Форточка с видом на одиночество - Михаил Барановский

«В прошлом депрессию обычно расценивали как проявление слабости, – читаю дальше. – В настоящее время точно известно, что депрессия – заболевание, имеющее биологическую причину, как артрит, астма и т. п. Депрессия – это не слабость характера и не порок личности, а болезнь, которую можно и нужно лечить.

Исследования показали, что симптомы депрессии возникают в связи с нарушением баланса так называемых нейротрансмиттеров – важнейших природных веществ, которые играют роль передатчиков сигнала от одной клетки головного мозга к другой. Вы, возможно, слышали о таких веществах, как серотонин и норадреналин. Это нейротрансмиттеры, с дефицитом которых связано возникновение депрессивного состояния».

Никогда прежде я ничего не слышал об этих веществах. Но я совершенно явно, осязаемо чувствую острый дефицит серотонина и норадреналина в собственном организме.

Вот, оказывается, в чем дело! Вот чего мне так недостает. Нарушен баланс нейротрансмиттеров, клетки моего мозга не могут общаться друг с другом, делиться полезной информацией. Они чувствуют себя одинокими, брошенными, никому не нужными и их настроение передается мне. Как же мне наладить связь между клетками моего головного мозга? Как мне наладить связь между собой и другими людьми? Я чувствую, что и сам расколот депрессией, как человек в галстуке.

17

Вот и Ирина вся в слезах. И мама ее успокаивает:

– Ну, чего ты ревешь? Ты же сама говоришь, что не любишь его.

– Не знаю… Может, и люблю…

– Так не бывает. Когда любишь, всегда знаешь. Потому что любовь, она, когда придет настоящая такая любовь, то никаких сомнений уже не останется… Так треснет тебя по башке… мало не покажется. И ты сразу поймешь – да, это любовь! И хватит рыдать!

18

– Ну что, плакали мои денежки? – спрашивает бабушка.

– Да, – признаюсь. – Они очень горько плакали. Безутешно, отчаянно, я бы сказал, рыдали навзрыд.

– Я знала, что выбрасываю их на ветер.

– Я верну.

– Да ладно…

– Ты веришь в Бога? – спрашиваю.

– Думаю, что да. А ты?

– Не знаю. Я вот не пойму: почему Бог, если он на самом деле есть, не выкроил ни одного кармана на нашем теле? Это большое упущение с его стороны. Потому что, особенно летом, совершенно некуда положить ключи, кошелек, удостоверение личности…

– Вероятно, он не предполагал, что все это может нам понадобиться.

– О чем же он думал?

– Я не знаю. Ой, чуть не забыла тебе рассказать… Мне тут порекомендовали чрезвычайно эффективный способ быстрого обогащения…

– Ну?

– Сейчас, – говорит, – я тебе покажу. Надо лечь… – Ложится на диван. – Закрыть глаза… – Закрывает глаза. – Расслабить все мышцы и попытаться представить себе сто долларов. Очень хорошо их себе представить во всех деталях. Это принципиальный момент. Во всех деталях! Очень хорошо надо представить себе эти поганые доллары. Усекаешь?

– Угу, – киваю.

– И вот, когда представил, начинаешь потихонечку мысленно эти стодолларовые бумажки к себе притягивать… Одну… другую… третью… десятки… сотни купюр… притягиваешь к себе, притягиваешь…

Бабушка затихает, потом слышится легкое похрапывание.

Стараясь ее не разбудить, я выхожу из квартиры.

19

Слава богу, мне не надо ходить на работу каждый день, от гудка до гудка. Я хожу туда по мере производственной необходимости. По счастью, такая необходимость возникает не часто. Когда во мне есть нужда, секретарь звонит мне домой и говорит, чтобы я пришел.

– Кирилл, – говорит, – зайди на работу. Алла Генриховна хочет с тобой поговорить.

Алла Генриховна – директор рекламного агентства, в котором я работаю. Хорошая женщина, такая, ну, приятная женщина. Она старше меня лет на десять. Но это не помешало мне в нее влюбиться. Еще до Полины это было. Да, собственно, ничего не было. Просто мне показалось, что я в нее влюбился, и я всякого разного себе нафантазировал. Она ни о чем таком, само собой, и не догадывалась. У нее пятьдесят с лишним сотрудников и ей, конечно, не до меня. Но даже, если бы у нее был только один сотрудник, то есть я, она бы все равно ни о чем не догадалась. Потому что она деловая женщина, бизнесвумен и ее вряд ли мог бы заинтересовать наемный работник со свободным графиком, который бывает на работе по мере производственной необходимости. И никакой другой необходимости в нем нет. Любовь деловых людей – это слияние капиталов. Это понятно. Мне нечего слить с Аллой Генриховной. У меня нет никаких капиталов, и даже аванс еще не скоро. Кстати, думаю, может, мне попросить прибавки к зарплате? Инфляция растет, курс доллара по отношению к европейской валюте падает, с индексом Доу-Джонса тоже наверняка что-то происходит, жизнь дорожает, Полина меня бросила, у меня депрессия, нейротрансмиттеры отказываются передавать сигналы клеткам головного мозга – самое время, думаю, поднять мне зарплату.

Захожу к ней в кабинет, говорю:

– Алла Генриховна, вы меня вызывали?

Она даже не смотрит в мою сторону. Ни тебе «здрасьте», ни тебе «до свидания». И в эту женщину я был влюблен! Не поднимая головы от стола, говорит:

– Кирилл, будь любезен, напомни мне, что я поручила тебе сделать в последний раз?

Ничего не помнит. О чем она только думает! Все мысли, наверное, только и заняты тем, чтобы найти кого-нибудь, с кем она могла бы слить капиталы. Все-таки годы-то идут, молодость проходит, а детей все нет, и капиталы еще не слиты. Вряд ли она размышляла о том, что пора бы мне уже поднять зарплату.

– Разработать концепцию и дизайн делового еженедельника, – напоминаю.

– Точно-точно… Вот это, да? – Берет со стола еженедельник. – Так, посмотрим… Еженедельник. Так… Называется «Жизнь – говно». Отлично!

Я знал, что ей понравится. Любому бы понравилось. Смелое решение. Весьма кстати, думаю, будет сказать сейчас про зарплату.

– Очень смелое решение! – Прямо моими словами говорит! – Просто замечательно! И на каждой странице колонтитул «Жизнь – говно»!

Конечно, думаю про себя, все продумано, «сквозной элемент» называется. Пора повышать мне зарплату!

– Очень стилистически и концептуально выдержанное решение, – продолжает меня хвалить.

Ладно, думаю, соловья баснями не кормят. К делу, Алла Генриховна, к делу! Сделайте мне предложение, от которого я не смогу отказаться.

– Круглый год жизнь – говно! – продолжает. – Безо всяких там изысков, просто и со вкусом.

Тут я замечаю какую-то перемену в интонации. У меня очень тонкий музыкальный слух. Фальшь чувствую моментально. Зря все-таки меня не отдали в музыкальную школу учиться играть на саксофоне!

– Замечательно, – говорит. – Просто превосходно… Это у тебя что, шутки такие?