Сталин и Черчилль - Олег Ржешевский

Тов. Сталин говорит, что теперь поляки остались без командующего.

Черчилль отвечает, что у них имеется один бесцветный человек. Он, Черчилль, хотел задать Маршалу Сталину один вопрос. Считал ли бы он, Маршал Сталин, целесообразным, чтобы англичане доставили в Москву Миколайчика, Ромера и Грабского. Они находятся в связанном виде в самолете в Каире. Через 36 часов они могут быть доставлены в Москву. Можно ли это сделать. Англичане хотят урегулировать вопрос.

Тов. Сталин спрашивает, имеют ли поляки власть, чтобы решить вопрос с Польским Комитетом Национального Освобождения.

Черчилль отвечает, что он уверен, что поляки из Лондона хотят сойтись с Польским Комитетом. Но британская и советская стороны могут здесь в Москве принудить тех и других к соглашению.

Тов. Сталин отвечает, что он не возражает против приезда Миколайчика, Ромера и Грабского. Давайте, говорит т. Сталин, предпримем еще одну попытку. Миколайчика, Ромера и Грабского придется связать с представителями Польского Комитета Национального Освобождения. Он, тов. Сталин, просит Черчилля иметь в виду, что у Польского Комитета имеется сейчас армия, и неплохая армия, которая представляет собой серьезную силу.

Черчилль отвечает, что в Италии также сражается на стороне союзников храбрый польский корпус. Польские войска имеются также во Франции. У польских войск очень много друзей в Англии. Поляки хороший и храбрый народ. Беда в том, что у них неразумные политические деятели. Беда в том, что там, где сходятся два поляка, там возникает одна ссора.

Тов. Сталин замечает, что если поляк один, то он начинает ссориться сам с собой.

Черчилль отвечает, что у нас вчетвером больше шансов на то, чтобы объединить поляков. Мы можем на них сильно нажать — англичане на своих поляков, а русские на своих.

Сталин говорит, что пусть обе стороны попробуют это сделать.

Черчилль заявляет, что он также хотел бы коснуться ряда вопросов, относящихся к перемирию с сателлитами, которые были принуждены Германией вступить в войну, но которые не отличились в войне. Некоторые из этих сателлитов очень не нравятся англичанам, а некоторые русским. Он, Черчилль, предлагает, чтобы Иден и Молотов обсудили эти вопросы, если Маршал Сталин согласен.

Тов. Сталин отвечает утвердительно.

Черчилль говорит, что вопрос о Венгрии очень важный. Он, Черчилль, надеется, что советские войска скоро будут в Будапеште.

Тов. Сталин отвечает, что это возможно.

Черчилль заявляет, что имеются две страны, которыми Англия особенно интересуется. Во-первых, это Греция. Он, Черчилль, не особенно много беспокоится насчет Румынии. В очень большой степени Румыния — это дело русских, и соглашение с Румынией, которое было предложено Советским Правительством, было признано британским правительством весьма умеренным, и оно (соглашение) свидетельствовало о большой политической мудрости со стороны Советского Правительства. Несомненно, это соглашение будет способствовать общему миру. Однако что касается Греции, то у британского правительства имеется большая заинтересованность в этой стране. Британское Правительство надеется, что Англии будет разрешено иметь решающее право голоса в греческих делах, такое же как у Советского Союза в Румынии. Конечно, как в греческих, так и в румынских делах Англия и Советский Союз будут поддерживать между собой контакт.

Тов. Сталин отвечает, что он понимает, что Великобритания очень много потеряла от того, что пути через Средиземное море были перехвачены немцами. Он, тов. Сталин, понимает, что если не будет обеспечена безопасность этого пути, то Великобритания потерпит большой ущерб. Греция является важным пунктом для обеспечения этого пути. Он, тов. Сталин, согласен, что Англия должна иметь право решающего голоса в Греции.

Черчилль отвечает, что он подготовил одну таблицу. Мысль, которая выражена в этой таблице, может быть лучше было бы изложить дипломатическим языком, так как, например, американцы, в том числе Президент, были бы шокированы разделом Европы на сферы влияния.

Тов. Сталин говорит, что, кстати, он хотел бы коснуться Рузвельта. Он, тов. Сталин, получил от Рузвельта послание, в котором Рузвельт заявляет о своем желании, чтобы беседы между Черчиллем и им, тов. Сталиным, происходили при участии посла Гарримана в качестве наблюдателя. Во-вторых, Президент просит о том, чтобы принятые в беседе решения носили предварительный характер. Он, тов. Сталин, хотел спросить, как Черчилль относится к этим пожеланиям Президента.

Черчилль заявляет, что он сообщил Рузвельту, что он приветствовал бы присутствие Гарримана на ряде бесед с Маршалом Сталиным. Но Черчилль хотел бы, чтобы это не мешало беседам интимного характера между Черчиллем и Сталиным или между Молотовым и Иденом. Во всяком случае он, Черчилль, будет держать Президента полностью в курсе дела. Но он, Черчилль, должен сказать, что как наблюдатель Гарриман не находится в одинаковом положении с ним, Черчиллем, и Маршалом Сталиным.

Тов. Сталин отвечает, что он должен сказать, что он послал Рузвельту ответ, где сообщил, что не знает, какие вопросы будут обсуждаться с Черчиллем. У него, тов. Сталина, от послания Президента осталось впечатление, что Президент встревожен. Он, тов. Сталин, должен сказать, что послание ему не понравилось, так как Президент требует слишком много прав для себя и слишком мало прав оставляет для Англии и Советского Союза, которые связаны между собою договором о взаимопомощи. Такого договора о взаимопомощи не существует между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Однако он, тов. Сталин, не возражает, чтобы Гарриман присутствовал при официальной встрече, не интимного характера, причем он, тов. Сталин, считает, что Черчилль и он, тов. Сталин, сами решат, когда приглашать Гарримана.

Черчилль заявляет, что теперь он хотел бы коснуться вопроса о Конференции в Думбартон Оксе. Президент не хотел, чтобы этот вопрос обсуждался в Москве, в особенности теперь, и предпочитал, чтобы он был решен, когда состоится встреча трех. Конечно, мы должны, — говорит Черчилль, — иметь в виду, что Президент думает о выборах, которые должны состояться в Соединенных Штатах.

Черчилль говорит, что будет вполне справедливым сказать, что сначала англичане были склонны принять американскую точку зрения. Но теперь англичане усматривают большую степень справедливости в предложении другой стороны. В самом деле, если предположить, что Китай потребует, чтобы Британская империя отказалась от Гонконга, и если при обсуждении этого вопроса Британию и Китай попросят выйти за дверь, а Россия и Соединенные Штаты будут решать этот вопрос, то Британии это не понравится. С другой стороны, если бы у Аргентины был бы какой-либо конфликт с Соединенными Штатами, то, вероятно, Соединенным Штатам не понравилось бы, если американским представителям пришлось бы покинуть зал заседания, а Китай, Россия и Британия принимали бы решения об Аргентине. Все это он, Черчилль, говорит, конечно, не для печати. Самым разумным было бы подождать встречи глав трех правительств. Он, Черчилль, думает, что Маршал Сталин засвидетельствует, когда это будет нужно, что этот вопрос не обсуждался в Москве.