Dragon Age. Империя масок - Патрик Уикс

– Я скорей ожидал бы, что ты сдашься добровольно и захочешь перейти на нашу сторону. Ты, в конце концов, ветеран, выживший во многих боях. Ты способен понять, когда дело проиграно и пришла пора сменить господина.

При этих словах пленника передернуло, и Гаспару все стало ясно.

– Но ты так не поступишь, верно? – выдохнул он. – Потому что видел ее. Здесь, в этих лесах. Ты ее видел. Ты знаешь, что она жива, и знаешь, куда она направляется.

– Нет, не знаю! – выпалил солдат, и это признание, хоть и вынужденное, было сущей правдой.

– Но ты мог бы рассказать мне то, что знаешь, и, возможно, эти ценные сведения побудили бы меня сохранить тебе жизнь.

– Мог бы, милорд, – с ложью было покончено, и пленник расправил плечи, прямо глядя в глаза Гаспару. – Но хоть я и не знатный лорд и не шевалье, я тоже знаю, что такое честь. – Он с достоинством выпрямился. – Волей императрицы Селины я – личный разведчик ее величества и таковым умру.

Мгновение Гаспар не сводил с него глаз, затем медленно кивнул и оглянулся туда, где в ожидании застыли его солдаты. И снова перевел взгляд на ветерана:

– Что ж, твой выбор достоин уважения. Как ты предпочтешь умереть – быстро и безболезненно или же в бою?

Солдат долго, судорожно выдохнул и тут же горделиво вскинул голову:

– В бою, милорд.

– Молодчина. – Гаспар подал знак своим людям, и они отступили от пленника.

Великий герцог был в одном кожаном костюме для верховой езды, а значит, не было нужды выдавать солдату Селины доспех, чтобы поединок проходил на равных условиях.

– Подать мечи!

– Что за чушь! – не выдержал Ремаш.

– Ремаш, – Гаспар обернулся к нему, – ты виртуоз во всем, что касается Игры, и мне, безусловно, пригодится твоя помощь, чтобы сохранить трон. Однако ты никогда не поймешь тех, кто живет и умирает с оружием в руках.

Не глядя, Гаспар протянул руку и взял меч, который подали ему солдаты. И громко проговорил:

– Клянусь честью шевалье, если личный разведчик Селины одолеет меня в поединке, он уйдет отсюда свободным, при броне и оружии и с трехдневным запасом пищи!

Солдаты великого герцога разразились одобрительными воплями, оглушительно молотя своими мечами по щитам. Разведчик Селины взял свой клинок и почтительно отсалютовал. Гаспар ответил ему таким же уважительным салютом – как воин воину.

И поединок начался.

После первых осторожных шагов Гаспар отметил, что солдат Селины хорошо двигается и держит дистанцию. Тем не менее он недостаточно крепко сжимал свой меч – и это было ошибкой. Нельзя держать с изяществом клинок, который требует крепкой хватки и резкого сильного замаха. Кроме того, защитная стойка ветерана выдавала привычку к более короткому оружию. Вероятно, прежде он был копейщиком, а в рукопашной использовал короткий меч.

Гаспар не стал затягивать бой.

За ложной атакой, которую ветеран попытался отразить со слишком большого расстояния – подвели годы упражнений с копьем, – последовал выпад, задевший его бицепс. А затем Гаспар нанес сверху вниз рубящий удар по ноге и, не промедлив ни секунды, вонзил меч ему под ребра.

– Молодчина, – повторил он, удерживая на весу солдата, в чьих глазах медленно угасала жизнь.

Ремаш все так же сидел на своем месте у костра. И сухо усмехнулся Гаспару, который вернулся к огню, предоставив слугам вычистить клинки и убрать мертвое тело.

– Милорд, – сказал он, – счастлив видеть, что вы уцелели в этом совершенно ненужном поединке.

– Это был не поединок, – возразил Гаспар и сел к костру. – Это была казнь. Тем не менее он умер с честью, сразившись один на один с человеком, который посягнул на жизнь его императрицы.

– Да, – Ремаш бегло глянул на мертвеца, – видно, что он в восторге. Мы могли бы выбить из него всю правду под пыткой. – Он перехватил взгляд великого герцога и вздохнул. – Гаспар, этот человек не принадлежал к знати. Ваш кодекс чести был бы тут неприменим.

– Он не знал ничего, стоящего таких усилий. – Гаспар жестом подозвал разведчиков и продолжил, понизив голос: – Подумай сам. Если бы этому человеку было известно, куда направляется Селина, он сейчас либо сопровождал бы ее, поскольку она ему доверяет, либо – в обратном случае – был бы давно уже мертв.

Ремаш нахмурился, затем медленно кивнул:

– То есть все, что нам известно наверняка, – он определенно видел Селину. То, как он страшился нечаянно проболтаться, говорит об этом яснее слов.

– Именно так.

К костру подошли разведчики и почтительно поклонились Гаспару:

– Да, милорд?

– Вернитесь на то место, где вы обнаружили этого человека. Найдите его след и ступайте по нему в ту сторону, откуда он пришел. Где-то там этот солдат повстречался с Селиной.

– Будет исполнено, милорд. – Разведчики снова поклонились и рысцой скрылись в темноте.

– Они и впрямь способны на такое? – спросил Ремаш. – Пройти по следу, которому несколько дней, и отыскать, где он пересекается со следами Селины?

– Будь я проклят, если я это знаю. – Гаспар взял свой кубок, заглянул в него и отшвырнул прочь. – Я уверен в одном: это лучше, чем пытаться взять Джейдер.

Сэр Мишель рос в трущобах Монфора, а затем в поместье аристократа. Подготовка, пройденная им в рядах шевалье, научила его, как выжить в лесу и сберечь своего коня, но Мишель так и не проникся любовью к самому лесу.

Более того – на дух его не переносил. И теперь, когда императрица Селина, следуя за Бриалой и Фелассаном, направлялась к долийцам, им предстояло покинуть равнины и вернуться в лес, что отнюдь не сулило приятного путешествия.

Мишель знал, что на равнинах они уязвимы, открыты чужому взгляду на много миль вокруг. Понимал, что треклятые долийцы обитают в дикой глуши, в лесах среди холмов. Ни одно из этих обстоятельств не помешало тошнотворной волне страха накрыть его с головой в ту минуту, когда он покинул открытую местность и углубился в царство искривленных ветвей и палой листвы.

Фелассан сказал, что цель их близка, и Мишель, хоть и был не ахти каким следопытом, примечал знаки, которые подтверждали эти слова. Тропы, которыми двигался отряд, были чересчур широки, чтобы их проложили дикие звери, а на прогалинах, где они останавливались для отдыха, под ковром опавших листьев таились остывшие угли недавних кострищ. Лес вокруг непрестанно похрустывал, подрагивал, как живой, и, казалось, недобро и пристально следил за чужаками.

Тем вечером они устроили привал на одной из таких прогалин. Бриала подстрелила небольшого оленя, и Фелассан быстро и сноровисто освежевал добычу. Селина, к величайшему изумлению Мишеля, разожгла костер и собрала близ прогалины душистых трав, чтобы приправить оленину. Мишель никогда прежде не видел, чтобы императрица Орлея разводила огонь, однако она явно знала, как это делается.