Золотое королевство - Сьюзен Виггз

– Прости. Я должен был спросить. Но почему же они сразу не отправили тебя в Англию?

– Думаю, из-за гордыни Дрейка. Он не уедет из Новой Испании, пока не получит те сокровища, за которыми прибыл.

Родриго оценивающе посмотрел на дочь своего лучшего друга. Гибель Филиппа он перенес очень тяжело, но все же то, что собирался сейчас сделать, было еще труднее. В то самое мгновение, когда Энни пробралась к нему в дом и рассказала о приключениях в плену у пиратов, он понял, что должен навсегда изменить свою жизнь. Он должен забыть о собственных мечтах и желаниях, чтобы защитить дочь Филиппа единственным известным ему способом.

– Энни?

– Да? – она выжидательно посмотрела на него. В отблеске света свечей он увидел, как сильно он изменилась. Волосы отросли ниже плеч. Солнц позолотило ее кожу. С щек исчезли последние признаки детской округлости. Он со страхом отметил, что теперь она стала настоящей женщиной.

– Мы должны что-то сделать, чтобы ты снова не попала в руки англичан.

– Но теперь мы знаем об их планах и буде осторожны.

– Нет, этого недостаточно. Кэроу слишком долго удавалось обманывать нас обоих. Это может повториться. Я говорю о постоянном и необратимом.

Энни нервно засмеялась:

– Мне это не очень нравится. Единственное постоянное и необратимое состояние, которое я знаю, – это смерть.

Ее мрачный юмор странным образом укрепил уверенность Родриго в правильности принятого им решения.

– Энни, – он находил слова в той ледяной решимости, которая теперь надежно обосновалась в его сердце, – я говорю о замужестве.

Девушка смотрела на него несколько секунд, открыв рот от удивления. Она резко убрала руки.

– Замужество!

– Это единственный способ сделать тебя бесполезной для тех, кто хочет использовать принцессу в своих интригах. Ты должна выйти замуж за испанца, у которого нет ни капли королевской крови. Тогда ты не сможешь стать наследницей трона. Англичане никогда не забудут Марию Тюдор и ее мужа-испанца.[20]Они не позволят запятнать свою политику иностранным влиянием.

Краска спала с ее лица.

– Но это же смешно. Я не хочу выходить замуж и, тем более, по такой сомнительной причине.

– Боюсь, что твои желания не имеют никакого значения. Я твой опекун, и у меня есть право навязать тебе свою волю, если ты будешь сопротивляться.

Энни быстро заморгала, пытаясь сдержать слезы, за что Родриго был ей очень благодарен.

– Я знакома с вами всю жизнь, но все же, когда вы говорите «навязать тебе свою волю», чувствую, что совершенно не знаю вас.

– Это необычная ситуация, и я намерен принять необычное решение.

Во взгляде ее широко раскрытых глаз Родриго прочел бесконечную обиду и недоверие и почувствовал, что теряет уважение девушки. Это больно ранило его сердце и напомнило о тех днях, когда она впервые улыбнулась, сделала свои первые шаги, когда у нее выпал первый молочный зуб. Он вспомнил тот день, когда у нее впервые качались месячные, и она, думая, что умирает, держалась очень храбро.

Тогда она смотрела на него с любовью и доверием, а таким взглядом как теперь, она могла бы смотреть на инквизитора.

– Предположим, я соглашусь с вашим невероятным планом, – заговорила Энни. – Предположим, я решусь выйти замуж за испанца, чтобы спрятаться от англичан. Но как я объясню своему мужу, что вышла за него только по этой причине?

– Тебе не придется ничего объяснять, – сказал Родриго. – Он уже все знает.

Энни стукнула кулаком по столу и встала. Родриго никогда не видел английскую королеву, но сейчас в Энни он узнал свирепую гордость и несгибаемую волю, которыми была известна Елизавета.

– Вы хотите сказать, что уже нашли какого-то дурака, который примет участие в этом фарсе?

– Да.

Девушка снова опустилась в кресло.

– Кто же он?

Родриго набрал в грудь побольше воздуха. Он подумал о женщине, которая спала наверху, о женщине, которую любил и на которой хотел жениться.

«Прости меня, Валерия…».

– Ну? – требовала Энни. – Я жду ответа. И кто же будет моим мужем?

Родриго потянулся к ней и накрыл ее руки своими:

– Я.

Дрейк и его люди захватили испанский фрегат и еще один корабль с продовольствием, увеличивая свой флот по мере того, как возрастали их шансы на успех в новом предприятии.

– На этот раз мы все сделаем как следует, – поклялся Дрейк, стукнув обгорелой палкой по борту фрегата, которым теперь командовал. – А если Пайк вздумает высунуть нос из засады до моего сигнала, я сверну ему шею. Мы нападем на караван в миле севернее Номбре-де-Диоса.

– По-моему, слишком рискованно, – заметил Джон Оксенхем. – Почему так близко от города?

– Они не будут ждать там нападения, – ответил Эван.

В его голосе впервые с того дня, как он узнал об исчезновении Энни, послышалась радость.

О второй причине, по которой они с Дрейком выбрали именно это место для нападения, он предпочел умолчать. После того как пираты захватят сокровища, Эван проберется в город и разыщет там Энни, разумеется, если ей удалось добраться до дома. Он едва сумел сдержать стон, представив, что на нее могли напасть акулы, что она могла утонуть или попасть к бандитам, скрывающимся в джунглях. Проклятие! Он не должен был соглашаться на то, чтобы Энни осталась здесь!

Дрейк сказал:

– Мы ударим со стороны леса на пути следования каравана.

– Нам нужно больше людей, – заявил Оксенхем. – Даже с кимарунами нас все равно слишком мало.

Свист наблюдателя заставил всех посмотреть наверх.

– Корабль! – вскрикнул Дрейк. – Захватим его!

Они окружили вражеский корабль. На его мачтах развевалось около дюжины белых флагов.

– Здесь что-то не так, – засомневался капитан.

– Возможно, – ответил Эван. – Есть только один способ выяснить это.

Подойдя к кораблю поближе, они обратились к нему широким бортом и направили на него пушки. Команда незнакомого судна спустила на воду лодку, которая поплыла навстречу их фрегату.

– Я Гийом Ле Тестю, служу Франции, – закричал из лодки худой человек.

– Француз? – переспросил Дрейк.

– Такой же пират, как и мы, – прошептал Эван. – Фрэнсис, он послан нам в ответ на наши молитвы.

Так все и вышло. Ле Тестю и еще семьдесят человек, находившихся под его командой и уже очень долгое время голодавших без пищи и воды, упали на колени и с огромной благодарностью приняли предложенное Дрейком продовольствие. Французы набросились на воду и солонину. Их капитан, шатающийся от слабости, преподнес в дар Дрейку позолоченную турецкую саблю.