Навсегда в твоих объятиях - Кэтлин Вудивисс

Зинаида в изумлении уставилась на него. Ей и в голову не приходило, что избежать брака с Владимиром можно, если лишиться чести. Такой поступок казался Зинаиде слишком дорогой платой за свободу. Она не знала, способна ли на такую жертву. Эта мысль сводила на нет все ее нравственные принципы. Но что поделать? Она была в отчаянии, и именно этим отчаянием были продиктованы все ее поступки.

— О да, я понимаю, отчего вы так переживаете за мою честь. Ведь Владимир не захочет связываться с невестой, лишившейся невинности, — пренебрежительно бросила она. — Но с другой стороны, я никак не могу взять в толк, почему вы спокойно отдаете меня замуж за другого, Алексей? Ведь вы же не станете претендовать на меня после этого? Как известно, вы, подобно самому князю Владимиру, предпочитаете девственниц. Так неужели допустите, чтобы он первым надкусил плод?

— Ничего. В данном случае я сделаю исключение, — с улыбкой пообещал Алексей.

— Ах, как вы добры, — усмехнулась Зинаида и отвела взгляд, чтобы совладать со вспыхнувшей яростью. Потом она снова повернулась к собеседнику, желая хоть на мгновение поколебать его непомерное самодовольство: — Позвольте заверить вас, я сделаю все, что в моих силах, лишь бы вы не добились своего. Я даже готова лечь в постель с полковником Райкрофтом, только бы утереть вам нос.

Темные глаза князя вспыхнули гневом.

— Неужели ты действительно надеешься, что тебе это удастся? — прошипел он. — Не тешь себя пустыми фантазиями. Покуда я жив, я никогда не позволю другому владеть тобой!

— И даже Владимиру Дмитриевичу?

— Он поможет мне отомстить за все, что я от тебя вытерпел! Но ты сама приползешь ко мне и будешь молить, чтобы я удовлетворил тебя, когда поймешь, что старый буйвол не справляется с супружескими обязанностями.

— Ну, вы уж чересчур уверены в своей неотразимости, — подчеркнуто холодным тоном отвечала Зинаида. — Вот только никак не возьмете в толк, что я скорее соглашусь еще сто лет быть послушной рабой Владимира, чем испачкаться хотя бы мимолетной близостью с вами.

— Тебе не избежать этого брака! — прорычал Алексей, разъяренный ее непоколебимой твердостью. — Я найму людей, чтобы следили за тобой и за любым домом, в котором ты будешь находиться, вплоть до того момента, когда прозвучат священные клятвы. И ничто тебя не спасет, моя красавица. Никто не прибежит на помощь, даже твой обожаемый англичанин.

— Ну, это мы еще посмотрим. — Зинаида пренебрежительно ухмыльнулась, после чего протянула руку и тронула пальцем его рукав, словно журя нерадивого ученика. — На вашем месте, князь, до отъезда Анны я бы не стала ничего предпринимать, потому что я твердо намерена защищаться от всех ваших гнусных происков. Если понадобится, дойду до самого царя. Уж тогда он воздаст вам обоим по заслугам. Клянусь, я сделаю это!

И, посильнее ткнув Алексея пальцем, Зинаида отвернулась от него и пошла к своему экипажу. До дома Натальи Андреевны было совсем недалеко, и, как только экипаж выкатил на улицу, Зинаида увидела свою подругу, вышедшую за ворота, чтобы встретить ее с распростертыми объятиями. В тот же миг утро показалось им обеим светлее и ярче. Гнев Зинаиды немного утих, а уж Наталья и вовсе была вне себя от радости, ведь она с таким нетерпением ждала, когда же дочь ее ближайшей подруги переедет к ней в дом.

