянул под крышку блюда, придирчиво оглядел тарелки с салатом.

Джин только сейчас вспомнил, что с утра ничего не ел.

– Подкрепитесь пока тем, что есть, – бандит показал двумя руками на диван. – А потом продолжим начатый ранее разговор.

Джин с Шаманом переглянулись.

– Что-то не так? – нахмурился Бергиш.

– Сначала ты держал нас в туалете, потом мы сидели среди тряпок, которыми мыли полы, – напомнил Джин. – Скажи, где можно помыть руки?

…Вскоре, не спеша пережевывая тушенное с картофелем мясо, закусывая морковью по-корейски и салатом из спаржи, Джин и Шаман выслушивали объяснения причин такого жестокого обращения с ними.

– Я давно в Москве, люблю порядок, – сидя в кресле, говорил Бергиш. – Есть у меня свой кусок пирога, не надо от него пытаться отломить еще кому-то. А русских терпеть не могу, – поморщился он. – Представьте, что я почувствовал, когда сегодня мне позвонил Фарух Ахмед и рассказал, как бандиты с Кавказа вместе с неверными пытались завладеть моими деньгами?

– Мы тоже ненавидим кафиров, – заговорил Джин, вытирая салфеткой руки. – У меня перед глазами стоит Грозный и другие селения, после того как их бомбили с воздуха и расстреливали из пушек. То, что сейчас построили, – это чтобы задобрить. Можно восстановить города, возвести мечети, отремонтировать дороги. Но кто, например, вернет Сатару, – он посмотрел на Шамана, – его родственников? Поэтому я считаю, что теперь настало время сделать так, чтобы в русских городах узнали, что значит терять близких, ждать, когда, где произойдет взрыв. Нас приехало трое. Одного вчера арестовали. Нам теперь надо быть вдвойне осторожнее. Конечно, он не выдаст нас, но хитрые фээсбэшники развязывают языки специальными таблетками. Дают чай попить в камере, времени немного пройдет, и человек совсем как дурачок становится.