Огни большого города - Натали Гарр

– Ты ведь придешь на работу?

– Да, – сухо бросает он. – В среду.

– Хорошо.

Значит, мы еще увидимся.

Оставив Торна в покое, я спускаюсь вниз, достаю из сумки айпод и включаю первую попавшуюся песню.

* * *

Лежу на полу в гостиной и вспоминаю свое детство.

Мне шесть, родители подарили мне красивый цветной велосипед, точно такой же, как у моей подруги Кортни. Я счастлива, а они волнуются. Вдруг я выскочу на дорогу и, не дай бог, угожу под грузовик. Но мне все равно. У меня велосипед, и я катаюсь везде, где только пожелаю: по дороге, по опасным скатам вдалеке от детской площадки. Ведь я сама в состоянии заметить грузовик или оценить небезопасность спуска. Я просто знаю, что они подстраховываются.

Тогда я ни разу не упала и, к счастью, не попала под грузовик. Но мне потребовалось около десяти лет, чтобы понять своих родителей. Они просто любят меня и потому беспокоятся.

А кто беспокоится о Джейсоне? Его мама умерла, а отец пьет. Мой отец ушел от нас, но он постоянно звонит. Конечно, я зла на него, очень зла, но что, если бы он совсем исчез?

Принимаю вертикальное положение, голова начинает кружится. Я слишком долго провалялась на полу и даже успела проголодаться.

Выхожу из комнаты и включаю везде свет. На большой город опустилась ночь. На моем айфоне всего одна эсэмэска от мамы, что лишний раз подтверждает мою теорию: родители всегда беспокоятся о своих детях. Я должна бы обрадоваться, что в отличие от Торна вообще получаю такие сообщения, но, к своему стыду, разочаровываюсь, поскольку ждала весточки от кое-кого другого. От того, кому точно наплевать на меня.

Достаю из холодильника ветчину, ломтики сыра в индивидуальных пакетиках и банку горчицы.

Пытаюсь сосредоточиться на сэндвичах, но Эддингтон вихрем вторгается в мои мысли и будоражит все отложенные на потом рассуждения.

О’кей, я в игноре. Наш секс для него ничего не значит, но какого фига он платит мне столько денег? Выпендривается? Мол, смотри, какой я крутой, богатый, но не твой? Знай свое место, Бэйли! Глупая, нелепая собачка!

Убираю горчицу, включаю чайник и быстро мою руки.

Он был помолвлен. Черт, невеста – это серьезно. Что могло произойти, чтобы свадьба сорвалась? Может, он изменил ей? Или она ему, и поэтому он превратился в такого неприступного брюзгу? Хотя с неприступным я погорячилась. Недолго он сопротивлялся. Спокойно уложил в постель свою сводную кузину-девственницу, которая на одиннадцать лет младше его.

Пока я наливаю себе чай, в голове крутится только одно слово: «несправедливость». И раз уж я попалась на крючок этого «господина», то так просто он не скинет меня с удочки. Он мне все объяснит.

Выяснить, во сколько Босс явится на работу, – задача довольно простая.

Главное – обладать даром убеждения, ну, или уметь искусно врать, чему я определенно научилась в Нью-Йорке. Стою в переулке между ED Group и банком и нервно кусаю губы. Надеюсь, этой курицы Жаклин сегодня не будет, я и так взвинчена и с утра пребываю в дерьмовом настроении, а ее холеная морда усугубит положение.

К тому же она является потенциальной похитительницей моего счастья, так что у меня есть уважительная причина надрать ей задницу.

Черный «БМВ» подъезжает к зданию на семь минут позже, чем ожидалось. Ай-яй-яй, мистер Эддингтон. Не так уж вы и пунктуальны.

Роберт выходит из машины, и мое сердце начинает отстукивать быстрые мощные удары, а в животе появляется знакомая щекотка.

Боже, почему ему так идет этот обычный черный костюм и белая рубашка?

Интересно, если напялить на него пакет из DHL, он останется таким же безупречным?

Роберт замечает меня практически сразу. Его лицо беспристрастно, плечи откинуты назад, стойка, как всегда, грациозная и высокомерная. Не знаю, как мне удается держаться на ногах, ведь я ощущаю себя ватным облачком, плывущим по 42-й улице Манхэттена навстречу настоящей американской мечте.

Эддингтон открывает рот, судя по кислой гримасе, не для того, чтобы сделать мне комплимент, но я опережаю его:

– Нам надо поговорить.

Он облизывает губы, разумеется, завораживая меня этим, и неохотно кивает.

– Слушаю. – Тон деловой, словно той ночи никогда не было.

У меня сердце сжимается.

– Ты повысил мне зарплату, – решаю начать с этого, отложив самый важный вопрос на потом.

– Да, – сухо подтверждает он.

– С чего вдруг?

– Подумал, что той суммы недостаточно.

О боже, нет…

– Недостаточно за что, – я краснею, – за «кхм»?

Роберт бросает на меня сердитый взгляд, в котором отчетливо читается неодобрение, но ничего не говорит.

– Ты что, откупаешься от меня деньгами?

От одной только мысли, что это возможно, меня передергивает.

– Не неси чушь. – Он возмущенно фыркает. – Сама знаешь, что это не так. Боже, я бы даже не додумался до такого.

– Уверена, ты себя недооцениваешь, – презрительно проговариваю я. – Мне не нужна такая зарплата!

– Как хочешь. Можешь выбросить половину, если она лишняя.

Выбросить десять тысяч долларов? Он в своем уме?

– Нет, забери их обратно, – настаиваю я.

– Даже не подумаю.

Упрямый гад!

– Тогда объясни, почему ты решил, что той суммы недостаточно? – испытующе гляжу на этого красавца, который, похоже, совершенно не понимает причин моего негодования.

– Просто так. – Роберт пожимает плечами. – Считай это моей прихотью.

Прихотью? Так вот в чем дело.

– А то, что между нами произошло, тоже было твоей прихотью? – взволнованно говорю я, оглядываясь на снующих туда-сюда людей.

Роберт тоже опасливо осматривается и сует руки в карманы. По-моему, ему неловко.

– Это неудачное место, чтобы обсуждать такие вопросы.

Трусливый жук.

– Хорошо. Когда мы их обсудим?

Он хмурится.

– Что ты во мне нашла? – спрашивает он вдруг.

Его вопрос застает меня врасплох.

– В смысле?

– Что такого особенного, что так тянешься ко мне?

Я тянусь к нему? Прекрасно!

– А ты?

– Я первый спросил. Ты сама хоть понимаешь?

Понимаю ли я? Странно, но я и впрямь не понимаю.

Я просто люблю его, вот и все. Не за что-то, а вопреки всему. Но разве я могу об этом сказать? Нет.