Прожив у Натальи несколько дней, Зинаида поняла, что нужно поскорее что-то решать, иначе с приездом Анны выбора у нее вообще не останется. А выбор, как оказалось, не слишком богат. Можно либо благородно соблюдать условия брачного договора, либо попытаться получить свободу ценой собственной девичьей чести. Первый путь наиболее приличествует порядочной девице. Второй — ужасен. Если она остановится на нем, то несмываемое пятно позора ляжет на ее имя. В этом случае она рискует подвергнуться остракизму даже среди своих сверстников. Общество беспощадно к падшим женщинам, будь то знатная девушка или самая последняя шлюха. В то же время, если ей удастся сохранить свой поступок в тайне, тогда, возможно, она и добьется успеха ценой наименьших потерь.

По зрелом размышлении, выбрав второй путь, Зинаида поняла, что гораздо сложнее выработать правильную тактику. Особая сложность заключалась в том, чтобы разыграть перед Тайроном искусную соблазнительницу. Ведь именно Тайрон представлялся единственной подходящей кандидатурой. Из всех знакомых мужчин он к тому же обладал весьма удобной в этом деле репутацией повесы и сердцееда. Однако жизнь имеет обыкновение вносить коррективы даже в самые хитроумные и тщательно обдуманные планы. Да, Зинаида приготовилась расстаться с девственностью, но она упустила из виду то, что спустя девять месяцев может родить внебрачное дитя! Стоит ли так рисковать, чтобы только получить право свободно выбирать себе супруга?

Эти серьезные доводы перевесили, и тогда Зинаида решила поступить по чести. Ведь и ее родители внушали ей, что она должна оставаться чиста до самой брачной ночи. Да и потом, даже если она выйдет за Владимира, то, скорее всего, переживет его. Вот тогда-то и можно будет выходить за кого хочешь. Надо лишь подождать несколько недель, месяцев или даже лет, пока старик умрет…

Но нет! Эти холодные расчеты приводили ее в отчаяние и снова ставили перед дилеммой: то ли подло дожидаться, пока какая-нибудь болезнь сразит старого супруга, то ли добиваться свободы любыми, даже самыми бесчестными и грязными способами.

Только отправившись с Натальей и Эли в маленькую, грубо рубленную церквушку на окраине города, Зинаида поняла, насколько настойчиво Алексей следит за каждым ее шагом. В тот день, оставив все дела, три женщины поехали помочь доброму старцу, посвятившему жизнь благотворительности. Старые, слепые, убогие, дряхлые, увечные, просто голодные люди со всей округи стекались в эту скромную полуразвалившуюся церковку, где добрый батюшка Филипп привечал всякого, кто в нем нуждался. Основной своей целью он считал помощь этой нищей пастве. И действительно, милосердие святого отца и тех, кто помогал ему в этом бескорыстном служении людям, зачастую облегчало страдания бедняков. Последователи называли его святым Филиппом, он носил старую рясу и отвергал идею обогащения церкви, на которой настаивало большинство иосифлян. Некоторые из них даже пытались объявить его эгоистом и гордецом и заявляли, будто настоящей целью Филиппа является разрушение установленного порядка и месть церковным властям. Они постоянно искали доказательств, что этот человек — преступник.

Наталья всегда старалась привлечь к святому старцу симпатии своих друзей и сразу нашла самую активную помощницу в Зинаиде. Приехав в церковь, все три женщины немедленно отправились готовить пищу в маленьком флигеле. Красивый экипаж, в котором они прибыли, говорил о богатстве, но они нарочно оделись поскромнее, чтобы не смущать бедняков, имевших причины опасаться сильных этого мира. Как только еда была приготовлена, Зинаида занялась раздачей хлеба и похлебки. Жалкие, оборванные люди молча толпились вокруг, протягивая деревянные миски. Тем временем Наталья разбирала привезенные узлы с одеждой. Все эти вещи она либо сшила сама, либо собрала по друзьям и знакомым. Эли развлекала малышню смешными ужимками и попевками, чтобы их матери могли спокойно порыться в привезенных вещах и немного приодеть своих домочадцев перед грядущей зимой.