Убить босса! - Борис Седов

Вторая пуля вошла ниже колпака, повредив систему навигации.

– Спустись ниже! – проорал Малкольм, вынимая из кобуры кольт и готовясь расстрелять ослабевшего после схватки Джексона с высоты нескольких метров.

Когда до черепицы оставалось не более трех метров, Малкольм увидел… что к вертолету идет Мартынов.

Русский сжимал в руке тяжелую «беретту» и, храня на своем лице следы чужой крови, улыбался оскалом смерти…

– Пресвятая Богородица… – пробормотал, словно в ступоре, Малкольм.

«Беретта» задрожала в руке русского, словно хотела выпрыгнуть из руки…

Малкольм успел досчитать до пяти. Первые пять пуль сокрушили аппаратуру вертолета, когда же геликоптер вздрогнул, потерял ориентацию и перестал повиноваться штурвалу, Стив Малкольм пришел в себя. Проклиная себя за трусость, он распахнул окно и вытянул руку по направлению к врагу…

И тут же «беретта» в руке русского задергалась, как паралитик. Малкольм хорошо видел, как гильзы одна за одной покидают пистолет русского.

Одна из пуль пробила плечо пилоту, вторая пронзила ему шею. Он бы выжил, и выжил бы, верно, и его босс, но одна из десяти выпущенных, как из автомата, пуль пробила редуктор пропеллера. Оторвав руки от штурвала, чтобы прикрыть хлещущие кровью отверстия на своем теле, пилот завалился на бок. Малкольм сам, схватился за штурвал, чтобы стабилизировать положение начавшего крениться вертолета…

Он схватился за штурвал, но, как завороженный, продолжал смотреть на Мартынова. Русский саркастически улыбаясь, отдавал ему воинское приветствие…

Редуктор заклинило и лопасти ослабли. Они точно уснули после долгой, тяжкой работы.

– Будь ты проклят, сволочь!.. – закричал Малкольм.

Вертолет накренился и начал падать прямо на улицу Парадиз.

Он содрал несколько рекламных неоновых вывесок со стены соседнего здания, разорвал нити протянутых вдоль двух сторон дороги проводов, и огромный сноп электровзрыва, осветивший улицу, стал траурным салютом для могилы босса и его пилота.

Ударившись о землю, вертолет взорвался, и ударная волна прошлась по первым этажам теснившихся вдоль проезжей части зданий.

Стекла в кафе, где сидела Сандра, а также в казино, бильярдной «Джойс», закрытом на ночь фитнес-клубе и на первом этаже «Хэммет Старс» влетели внутрь вместе с клубами пламени, похожего на лаву…

Изумленная Сандра обернулась.

Столик, за которым она сидела всего минуту назад, унесло в глубь кафе потоком огня, а лежавшая на нем белоснежная скатерть сгорела в одно мгновение, словно его бросили в топку мартеновской печи.

Ноги не слушались, но девушка, превозмогая слабость, побежала к крыльцу здания, в которое недавно вошли сначала русский, а потом так понравившийся ей толстяк со своим напарником.

Вокруг выли сирены, к пожару на улице Парадиз мчались брандмейстеры и, наверняка, полиция.

Сандра посмотрела на три машины, стоявшие перед входом. Она посмотрела на них с жалостью и страхом. Если лимузин Мартынова хуже выглядеть не стал, то похороненные под обломками оба джипа представляли собой унылое зрелище.

Он спросил, что сейчас будет делать Мартенсон, пронеслось в голове девушки. Больше таких вопросов он, наверное, задавать не станет… Выживи, а?.. – и ей самой до конца не было понятно, к кому она обращается.

Бежать по лестницам на тридцатый этаж занятие само по себе утомительное, бежать же по задымленным лестницам – невыносимое.

Четыре года тренировок в спортивных залах ФБР создали неплохую базу для подобных восхождений, но ей ни разу ещё не приходилось тренироваться в таких условиях.

Сандра преодолевала этаж за этажом, стремясь увидеть кого-нибудь из тех двоих, кто стал ей за эти дни и часы близок и понятен. Увидев перед глазами табличку «25 Level»[5], она вдруг сломалась и заплакала. И теперь каждый шаг ей приходилось делать, борясь не только с дымом, но и собой.

На площадке 29-го этажа она увидела детективов. Спутник Чески стоял на коленях перед распростертым напарником.

Безумными глазами она посмотрела вверх, и всюду, куда достигал её взгляд, видела трупы…

Револьверы полицейских лежали с вывернутыми барабанами, рядом с напарником толстяка валялся автомат, с которым тот, вероятно, и вел последний бой.

Три, пять, шесть, семь… Семь тел, среди которых чернокожих было не меньше половины, свисали с лестничных перил, лежали вниз головой на ступенях…

– Господи Боже… – прошептала Сандра, обес-силенно становясь на колени возле молодого полицейского.

– Он прикрыл меня, – отрешенно сказал Мак-Куин. – В меня стреляли, а он в последний момент меня прикрыл… Он поступил как напарник… Меньше года до пенсии, а он меня прикрыл…

У Сандры защемило сердце. Тот, кто ей нравился, убит. И тот, кого она боготворила, как мужчину, тоже, наверное мертв.

– Зачем все это?.. – прошептала она и склонилась лицом к своим коленям.

– Хватит ныть, сукины дети, тащите меня вниз… – раздалось над её ухом, и от знакомого дребезжания этого голоса ей вдруг стало жутко.

Она подняла голову и увидела детектива Чески, который пытался дотянуться до своей шеи рукой, но никак не мог этого сделать, потому что рука была прострелена. На второй его руке сидел МакКуин.

– Шеф?..

– Тащите вниз, я сказал, – еле слышно повторил Чески. – Я и сейчас не хочу успеть к обвалу небоскреба…

– Шеф, вы же…

– Ты решил, что меня прикончили? – уточнил Чески.

– Ну да, – подтвердил Сомерсет.

– По-твоему, если человек лежит с закрытыми глазами, значит, он непременно мёртв? Как фамилия твоего преподавателя по медицинской подготовке в полицейской академии?

На Сомерсета без смеха нельзя было смотреть: он сиял от радости, но сказать напарнику, что счастлив видеть его живым, не мог, не было сил; ему хотелось поблагодарить Бога, но он забыл местонахождение адресата.

– Я к лестнице отлетел и головой ударился, – хрипел Чески, пытаясь нащупать на затылке результат столкновения с бетоном. – Меня как будто из розетки выключили, чёрт побери… Попробуй, парень, имея вес почти триста фунтов, прыгнуть спиной вперед и удариться головой о стену!

Сандра и МакКуин глупо улыбались.

– Накаркали, шлюхи, – зло проговорил Чески, дотянувшись до раны, когда его подняли на ноги.

– Какие шлюхи? – смеясь сквозь слезы спросила Сандра.

– Я лежал в кровати, а рядом две проститутки вязали шарф… С двух концов, – объяснил он, рассматривая алую от крови ладонь. – Надо было шарф надеть перед выездом из Нью-Йорка, Мак-Куин, надо было…