Непристойный танец - Александр Бушков

Как-то же они переходили из одной квартиры в другую! Неужели– старательно отодвигая с той стороны этот образчик мебельного искусстваминувших веков, тужась и чертыхаясь? Нет, тот, кто устраивал потайное сообщениемеж квартирами, коли уж имел на это время, непременно позаботился бы омаксимальном удобстве для всякого, кто вздумает ходом воспользоваться…

Простучать бы стену, изучить бы ее сверху донизу… Но нельзя,увы. Подобные манипуляции мгновенно насторожат Надю. Или она ни о чем неведает? Но почему столь многозначительны совпадения? Надя – Лобришон –итальянец – белобрысый – эти две квартиры – взрывчатые вещества…

Вот именно, взрывчатые вещества и опытный бомбист из Милана…

Вернувшись в спальню, стараясь не разбудить сладкопосапывавшую Надю, он взял со столика у постели бутылку тминной настойки,соседствовавшую с шампанским, и, пренебрегая приличиями, сделал добрый глотокпрямо из горлышка словно люмпен-пролетариат у монопольки. Впрочем, в Маньчжурииименно так пивать и приходилось ради экономии времени…

Сунув ноги в новехонькие ночные туфли, поплотнее запахнувхалат, вышел на балкон, встал у перил, жадно затягиваясь очередной папиросой.Совсем потемнело, вдоль улицы князя Меттерниха уже зажглись яркие электрическиефонари, освещая величественно повисшие в безветренном воздухе черно-желтыештандарты, длинные гирлянды из гофрированной бумаги, раскрашенной в те жеверноподданнические цвета, императорские вензеля и прочую, заблаговременновывешенную парадную мишуру.

Ему было зябко отнюдь не от ночной прохлады – от своих догадок…

Не далее как вчера от нечего делать листал изданную здесь нанемецком книжечку американских юмористических рассказов некоего О. Хэнри исейчас вспомнил примечательную фразу оттуда – «в жизни есть некоторые вещи,которые непременно должны существовать вместе».

О. Хэнри, правда, имел в виду грудинку и яйца, ирландцев ибеспорядки, что-то там еще, столь же малозначительное…

А как насчет монархов и бомбистов?

Приходится признать, что и эти вещи с некоторых порнаходятся в неразрывной связи, – печальные новшества даже не нынешнего, апрошедшего столетия… впрочем, ради исторической точности следует упомянуть ещеи бомбы, которыми пытались поднять на воздух Наполеона, а это – конец векавосемнадцатого. Ну, не суть важно…

Монархи и бомбисты. Монархи и террористы. Особенно есливспомнить, что и Габсбургов это не обошло, что супруга нынешнего императора, начьи портреты в молодости невозможно смотреть без замирания сердца, девять летназад была убита итальянским анархистом. Если вспомнить, что в империиФранца-Иосифа хватает своих революционеров, за которыми весьма даже усердноохотится тайная полиция, итальянские иррединтисты из Триеста,[38]чешские анархисты, радикалы словенские, сербские, боснийские, герцеговинские,черногорские…

Кажется даже, что волосы на голове зашевелились от жуткогопредчувствия…

Эта картина встала перед его глазами в цветах и красках:внизу, по этой самой брусчатке, мимо этого самого модного магазина напротивоположной стороне улицы двигается окруженный свитой экипаж монарха,пеструю толпу надежно удерживает за незримой чертой многочисленная полиция, ивдруг совершенно неожиданно из окна на четвертом этаже летят вниз метательныеснаряды, способные превратить улицу в преддверие ада…

Разыгравшаяся фантазия? Бред горячечного воображения? Ночересчур уж многозначительны совпадения. Чересчур страшны в своей знакомойнезамысловатости. Где-то здесь, скорее всего за стеной, в пятнадцатой квартире,пребывает саквояж с бомбами…

И ведь у них есть все шансы. Быть может, для того и придумантрюк с потайной дверью, соединяющей две квартиры. Главное – не бросить бомбу вкого-то, облеченного властью, в коронованную особу, а благополучно уйти потом,пользуясь растерянностью и паникой первых после покушения минут. Если средитеррористов нет фанатиков, заранее собравшихся остаться на месте покушения игордо взойти на эшафот, – задумка с двумя квартирами великолепна. Из однойбросают бомбы – а из другой скрываются через соседний подъезд.

А можно даже и не скрываться, преспокойно остаться во второйквартире. Если никаких улик преступления там нет. Кто догадается, кому придет вголову, что меж двумя квартирами есть тайное сообщение? Лишь тщательный обыскспособен обнаружить потайную дверь… но кому придет в голову?

– Боже ты мой… – прошептал он, замерев с папиросойу губ.

Неужели самым последним идиотом в этой истории выглядит он?И не только идиотом…

Черт его знает, как там обстоит дело с юной супружескойчетой Беннеке, свежеиспеченным архитектором и его женушкой. Важнее другое…

Что касается этой квартиры, восьмой, вся ответственность занее лежит на господине из Болгарии Константине Трайкове.

Есть, конечно, его загадочный «дядюшка» (тот самый надежныйзнакомый, о котором упоминала Надя, тот, что вел все предварительные переговорыс Колодзеем), но «дядюшка», вполне может оказаться, Лобришон, в любую секундуспособен раствориться в воздухе подобно привидению. То есть мсье с орденомисчезнет, а останется респектабельный британский майор, крайне возмущенный тем,что его осмелились спутать с неким адвокатишкой из Льежа. Сбрить усы, надетьдругую одежду, перекрасить волосы – любой свидетель в растерянности приметсячесать затылок: вроде бы он, а вроде бы и не он, темное это дело…

И потом, «дядюшка» не замешан ни в каких действиях. Этогосподин из Болгарии снял квартиру, подписал все необходимые документы,представился по всей форме старшему дворнику, словом, официально вступил вовременное владение квартирой. Именно он в этой квартире в данный момент инаходится, зато молодая супруга болгарского господина не обязана былапредъявлять кому бы то ни было свои документы, что ее опять-таки уводит сосцены то ли в зрительный зал, то ли и вовсе за кулисы. И если дойдет дополицейского следствия… «Да, я какое-то время выдавала себя за супругу этогогосподина, да, я какое-то время жила в квартире, да, мы спали в одной постели…но ведь и первое, и второе, и третье не является нарушением законов Австро-Венгрии,господин комиссар?» И комиссар будет вынужден с ней согласиться. Потому что онавсецело права. Никого из той компании нет на открытой всем взорам сцене, кромегосподина из Болгарии, господина из Болгарии, господина из Болгарии…

Идиота из Болгарии! Козла отпущения из Болгарии!

А почему бы и нет? Уж если допустить, что он оказался прав ипослезавтра из окна какой-то из квартир в кортеж императора полетят бомбы,почему бы не сделать следующий шаг и согласиться, что «пан Константин» выбранна роль козла отпущения?

Скрыться бесследно через потайной ход, оставив врастерянности полицию, – мудрое решение. Но еще выигрышнее было бы кинутьполиции кость – крайне подозрительного иностранца, живущего здесь поподдельному паспорту. Погоню и следствие это непременно развернет на стовосемьдесят градусов, полностью отведя подозрения от теплой компании, состоящейиз фрейлейн Гесслер, седого господина с орденом, итальянского гостя,белобрысого молодого человека и бог ведает кого еще…